Слабая герцогиня. 10 способов унизить невесту

Через десять минут из зеркала на меня выглядывает совсем "другое" лицо. Взгляд открылся, посветлел и приобрёл нотки трогательной наивности. Изящные дуги соболиных бровей, теперь смотрятся гармонично и естественно. Словно так и было задумано природой.

Откуда-то приходит мысль, что можно завить ресницы ложечкой. Получается не очень хорошо и не с первого раза, но я довольна результатом.

Приходит идея развести на дне чашки сахар с каплей воды, добавляю в неё сажи и наношу чёрную смесь кончиком мягкой кисточкой на подкрученные ресницы. Сладкая чёрная жидкость фиксирует изгиб и визуально удлиняет и без того пушистые и длинные реснички. В голове крутится мысль о том, что это должно делаться как-то иначе, но мысль то и дело ускользает.

Прохожусь короткой тонкой кистью с чёрным пигментом по ресничному краю века. Совсем немного добавляю под нижние реснички. Мягко растушёвываю. Взгляд становится загадочным и в то же время делается ярче и выразительнее.

Замечаю, как Малия то и дело бросает в мою сторону восхищённые взгляды, забывая прикрыть рот.

На лицо наношу лишь самую каплю пудры, кожа у меня и так нездорово бледная, к тому же сама по себе без дефектов и прыщиков. Так зачем мучить себя толстым слоем пудры? Добавляю на скулы самую каплю румян.

Снова смешиваю мелкий сахар с маслом и наношу на губы. Ощущение, словно нечто подобное я проделывала прежде множество раз. Аккуратно стираю сахар, отмечая, что теперь губы выглядят более мягкими и ухоженными.

Нахожу среди коробок и склянок на столике крошечную баночку с чем-то напоминающим смесь пчелиного воска и твёрдого масла. Пахнет очень приятно и думаю это то, что мне нужно. Добавляю туда каплю вишнёвого пигмента и смешиваю. Подушечками пальцев вбиваю это в губы тончайшим прозрачным слоем. Теперь губы выглядят так, словно я долго целовалась…

“Откуда я знаю, как выглядят зацелованные губы?“

Тишина… голова начинает наливаться болезненной тяжестью, и я прекращаю пытаться что-либо вспомнить. Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя и я прошу Малию налить мне чашечку чая с чабрецом.

Удивляюсь тому, что на чашке почти не осталось следа, словно пигмент впитался в кожу. Отчего-то это кажется необычным. Но времени на раздумья не остаётся.

Малия уже ждёт, чтобы помочь одеться.

Скидываю халат, чтобы надеть забавного вида шортики, обильно украшенные смешными рюшами. Специальную тонкую нижнюю рубашку до середины бедра Малия завязками крепит к плотному корсажу. Сверху надеваю переделанное под моим присмотром платье.

Декольте подчёркнуто, но скромно прикрыто полупрозрачным дымчато-серым моавином. Тёмно-серые нити парчового шёлка переплетаются с серебряными, создавая причудливое мерцание на корсаже и мягких воланах баски. Из-под баски воздушными слоями дымчато-серого моавина разлетается пышная юбка. Под прозрачной лёгкой тканью мерцает слой того же серого парчового шёлка.

При каждом движении, ткани платья живут своей жизнью, колыхаясь словно дымка. Завораживающе.

Малия уносила платье для того, чтобы его немного расшили самыми мелкими каменьями, так, как я указала. По правилам, я не могу надеть во дворец слишком "простую" вещь. Положение и этикет обязывают. Зато ни вороха рюшей, ни бантов…

С одной стороны, так я планирую не особо выделяться, ведь теперь мой образ более, чем скромен. С другой — мне до мурашек хочется почувствовать себя привлекательной. Какая-то маленькая обиженная девочка внутри устала от презрения и мечтает почувствовать, что её принимают, ну или хотя бы уважают…

И мне нет никакого дела, на кого и как смотрит мой "жених", мне плевать, кому он улыбается… мне всё равно!

— Малия, пожалуйста, глаток воды! Здесь немного душно.

— Конечно госпожа. Вот, возьмите. Вы хорошо себя чувствуете? Вы немного побледнели, может стоит позвать дио Хэмиса?

— Нет, нет. Все прекрасно, — улыбаюсь, чтобы доказать, что со мной всё хорошо. — К тому же, нам пора выходить.

Малия смотрит с недоверием, но при этом уже торопится помочь мне надеть маленькие носочки и мягкие туфли на невысоком каблучке. Натягиваю тончайше полупрозрачные перчатки до локтя. Набрасываю тёмный шелковый плащ в пол и поднимаю капюшон, фиксируя его парой маленьких шпилек.

Ещё раз оглядываюсь на высокое настенное зеркало, встречаясь взглядом с бледной и растерянной собой.

Не нужно так нервничать. Всего-то один вечер. Просто съездим туда-оборатно, ну что там может случиться? Вдох. Выдох. Я готова…

Глава 22

В просторной карете хватило бы места и для четырёх дэй в пышных платьях. По две на каждом из мягких широких диванчиков, обитых тёмным бархатом. Но вместо второй дэи сбоку от меня расположился граф Алексион-Кэссим Фрей Дау.

— Вы, как всегда, опоздали, герцогиня.

Его сиятельство не поворачивается, когда разговаривает со мной, демонстрируя крайнюю степень пренебрежения. Он достаёт часы из потайного кармана чёрного парадного сюртука, рассматривает циферблат несколько мгновений, захлопывает золотую крышечку, убирает часы обратно и отворачивается к своему окну, всем своим видом показывая, что не заинтересован в моём обществе.

Горло перехватывает неприятный спазм, словно острые кошачьи коготки скребут внутри. Да, я задержалась. Но не более, чем на пять минут. Когда я покидала свои комнаты, стрелка часов показывала ровно четыре часа дня. Как раз к этому времени мне надлежало быть готовой и если бы граф соизволил встретить меня, как и полагается по этикету, у моих комнат, то не было бы и этих нескольких лишних минут. Что-то болезненно лопается внутри, кажется, это нелепое обвинение стало последней каплей.

Я не прошу и не просила его внимания, но устала от бесконечного демонстративного пренебрежения и попыток задеть меня. Отворачиваюсь к окну, но в то же мгновение ощущаю, прожигающий спину взгляд.

— За что вы меня ненавидите, граф? — голос едва слышен, и я даже не понимаю, произнесла ли это вслух или это снова лишь мои мысли.

— Глупый вопрос. За многое, Эммилина, за многое… — на несколько тягучих мгновений в карете повисает тишина. — Мне начать перечислять каждую, мягко говоря, "неприятность", в которую я был втянут по вашей воле или достаточно упомянуть об этом в общем? Или вы рассчитывали, что после всей той грязи я буду вам мило улыбаться?

Молчу, пытаюсь вспомнить хоть что-то, представляя наши отношения в прошлом. Тишина.

— Вам нечего сказать? Я так и думал… Может, хотите обсудить тот случай со служанкой?

— Какой случай?

— О, напомнить? Наша семья тогда в очередной раз гостила в вашем имении. Родители хотели, чтобы мы подружились. Но вы хотели того, что воспитанной юной леди не пристало требовать от юноши.

— Что?

— Эммилина, я не поверю, что вы сейчас искренне удивлены. Неужто забыли, как не давали мне прохода и буквально требовали, чтобы я поцеловал вас.

— Ах… это… — мысленно выдыхаю, а то уж подумала… Но всё равно сижу красная, как маковый цвет. Хорошо, что не смотрю на графа. Пережить этот разговор лицом к лицу было бы выше моих сил.