Слабые люди

На протяжении еще двух лет эти взгляды неотрывно преследовали его, появись он в лечебнице. Своего пациента ему удалось постепенно вернуть в нормальное состояние, с тремя другими само рассосалось. Лишь пациент по имени Сергей Роднин на групповых сеансах все так же неотрывно продолжал сверлить его своими глазами. Заинтересовавшись им, доктор прочел его досье, после побеседовал с принимающим врачом, из разговора с которым вынес много интересного. Виктор изъявил желание провести ознакомительную беседу с Сергеем и получил добро.

Когда парня привели к нему в кабинет, он первым делом подошел к окну. Глядя на падающий снег, Сергей полностью игнорировал вопросы, которые ему задавали. Как ни пытался доктор, но подросток делал вид, что не слышит. Битый час бился над ним Сумароков, но не добился результата. Потеряв всякое терпение, он попросил коллегу отвести его в общий зал. Уходя, Сергей тихо проронил: "Потом".

Лишь спустя долгие полгода, когда Виктор уже и думать забыл о попытках пробить юнца, к нему внезапно постучались. Ника, молодая работница лечебницы, сообщила, что пациент такой-то желает его видеть. После утвердительного ответа в дверь вошел Сергей. За эти полгода он немного изменился– шрамики зажили, остатки волос были сбриты. Лишь жуткие зубы оставили свой прежний цвет.

–В этот раз ты не будешь молчать? – спросил Виктор.

–Не в моих интересах.

–А что тогда в твоих интересах?

–Я устал от сеансов. Они бесполезны.

"Так-так, любопытно".

–Но ты не можешь отказаться. Ты нездоров, у тебя серьезные проблемы. Если ты не помнишь, могу тебе их перечислить.

–Не стоит, доктор. Я и сам знаю. Я помню про паранойю и частичную амнезию. Про свою уравновешенность тоже.

–Ну, стал…

–Не перебивайте, я не закончил. – юнец замолчал, собираясь с мыслями. – Приступа не было уже два месяца. Разве этого нед…

–Нет. – ответил Виктор, – То, что приступов нет, не означает, что их впредь не будет. Тебе нужно уметь совладать с собой, чтобы не допустить их повторения, понимаешь?

–Но ведь…

–У нас все не так делается, пойми. Ты проходишь лечение и единственным результатом пока было снижение частоты припадков. Ты не избавился от них, нет. Ты все еще неуравновешен и представляешь опасность. Мы не можем тебя отпустить в мир, пока ты в таком состоянии, ведь это будет преступной халатностью и за сей проступок придется отвечать нам и никому другому. Тем более что права на своеволие в подобной работе у нас как раз-таки и нет, прости.

Лицо юного пациента было мрачнее тучи. Он свесил голову, плечи поникли. Но, когда Сумароков хотел позвать надзирателя, он внезапно оживился:

–А вы ведь можете меня вылечить? Ну, как того дяденьку, с бородой? Ведь он уже в порядке, так? – речь шла о его бывшем соседе по палате, – Вы вылечили его, значит, вылечите и меня!

"Несмотря на свой жуткий вид, он все еще наивен, как ребенок."– с невольным удивлением подумал Сумароков.

–Не все так пр…

–Вы поможете мне, я знаю! – жуткие бесцветные глаза вперились в него тем самым взглядом, – С вашей помощью я поправлюсь!

–Ну-ну, попридержи коней. Сперва научись управлять собой, а там посмотрим. – удивление уступило раздражению и Сумарокову пришлось мысленно себя одернуть.

–Да, конечно. Я смогу!

Той же ночью у мальчика приключился новый приступ, во время которого он сломал руку одному из новых соседей и чуть было не вырвал челюсть другому парнише. Обоих отправили в реанимацию, его же– обратно в одиночную палату. Три дня провел там Сергей, не выходя наружу и лежа на мокрых от пота подушках, ловя капли с потолка во время жажды– в тот период шли затяжные дожди и половина помещений в здании протекали. Три дня и его вытащили абсолютно истощенным, с обгаженными штанами, вымыли и покормили, после чего провели профилактическую беседу. Про мизинец он опять все забыл, пришлось напомнить. Не забыл лишь часть беседы с Сумароковым, с которым очень хотел встретиться. Получить желаемое вышло лишь спустя несколько недель примерного поведения.

