Сладкое королевство

— Любовь! — почти выкрикивает Михаил Абрамович.

— Близко, но нет, — даже не поворачиваюсь, — но имя красивое.

Ухожу к себе в кабинет, слышу, шум поднимается, все обсуждают мой поступок. Чувствую, грозит мне это выговором.

— Людка, — в офис входит Юля, — шеф зовёт.

— Который? — поднимаю глаза на собеседницу, а та вся бледная. — Ого... самый главный, что ли?

— Угу, — кивает. — Встряла ты...

— Не волнуйтесь, Юлия Константиновна, — ухмыляюсь, вас моё поведение не коснётся.

Поправляю пиджак и стучу в дверь начальника.

— Входите, — раздаётся скрипучий мужской голос. Гордо поднимаю подбородок и делаю шаг внутрь кабинета. — А Люда. Проходите, присаживайтесь.

Смотрю, а рядом с директором мнётся сынуля его. Пожаловался, значит. Взрослый мужик, а ведёт себя как малолетка, чуть что, к папочке бежит. Ненавидит его, но бежит, пресмыкается и просит решить его проблемы.

Терпеть не могу мужиков, которые не способны сами принимать решения. Что это за глава семьи или фирмы, который в своём солидном возрасте бежит к престарелому отцу и в рот ему заглядывает, ожидая, что тот решит все его проблемы? Что сынуля делать будет, когда дедуля наживётся на этом свете?

— Доброе утро, — подхожу к столу и присаживаюсь на стул, когда Абрам Михайлович указывает на него.

— Слышал о вашем маленьком инциденте, — начинает издалека, киваю в ответ, подтверждая, что имело место сие событие. — Хотите что-то сказать?

— Вы что-то конкретное желаете услышать? — сразу в лоб, кто-кто, а шеф разводить демагогию не любит, брюзжит и задания порой маразматичные даёт, старость не радость, как говорится, но мужик дела всё-таки.

— Вашу точку зрения.

— Очень расплывчато, ну да ладно. Нет никакой точки зрения. Михаил Абрамович выдернул меня с рабочего места, чтобы пожаловаться на некомпетентность своей команды, чьих имён, включая моё, он не знает. Мне непонятно, почему я должна тратить на это своё рабочее время. Я даже не из его отдела, — мельком гляжу на сына директора. — В мои обязанности не входит вот на такие неожиданные сборища бегать в ущерб делам, за которые я и получаю зарплату, — чеканю каждое слово.

— Угу, — кивает шеф и косится на сына, а потом на меня. — Я вас услышал, можете быть свободны.

— Совсем или сейчас? — уточняю, а то вдруг меня так уволили.

— Что за глупости, — откашливается, — разумеется, сейчас. Идите работать.

Не успеваю закрыть дверь, как Михаил Абрамович заходится тирадой в мой адрес. Жалкое существо...

Чувствую, предстоит мне сложный период, но ничего через полгода в декретный пойду. Невольно прикладываю руку к животу и сразу отдёргиваю, озираясь по сторонам, не надо мне, чтобы кто-то раньше времени пронюхал о моём положении.

Через пару дней наступает осень. Она лениво берёт бразды правления и радует нас по-летнему тёплым днём. Сегодня Первое сентября. Оксана идёт в выпускной класс — совсем выросла.

Перед выходом из дома звоню сестре:

— Привет, дорогая, — бодро и весело отвечает Ксюха.

— Привет, котёнок, — стараюсь улыбаться и не выдавать своего волнения, — с началом учебного года тебя! Будь умницей, слушайся маму, учить хорошо.

— Как скажешь, — хихикает в трубку. — Люда звонит, — отрывается от телефона, отвечая кому-то. — Тебе привет от мамы.

— И ей. Забегай в гости, я вкусненького приготовлю в честь праздника. Последний год, как-никак...

— М-м, — сладко мычит в трубку, — как тут откажешься, буду в семь, помогу.

— Целую.

— И я, пока-пока.

