Сквозь тернии
Шрифт:
Уроки бежали быстро. Впрочем, так всегда, когда впереди поджидает что-то не очень приятное, как например, поход к стоматологу или домашняя упряжка от мамы. Хотя это всё так, цветочки. А ягодки созрели сегодня! Плюс налились кровавым соком, укрылись переплетёнными стеблями, ощетинились острыми шипами – иди, Ясик, к нам, поиграем.
«Хочешь в прятки, хочешь в войнушку, а если есть желание, можем просто над кем-нибудь поиздеваться! Например, над тобой же самим, заодно научим уму-разуму – у тебя ведь нет ни того, ни другого, раз так упёрто полез в растянутую петлю. Или как, не хочется? Естественно, не хочется. А кому охота умирать? Да-да, ты не
Яська тряхнул головой, в попытке избавиться от неприятных мыслей. Те вроде как подотстали, но лишь на какой-то миг, после чего вновь закопошились внутри головы, будто стайка жуков-пожарников в гнилой скамейке.
На последнем уроке добило сочинение по русскому языку. Правильно говорят: беда не приходит одна. Яська пытался заставить мозг думать на заданную тему, однако ничего не получалось. Максимум, всё та же минута, после чего тропа рассуждений принималась лавировать из стороны в сторону, неизменно приводя к неподъёмной глыбе с выведенной на её поверхности мелом надписью: «твая песинка спета, Ясёна». Явно писали от руки, даже наделали ошибок. Наверняка кто-нибудь вроде Децла, а может и он сам. Только откуда всё это? Разве мог Децл наведываться в чужие мысли, тем более, изменять или контролировать их ход?
«Вряд ли, хотя на деле может быть всё, что угодно...»
Вот так Яська и писал, точнее думал, неизменно отвлекаясь на насущное. А последнее не являлось в одиночку. Тащило вслед за собой что-нибудь ещё, этакое двухэтажное с карнизом и крылечком, где с чёрного хода лает собака, а под забором резво скачет шайка юрких воробьёв.
«Снова шайка, хоть ты тресни!»
Когда прозвенел звонок, Яська обнаружил, что так ничего и не написал. Только число и тему: «Мой самый счастливый день на свете!..»
«Счастливый, чего уж там говорить, радость так и прёт через носик, как у свистящего чайника! У того хоть есть надежда – снял крышку и враз избавился от всякой ерунды, что так и норовит причинить вред».
Подошла Светка Стригунова – вся такая аккуратная, в тёмной блузке с приколотым к правому отвороту значком в виде двух сросшихся вишен, платьице ниже колен, белых гольфах и лакированных туфлях. Точно Барби с витрины универмага. Глянула на чистые страницы Яськиной тетрадки, наклонилась.
– Оставь. Скажешь потом, что забыл сдать. А дома напишешь.
Яська глупо уставился на обеспокоенную одноклассницу.
– Чего?
– Я говорю, тетрадь спрячь, пока Валентина вся в себе.
Яська машинально глянул на учительницу – та и впрямь мысленно пребывала по ту сторону окна.
«Кого-то высматривает...»
Обычно её встречал невзрачный мужичёк с усами и зонтиком. Он брал Валентину под руку, и они медленно прогуливались вдоль школьных аллей, буквально тая от нежных чувств друг к другу, совершенно не обращая внимания на несущееся им вслед улюлюканье малышни. Валентине было уже под сорок – Яська только сейчас сообразил. Видимо это был последний шанс. Попытка ухватиться за ускользающее из-под рук счастье. Хотя какое ему до этого дело – своих проблем вагон и маленькая тележка. Жаль только Валентину. Не хочется врать именно ей... и именно сегодня.
Сегодня вообще не хотелось делать ничего плохого! Хотелось превратиться в этакого пай-мальчика, у которого если и есть проблемы, так это
по части какой-нибудь скрипки или краеведческого кружка.Стригунова, тем временем, видя Яськин ступор, сделала всё сама: сумку на распашку, тетрадь поглубже, молнией – вжик! – и готово, комар носа не подточит.
Яська только глупо моргал. Затем посмотрел на Стригунову – оказывается, та просто собирала тетради, потому и подошла, – пролепетал:
– Спасибо.
Стригунова тут же поменялась в лице – видимо попыталась вспомнить, когда ей в последний раз приходилось слышать благодарность от мальчишки, тем более, одноклассника.
– Не за что, – пожала плечами девочка. – Да ты не накручивай себя так. Чего они тебе сделают? Поколотят, да отпустят. Ты только сам на большее не нарывайся.
– Нарвался уже, – прохрипел Яська, чувствуя, как над головой сгущаются мрачные тучи.
«И куда только подевался тот лучик – хоть какая-то надежда! – Он поднялся из-за парты и решительно двинул на выход. – А так... Семи смертям не бывать, одной не миновать».
Его уже ждали. Те же трое, плюс молчаливый Гуня.
Чича сразу же активировался.
– А вот и Ясёна-трусёна! А мы уж думали, что искать придётся.
– Не придётся. Вот он я.
Децл холодно ухмыльнулся.
– Что ж, сосед, признаться, не ожидал от тебя такого.
– Такого – чего? – огрызнулся Яська, отмечая про себя, что недавний страх вновь куда-то улетучился, как и в столовой.
Децл явно не ожидал подобной агрессии, но виду не подал.
– Чего – это ты нам должен сказать, – он помолчал, колупая грязный ноготь. – Чего лезешь не в свои дела?
Яська отвернулся, всем своим видом демонстрируя полнейшее пренебрежение.
– Ты чего башку воротишь! – Гуня, не задумываясь, махнул ногой.
Яська ждал этого. Гуня – твердолоб, он как баран. Никогда не изменяет традициям, дай только повод помахаться. Яська увернулся и, недолго думая, поймал Гунину ногу. Все на секунду потеряли дар речи, даже мастер почесать языком – Чича. Гуня вылупился, словно увидел НЛО, а Яська возьми и толкни... Рефлекторно, не задумываясь, – схватил и оттолкнул! А чего? Пускай видят, что он их не боится. Ни до, ни после того, что они сотворят с ним в отместку!
– Ах ты, сука! – Гуня кое-как сохранил равновесие и ринулся на Яську, будто взбесившаяся бетономешалка на нерадивого гастарбайтера. – Да я тебе башку за это сверну!
– Не здесь! – Децл решительно вклинился между Яськой и Гуней. – Тащите его «на базу». Там разберёмся.
– Да я ему и тут наваляю! – не унимался уязвлённый Гуня. – И мне насрать, что кто-нибудь увидит!
– Да успеешь ещё, – прохрипел Схрон, и уже обращаясь к Яське: – А где дружочек-то твой? Штанишки стирает на очке?
Яська скривил подбородок.
– Да даже если бы знал, всё равно не сказал бы!
Схрон молча сунул под дых.
Воздух в лёгких кристаллизовался. Перед глазами вспыхнули жёлтые кляксы. Яська стал оседать.
– Держи его, дурень! – послышался совсем рядом злобный шепот Децла. – Ну же, давай, пока никто не видит!
Яська почувствовал, что его куда-то волокут – определённо за угол школы.
«Лишь бы всё обошлось только тумаками!»
Нет, не обошлось.
За углом Яську мгновенно привели в чувства – очередными тумаками, подзатыльниками, пинками. Особо усердствовал Гуня, желавший как можно скорее восстановить утраченный перед дружками авторитет. Один он бил больно – остальные так, порядка ради.