–Я здесь, доктор.

–Да, я не слепой, вижу. – со скучающим видом Виктор раскрыл папку с документом. – Чего хочешь?

Казалось бы, вопрос несколько стеснил юношу– он сжал пальцы в замок и глаза его опустились.

–Я помню наш разговор, доктор.

–Неужели?

–Да. Так же я помню свое обещание, которое тут же нарушил. Я проявил непростительную оплошность и прошу у вас прощения за то, что обманул ваше доверие и ожидание! Я понимаю, что мне нет веры и мое дело лишь утверждает вас в мысли, что я опасен, но я стараюсь и буду стараться впредь, обещаю! Только не списывайте меня со счетов, пожалуйста! – для пущего доказательства своего покаяния он драматично опустился на колени, обхватив ладони в молитвенном жесте, все так же просяще глядя на доктора.

–Ясно. – равнодушно выдохнул Виктор и углубился в чтение.

–Снаружи все так же холодно и тоскливо? – неожиданно спросил мальчик.

Сумароков отвел глаза от документа и с задумчивым видом выдал:

–Прекрасно!

–Ты лжешь. – сказанное было столь бесхитростно, что Сумароков даже не нашелся с ответом, не говоря уже о выборе реакции– разозлиться или рассмеяться. Только подходящая фраза коснулась его языка, за мальчишкой уже захлопнулась дверь, оставив то ли одураченного, то ли осажденного мужчину пожимать губами.

И пусть разговор был короткий, фактически лишенный достойного внимания содержания, но странный ответ парня все не выветривался у Сумарокова из головы. Это было странно, но еле заметное чувство вины все же подтачивало его, пеняя за легкомысленный, не скрывающий грубого отношения выпад. И дураку понятно, что глупо было выдавать столь банальный ответ тому, кто от наружного мира и пострадал. "Надо было ответить иначе, поговорить с ним. Сказать, что все не так просто." Он твердо решил поговорить с парнем, решив попробовать заставить раскрыться.

Несмотря на ограниченные условия для пациентов все попытки доктора наладить связь с пациентом проваливались. Даже простой вопрос– "Как дела?"– оставался без внимания, а чертов парнишка тут же находил кем себя занять. Но долго это не продолжалось и наконец в дверь его вновь постучали.

–Почему ты избегаешь меня?

–Может, потому что вы– лжец? – ответил спокойно Сергей, со скучающим видом глядя сквозь собеседника.

–Я не лжец, я просто…

–Достаточно. – юноша заткнул уши, – Я не желаю слышать вашу отборную шепучню. Лучше послушайте меня. – не слыша себя, он невольно повысил голос, – Я хочу выйти отсюда, но что ждет меня за дверьми этого ада, я снова не знаю. Все, что я помню, носит отрицательный характер. Мне не к кому возвращаться, у меня ничего нет. И, когда я задавал вам вопрос, я ожидал чего угодно, но не этого гадкого слова. "Прекрасно", тьфу! Вы, взрослые, всегда выглядите самыми что ни есть глупцами– ни такта, ни чувства меры, ничего в вас нет. Вы такие же дураки, как и дети, только вместо школы ходите на работу и вместо оценок получаете деньги, все так же оставаясь теми, кто вы есть– тупыми кусками говна, что гордятся не пойми чем не пойми зачем. Засуньте свое "Прекрасно!" в свою жопу и никогда не доставайте.

Он вынул пальцы из ушей и как ни в чем ни бывало закончил:

–Время обеда, поговорим завтра.

"Ну, это-то я точно заслужил."– хмыкнул Сумароков и повторил попытку чуть позже, позвав мальчика в кабинет.

–Ну, и как там– снаружи? – бесцветные глаза по привычке уставились на Виктора.

–На это сложно ответить…

–Вы уж постарайтесь, доктор.

–Понимаешь, Сережа, на этот вопрос я не могу ответить. Я лишь могу описать тебе тот мир, каким его вижу я, и дальше уже ты сам решишь, каково там.