Сладкий грех

— О! — выдохнул он, окинув взглядом ее фигуру в полупрозрачной ночной рубашке и теряя самообладание, срочно перевел его на картину в дальнем конце комнаты. — Насколько мне известно, — сказал он, — лорд Сен-Северин вместе с остальными пленными находится под стражей в «Медведе», мадам.

— Так и есть, — согласилась Лотта. Она простодушно взглянула ему в глаза. — У меня сегодня другой гость. Знаете ли, мне так одиноко, — сказала она с каким-то неопределенным жестом. — А знаете, как это говорится… Мужчина, который пренебрегает своей любовницей, открывает вакансию…

— Мадам! — воскликнул лейтенант, сделав огромные глаза.

Лотта не могла понять, что потрясло его больше: мысль о том, что она с такой легкостью изменяет своему покровителю, или ужас от того, что человек, подобный Эвану Райдеру, известному дуэлянту, мог сделать со своим соперником.

— Кто мог решиться… — пробормотал он.

— Никаких вопросов, лейтенант, — попросила Лотта, коснувшись пальцем его губ и поманив его за собой наверх. — Несомненно, я провожу вас наверх, но умоляю вас, не побеспокойте моего… друга. Он еще очень молод, принадлежит к хорошей фамилии, что живет по соседству и… — немного поколебавшись, продолжала она, — может произойти грандиозный скандал, если его инкогнито будет открыто. Я думаю, вам не захочется быть замешанным в этом.

— Разумеется, нет, — пылко согласился лейтенант.

Лотта видела, что его мысль заработала, лихорадочно перебирая все возможные кандидатуры по соседству.

Лотта отступила назад и стала подниматься вверх по лестнице, приглашая следовать за ней. Скоро он уже стоял перед дверью в комнату Лотты с выражением человека, на долю которого выпала миссия, совершенно лишенная смысла.

Лотта тихонько постучала в дверь спальни.

— Вы уже проснулись, мой дорогой? — шепотом спросила она, в то время как лейтенант мялся и краснел рядом с ней.

Ответа не последовало.

— Боюсь, он слишком изнурен, — созналась Лотта.

Казалось, лейтенант совершенно ослабел от тех образов, которые воображение услужливо подсовывало ему.

Лотта толкнула дверь спальни, чувствуя, как сердце уходит в пятки, и пропустила лейтенанта в комнату.

Арланд сделал все так, как надо. Лотта с облегчением перевела дыхание. Он спрятал свою тюремную одежду, а сам растянулся на большой кровати. Смятые покрывала оставляли открытыми лишь одно на удивление широкое плечо, часть руки и большую ступню, торчащую из-под простыней. Он лежал на животе с повернутым в сторону лицом, будто глубоко и крепко спал, тихонько похрапывая. Когда Лотта вошла в сопровождении лейтенанта в комнату, он сонно задвигался и вздохнул.

— Бедный мальчик, — посочувствовала она, обращаясь к лейтенанту и поднимая свечу повыше, чтобы лучше осветить комнату. — Он так устал. Сами видите, здесь больше никого нет, сэр.

— Но окно открыто, — возразил тот, с трудом отводя взгляд от мужчины на кровати. — Вполне возможно, что беглец взобрался по плющу и проник в комнату…

— Это я сама открыла окно совсем недавно, — продолжала улыбаться Лотта. — Горячая ночь…

— Представляю себе, — пробормотал лейтенант. Он даже сглотнул, снова представив себе, что могло здесь происходить, потом поспешно осмотрел два больших шкафа, стоящих в комнате. Стало ясно, что никто не прячется даже за шторами.

— Может, стоило бы проверить под кроватью? — с готовностью предложила Лотта.

Лейтенант отрицательно покачал головой:

— Думаю, в этом нет смысла, мадам.

— В таком случае можно считать, что ваше любопытство полностью удовлетворено, лейтенант, — проворковала Лотта.

— Так и есть. Благодарю вас, мадам, — запинаясь, произнес он, пятясь спиной к двери. При этом лейтенант имел вид человека, которого срочно вызывают по совершенно неотложному делу на другой край света. — Весьма любезно с вашей стороны.

Он скомандовал своим людям, и Лотта увидела, как они выходят из дверей дома.

— Они ушли, — сообщила Лотта Марджери, которая переминалась с ноги на ногу в наброшенном на плечи одеяле, охваченная нервной дрожью. — Отправляйся спать. Теперь ты в полной безопасности.

Она быстро и крепко обняла девушку и отослала ее наверх. Потом вернулась к двери и закрыла ее, чуть не подпрыгнув от страха и неожиданности, когда из тени выступил Эван.

— Я думала, что вы находитесь под замком. Как вам удалось выбраться оттуда? — воскликнула она.

— Через крышу, — ответил он, рассмеявшись. — Он здесь? — порывистым жестом схватив ее руку, спросил Эван.

— Наверху, — ответила Лотта.

Эван потянул ее в дом и запер за собой дверь. Потом повернулся к ней, обнял и поцеловал. Она почувствовала такое облегчение, благодарность и ласку, что душа ее буквально растаяла. Никогда прежде Эван не целовал ее, если только не хотел заняться любовью. Теперь Лотте трудно было скрыть улыбку, глядя в его забавно смущенное лицо, когда он отпустил ее. Сердце Лотты затрепетало.

— Вы все время находились там, снаружи? — спросила она.

— Достаточно долго, чтобы убедиться, что вы способны на бесстыдное кокетство с офицером британской армии, — ответил Эван. — Надеюсь, вы осознаете, что решились на предательство? Их взгляды встретились.

— Я знала, на что шла, — сказала Лотта.

Она увидела улыбку в его глазах, словно солнце отразилось в воде.

— Спасибо, — тихо произнес он.

Эван не задавал вопросов о том, может ли доверять ей, не требовал обещаний не предавать Арланда. Он просто стоял, глядя на нее. А она чувствовала, как ее сердце сжалось. Слезы теснились у нее в горле, не давая выхода словам.

— Вы доверяете мне…

Эван одарил ее сияющей улыбкой.

— Где он?

— В моей постели, — пожала плечами Лотта. — Где же еще можно спрятать мужчину в этом доме?

— Тот, о ком вы сейчас говорите, — мой сын, — засмеявшись, напомнил Эван.

Он бросился вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Лотта чувствовала в нем восторг, яркое пламя счастья, светившееся изнутри.

— Только не разбудите Марджери, — взмолилась она. — Бедняжка сегодня перепугалась до полусмерти.

Арланд сидел, устроившись на краю кровати. Он уже почти оделся и выглядел еще моложе, чем показался вначале. Отсветы пламени подчеркивали бледность его лица и черноту кровоподтеков на коже. Когда дверь открылась, он бросил тревожный взгляд и, увидев Эвана, на мгновение остолбенел, тяжело сглотнул и открыл рот, но не смог произнести ни слова.

В комнате повисла абсолютная тишина. Отец и сын не могли оторвать взгляд друг от друга.

— Мы не ожидали, что ты сделаешь это сам, — проговорил Эван охрипшим от волнения голосом.