Сладкий обман

Он поднимает на нее бровь, как будто так и должны поступать мужья.

Прошлой ночью я был затуманен чувствами к Авроре, но я ни разу не оскорбил ее, и не собираюсь.

— Нет, отец. Ты же не думаешь, что будущий муж Эмброуз, издеваясь над ней, не заставит ее действительно его слушать?

Она переключает внимание на Эмброуз, чей громкий вздох из другого конца комнаты привлекает мое внимание.

Глаза Мейса застывают. Его рука крепко сжимает бокал, который он держит перед своим ртом.

— Что ты говоришь, Аврора? — шепчет Эмброуз. скандальным голосом шепчет Эмброуз, глядя на Аврору, которая сидит и ухмыляется, потягивая суп, стоящий перед ней.

Я сдерживаю улыбку, видя, что она так хорошо справляется с ситуацией.

Она поворачивается ко мне и с улыбкой подмигивает. Мое сердце практически выпрыгивает из груди.

— Тебе нужно следить за своим тоном, когда ты говоришь со мной, Аврора. Я твой отец. Я обеспечил тебя и дал тебе эту жизнь. Если бы ты была мне не нужна, я бы от тебя отказался. Ты не должна так отплачивать мне.

Голос Мейса прогремел на всю столовую.

Плечи Авроры напрягаются, а я крепче сжимаю ложку.

Прошло едва ли десять минут с тех пор, как мы сели за стол.

— Дорогая, ты не можешь так говорить ей. Успокойся и подумай, как негативно твои слова могут повлиять на других.

Его жена заговорила впервые.

Она кладет руку на руку Мейса, затем обеспокоенно смотрит на Эмброуз. Эмброуз старше Авроры, а они обращаются с ней, как с ребенком.

Эмброуз не доставляет особых хлопот. Она просто соглашается со всем, что делает ее отец. Как и ее мать. Но меня бесит то, что она не повышает голос, чтобы защитить свою сестру. Ни одна из женщин ничего не делает с тем, как плохо обращаются с Авророй в этой семье.

Что еще заставляет меня продолжать реализацию моего плана, так это то, что Мейс все еще проявляет нерешительность, отказываясь от Авроры, а это уже что-то значит. Оба родителя относятся к Эмброуз с гораздо большей заботой, чем к Авроре, и мне интересно, в чем причина. Я уверена, что это обнаружится в досье, которое готовит Хелиа.

— Нет. Она должна знать, что не может оскорблять меня при каждом удобном случае. Аврора, ты рассказала Ремо, что скрывается за белыми одеждами, которые ты носишь? Белые одежды не делают тебя чистой или невинной.

Он смеется, его усы подергиваются с каждым вырвавшимся из него смешком.

Ложка в моей руке начинает гнуться. Аврора замирает рядом со мной, ее рука опускается на колени. Мелкая дрожь сотрясает ее плечи, а глаза закрываются, словно в них гаснет свет. И это действует мне на нервы.

— Как у меня может быть дочь-шлюха, которая запирается в комнате с мужчиной, которого даже не знает? Это же унизительно, — выплевывает он, явно испытывая к ней отвращение.

Красный цвет застилает мне глаза.

— Унизительно? Нет. Я думаю, тебя должно унижать то, что ты откровенно продал меня кому-то только ради денег, потому что ты всегда жаждешь большего. Ты чуть не потерял свою семью, этот дом, свой бизнес. Если бы не Ремо, всего этого не было бы, так что не надо говорить о том, что ты унижаешь всех нас, — огрызнулась Аврора. Она встает и бросается к выходу.

Вот она, черт возьми, моя жена.

Я отодвигаю стул, беру в руку нож и поворачиваюсь к Мейсу. Я подношу серебряное лезвие к его челюсти. Его глаза расширяются, и он замирает. Кончик ножа царапает его кожу.

Громкие крики и вопли его жены и дочери звенят у меня в ушах. Я не обращаю на них внимания.

Я наклоняюсь ближе к его лицу, изучая его широкие, налитые кровью глаза. На его лице выступает пот.

— Давай не будем забывать, на за кого ты отдал свою дочь. Моя репутация не идет впереди меня без причины. Так что будьте осторожны в общении с моей женой, — рявкнул я.

В этот момент я решаю, что буду продвигать свой план дальше, чтобы как можно скорее избавиться от Мейса.

— Папа! О Боже!

Эмброуз судорожно пытается докричаться до отца, но тот отмахивается от нее рукой.

Я роняю нож на стол. Он громко звякает, затем тишину заполняет вздох облегчения.

— Если ты хоть на секунду усомнишься в характере Авроры или, не дай Бог, произнесешь о ней такие слова из своего отвратительного рта, Мейс, ты увидишь смерть раньше, чем она написана для тебя, и я ни о чем не пожалею.

В моем голосе звучит яд. Он намекает на ту лютую ненависть, которую я всегда испытывал к Мейсу.

— Ремо… — Он начинает качать головой.

— Я мистер Кэйн для тебя.

Я бросаю на него взгляд, затем поворачиваюсь и выхожу из столовой.

В доме тишина, только приглушенный шепот его жены и дочери, сплетничающих о нем.

— Ты в порядке, папа?

— Дорогой, тебе что-нибудь нужно?

Она вышла на улицу?

Я подхожу к входной двери и вижу, что Аврора стоит там, скрестив перед собой руки, и сердито вытирает слезы.

За окном серые облака, украшающие вечернее небо. Мокрый тротуар и стойкий запах дождя смывают мои эмоции, оставляя после себя пустоту. Это был чертовски ужасный ужин, и будь я проклят, если позволю Авроре вернуться сюда снова.

— Аврора? — Я подхожу к ней и вижу, что она нахмурилась. Это ей не идет. Этот хмурый взгляд.

Это она должна улыбаться. Хмуриться должен я.

Моя грудь сжимается, когда я смотрю на нее. Я чувствую, что это неправильно.

Я молчу, не зная, что ей сказать. Она здесь, в моем сознании, в моем сердце, говорит мне, что я должен оставить ее, остаться, чтобы я мог обеспечить ее безопасность. Мы оба в этом браке, не так ли?

Она так много сделала для меня и ничего не получила взамен, а теперь, когда я ей нужен, я колеблюсь.

Она медленно опускается и садится на ступеньки дома. Я молча следую за ней.

— Несколько месяцев назад со мной что-то случилось, поэтому я ношу белое. Это помогает мне не испытывать отвращения к собственной коже. И прежде чем ты спросишь, нет, я не была изнасилована или подвергнута такому нападению.

Я не двигаюсь с места, не сводя с нее глаз. Я не могу отвести взгляд.

Вид ее отчаяния разбивает мне сердце. Ничто не может сравниться с этим чувством.

Это похоже на то, как будто в меня вонзают нож, вырывая сердце, пока я дышу. Как будто я истекаю кровью капля за каплей. Как будто жизнь покидает мое тело прямо на глазах.