Вечером всей семьёй поедаем очередные сладости с курсов, но долго не сидим. Оксане на учёбу, мне в больницу и на работу. Родителям не говорю ни слова, не готова я пока делиться своей радостью — она только моя.

Целую неделю трачу на многочисленные анализы и «плавание» во всемирной сети — ищу информацию о развитии плода, хотя правильнее сказать эмбриона. Мой малыш в длину около пяти миллиметров — горошинка, но я уже не представляю себе жизнь без него.

Каких-то восемь с копейками месяцев отделяют меня от возможности увидеть малыша, взять его на руки, поцеловать...

Надеюсь, сестрёнка не обидится, что я плюс-минус на её день рождения в роддоме окажусь. Высчитала дату — середина мая, и мы увидимся с моим малышом.

Правда, мучит меня вопрос — что я скажу об отсутствии папы? Как объясню, что, кроме его имени, и не знаю ничего об этом мужчине. А если малыш захочет его найти?

Да уж... тоже мне мамаша. Может, сходить в бар, где мы познакомились? Поспрашивать персонал? Хотя это только в американском кино так людей ищут. В реальности, кто его запомнил? У них в баре каждый вечер сотни таких Леонидов проходят, да и кто мне даст чужие данные?

«И какие данные? Номер карты, которой он оплатил заказ?» — фыркаю, а потом вспоминаю, что оплачивал он его наличкой. Плакала моя шпионская фантазия.

В свой законный выходной сажусь за компьютер и делаю единственно возможную глупость — лезу в социальные сети.

Пожалуй, начну с «Одноклассников», Леонид этот явно был меня старше лет так на десять.

Сколько? Шестьсот тридцать тысяч человек? Это маразм, ладно — фильтры. Город — Новосибирск, куда лучше, каких-то четыре тысячи человек. Возраст поставим от тридцати пяти до сорока пяти. Уже жить можно, всего-то тысячу аккаунтов перелопатить.

Сижу до глубокой ночи, а знакомого лица не нахожу, даже пару клиентов нашей фирмы отыскались, а того самого Леонида нет.

ВКонтакте? Может, он молодится и виснет в сети для тех, кто помоложе? Со всеми фильтрами полторы тысячи человек. Уау...

Пожалуй, оставлю-ка это дело на завтра. Сую нос в холодильник — достаю блинчики и устраиваю ночной жор. Мне можно, я же беременна, и вообще, лишних килограммов не бывает, все мои. На благо ребёнку.

Болтаю сама с собой, уже выяснила, что малыш пока не способен меня слышать, но ведь он ощущает вибрации моего голоса и чувствует, что я это ему.

Своим решаю сделать сюрприз после первого УЗИ, которое врач хочет провести чуть раньше, на восьмой неделе. Вот мама удивится. Сначала обрадуется внуку, а потом, наверное, меня убьёт. Хотя нет, дождётся, пока малыш родится, а потом убьёт, не так она меня воспитывала. Слопав знатную порцию блинов, отправляюсь спать.

А наутро воплощаю задумку с поиском мужика, повинного в моём чудесном состоянии. Нет. Я вовсе не намерена оповещать его или требовать выплат, ни в коем случае, я искренне и безмерно благодарна ему за тупизм и неопытность или что это было.

К обеду мой живот изнывает, требуя еды, а глаза — отдыха. Но даже фото отца своему ребёнку я показать не смогу. Печально, но слишком много аккаунтов без фотографий, закрытых и с картинками на аватарках. Так что, осознав всю провальность миссии, бросаю это дело к чёртовой матери.

Смотрю очередной урок по кондитерскому мастерству, а потом топаю в ближайший магазин, говорят, пешие прогулки полезны, за печеньем с заморским названием «Савоярди».

Да-да, я планирую сделать «Тирамису», думаю, капелька кофе в десерте не навредит малышу, а мне будет приятно ощутить хотя бы вкус любимого напитка. Даже и не знала, что люблю кофе, пока не отказалась от него.