Сквозь тернии

Яська не знал, что именно делал Схрон со своими жертвами. Никто не знал, потому что все пострадавшие попросту боялись говорить. А Мишка Соломонов – получивший за слишком еврейскую фамилию – забивал на школу всякий раз, как случался медицинский осмотр. Говаривали, что Схрон что-то сделал с Мишкиным телом... что-то такое, чего Мишка очень стыдился. А, между прочим, все знали, что Мишка никакой не еврей – на уроке истории он рассказывал свою родословную, и в ней не было ничего про иудеев. Это помнили все. И, тем не менее, молчали... Как молчал и сам Яська.

Так или иначе, Яська ну хоть убей, не мог понять, отчего эта троица ходила в узде какого-то милипизерного Децла, который только и мог, что издеваться над ребятами помладше, да подначивать других, когда самому лень ввязываться в драку. Чего он им такого сделал? Чего наобещал?

Стасика Ищенко Яська знал не понаслышке – тот жил в соседнем подъезде. В детстве они вроде как играли вместе. Хотя какие это были игры... Стасик – тогда он ещё не был Децлом – гонял с друзьями в дворовой коробке «банку» и позволял укутанному в «перины» Яське сидеть на деревянном бортике и восторженно лицезреть игру. Помниться, пару раз назвал «соседом», когда проносился мимо: «Чего, сосед, нос повесил ниже ушей? По мамке скучаешь?..» Тогда Яська просто улыбался, даже не подозревая, во что превратится Стасик по прошествии каких-то там двух лет.

И, возможно, именно по этой причине Децл никогда его не трогал, а во дворе дома даже здоровался, правда лишь когда узнавал: «Здорова, Ясик! Может, пыхнешь с нами, а сосед?»

Яська отнекивался и спешил поскорее пройти место тусовки; а в след ему нёсся Чичин стеб и вкрадчивый шепот Схрона. Яська предпочитал не вслушиваться – всё равно ничего хорошего о себе не услышишь, а если и услышишь, так что с того...

В столовой на третьей перемене было не протолкнуться. Пищала детвора, смеялись ребята постарше, беседовали выпускники. Звенели ложки. Скрипели по кафелю ножки стульев. Пахло борщом и свежей заваркой. В занавешенные окна с трудом пробивался бледный свет кроткого декабрьского дня.

Яська наступил на солнечный луч и замер, не зная как быть. Откуда он взялся? С самого утра – низкие облака, даже снег пару раз заряжал, а тут, смотри ты, распогодилось к обеду.

Они взяли на пару со Шмыгой наваристого борща, картофельных котлет с мясной подливкой и компот – в общем, как обычно, – и направились к столикам.

Тут-то всё и началось. Конечно же виноват был сам Шмыга – не за чем было так откровенно пялиться на взрослых девчонок, особенно когда где-то поблизости ошивается Децл со своей шайкой. Однако Шмыге не повезло вдвойне. Самого Децла поначалу рядом не оказалось, зато оказались Чича и Схрон. Последний видимо уже давно имел на Шмыгу зуб, потому что сразу же заявил:

– Сегодня после уроков даже не думай бежать. Лучше сам на выходе жди. А попытаешься улизнуть, ещё хуже будет. Усёк, мясо?

– Да он обмочился, смотри! – Чича указал на Шмыгину ширинку и заржал, будто цирковой осёл. – Вы посмотрите только! А ещё на кобыл засматривается. Эй, Пантелеева, ты б зассыхе дала?

Римка Пантелеева – местная достопримечательность, точнее «точка доступа», как выражались между собой старшеклассники – развела указательный и средний пальцы правой руки, после чего просунула сквозь них розовый язычок.

– Кобыла, блин, – выругался Чича, вновь возвращаясь к сконфуженному Шмыге. – Ай, и встрял ты, малыш. Схрону ох как не нравятся трусишки-зассышки. Правда, Схрон?

– Истину говоришь. Ничего, мы сделаем из этого половозрелого сопледона настоящего мужика. Правда, Муся?

– Отвалите от него! – Яська сам не понял, как подобные слова могли слететь с его языка.

Схрон резко обернулся. Уставился голубыми глазками, не мигая, желая запомнить на всю свою жизнь единственное существо на планете Земля, что осмелилось дать отпор.

– Что ты сказал?

Яська смотрел, как еле уловимый сквозняк играет светлыми волосинками на голове Схрона и желал поскорее провалиться сквозь землю, точнее сквозь кафель. И не важно, куда именно, лишь бы подальше от сегодня, Схрона и всех остальных!

– Аверин, ты чё, с дуба рухнул? – Чича недобро улыбнулся. – Забылся что ли совсем?

– Не лезь, – отмахнулся явно заинтересованный Схрон. – Это у кого тут яйца вдруг отросли? – Он попытался дотронуться до Яськиного лица.

Яська хотел отстраниться, но кто-то гадкий поставил ножку – наверняка подлый Чича! Яська полетел под всеобщий смех, сыпля тарелками, расшвыривая стулья и дико завывая от пролившегося на коленки борща.

Странно, но страх не подоспел и после этого. Наоборот, сделалось только ещё злее. Лишь здравый рассудок удерживал на месте, иначе Яська не посмотрел бы на то, что противников двое. Он машинально огляделся по сторонам в поисках Шмыги. Того и след простыл – вот ведь гад! Действительно, Шмыга, иначе и не скажешь! Заварил кашу и свалил, оставив его, Яську, один на один с отъявленными отморозками. Настоящий друг, ничего не скажешь.

Яська отшвырнул прочь поднос, смахнул с мокрых штанин остатки свеклы, гневно уставился на ухмыляющегося Схрона. Тот наклонился и протянул руку.

– Чего же ты на ногах не стоишь? Кормят плохо? А с виду не скажешь – нормально так затарился.

Яська отмахнулся от протянутой руки.

Откуда не возьмись, появился Децл. Толпа зевак расступилась перед ним, точно стая безвольных бандерлогов. Затем снова сомкнулась, в предвкушении представления.

– Чего это тут? – спросил Децл с показной хрипотцой. – Сосед, никак ты?..

Яська поднялся на ноги. Не оглядываясь, определил, что его взяли в кольцо – не убежать. Сзади подкрался Схрон, справа – Чича, слева возвышалась стена. На выходе из столовой сгорбился Децл.

– И чего этот деятель учудил? – спросил Стасик, поглядывая то на Яську, то на своих подельников.

– А он себя Робином Гудом возомнил, – ощерился Чича. – За дружка вступился.

– Да ну... – Децл присвистнул. – А дружочек-то где?

– А дружочек того... – вновь влез Чича. – Обделался и дёру дал.

Децл и глазом не моргнул, словно заранее знал ответ.

– Значит, в герои потянуло, соседушка? Моя это вина. Не углядел. А на первый взгляд, такой спокойненький всегда был, как бы ни при делах. Ну ничего, мы это сейчас исправим. Парни, держи его.

Яська даже дёрнуться не успел: на одной руке повис Чича, на другой Схрон. Последний тут же заломил кисть за спину, так что из Яськи глаз брызнули слёзы.

– Вот и несмеяна наша расплакалась, – с гадкой улыбочкой прокомментировал Чича, по видимому не совсем понимая, причём тут одно и другое.

Яська кое-как совладал с болью и попытался вывернуться. Тщетно.

– Отпустите, гады!

Схрон ещё сильнее заломил руку, отчего Яська утратил чувствительность в пальцах. Недобро хрустнули сухожилия. Схрон заметил полушепотом: