Сладкое убийство по-датски

Ханна на микросекунду задумалась.

– Да, пожалуйста. Пахнут они чудесно.

Мишель сдернула с решетки маффин и подала Ханне. Затем она принесла сливочное масло и нож.

– Скажи, если тебе понравится, – попросила она.

– Скажу. – Ханна отделила от маффина бумагу и впилась в него, отказавшись от масла. Ягод в нем было в самый раз, и кекс благоухал корицей и мускатным орехом. Она с улыбкой кивнула Мишель, откусила еще и прикончила маффин в мгновение ока.

– Кажется, тебе понравилось, – заметила Мишель.

– Великолепно, Мишель. Я хочу еще один прямо сейчас, однако воздержусь до прихода Майка. Как ты думаешь, чего он хочет помимо завтрака?

– Понятия не имею. Он просто сказал, что ему необходимо поговорить с тобой, но деталей не сообщил.

– Ладно. – Ханна допила кофе и встала, чтобы налить еще. Только она снова села, как раздался звонок в заднюю дверь.

– Я открою, – предложила Мишель.

– Спасибо. Не забудь сначала посмотреть в дверной глазок. Майк ярый приверженец этой процедуры. Если ты не посмотришь в глазок, он прочтет тебе нотацию.

– Запах просто чудесный, – услышала Ханна голос Майка, когда тот перешагнул порог. Мгновением позже он оказался на кухне.

– Привет, Ханна! – поздоровался Майк и снова повернулся к Мишель. – Что ты приготовила на завтрак?

– Квадратный омлет с сыром и чилийским перцем и ягодные мини-кексы. Садись, и для начала я дам тебе кофе и маффин. Омлет будет готов через несколько минут.

– Вау! – отозвался Майк через двадцать минут, когда во второй раз опустошил тарелку. – Лучший завтрак из всех, которые я ел за много лет!

Ханна переглянулась с Мишель. Майк говорил это всякий раз, когда угощался завтраком, который готовила ему одна из сестер.

Однако несмотря на то, что они слышали это не в первый раз, они знали, что Майк говорил искренне. Доказательства были налицо, и сестры наблюдали за тем, как Майк поглощал пищу. Он с жадностью проглотил пять маффинов и четыре куска омлета, более чем щедро сдобренных острым соусом. Майк ел, как будто долго голодал, но сестры знали, что это не так. Удивительно, что униформа все еще была ему впору!

– Мне приятно, что завтрак тебе понравился, – сказала ему Мишель. – Как насчет еще одной чашки кофе?

– Это было бы здорово! – Майк протянул свою кружку. – А потом я хочу поговорить с вами обеими о чем-то серьезном.

Ханна почувствовала, как ее пульс учащается. Этого момента она и страшилась. Неужели Майк собирается высказать то ужасное подозрение, которое ночью зародилось в ее голове?

– В чем дело, Майк? – спросила она после того, как Мишель наполнила его кружку кофе и вернулась к столу.

– Утром мне позвонил доктор. Пи Кей принял смертельную дозу препарата, который вызывает спазм поперечнополосатых мышц.

Мишель вздохнула:

– В сердце есть поперечнополосатые мышцы, так ведь?

– Наверное, ты права. Доктор сказал, что если говорить простыми словами, у Пи Кея был смертельный сердечный приступ, вызванный препаратом, который он принял.

Ханна с трудом сглотнула:

– В конфете, которую он съел?

– Доктор сказал, что это вполне вероятно, но наверняка он пока не знает. Пи Кей не брал с собой никакой выпечки, когда отправился на работу, так ведь?

– Так. Мы дали ему малиновую ватрушку по-датски, однако знаем, что он ее не съел. Мы заметили ее на видео, которое Пи Кей послал Мишель, и ватрушка по-прежнему была в нашей упаковке.

– Однако перед этим он ел с вами сладости?

– Да, – ответила Ханна. – Когда он одалживал машину Росса, то поел шоколадно-вишневого пирога, но то же самое ели мама, Мишель и я.

Майк сделал пометку в записной книжке, которую всегда носил в кармане.

– В котором часу он ел ваш пирог?

– Не помню, но знаю, что это было перед тем, как Мишель отправилась на репетицию в школу. – Ханна замолчала и стала хмуриться. – Ты же не думаешь, что наш пирог был отравлен, а?

– Нет, не думаю. Я просто устанавливаю хронологию. Док сказал мне, что препарат должен был подействовать через час-два, так что его не могло быть в вашем пироге.

Ханна глубоко вздохнула и высказала кошмарную мысль, которой томилась во сне:

– Ты думаешь, препарат был в конфетах, которые лежали на столе Росса?

– Да.

Мишель положила ладонь на руку Ханны и ободряюще сжала ее. А затем она задала вопрос, который вертелся у Ханны на языке:

– По-твоему, отравленные конфеты предназначались для Пи Кея?

– Пока не знаю. – Майк взглянул на часы. – Офисы на станции KCOВ начнут работать через двадцать минут. Сейчас я отправлюсь туда и поговорю с персоналом, когда люди будут на месте. Прошлой ночью мы изъяли конфеты, и доктор делает тесты в своей лаборатории, но мне надо узнать, когда и как эти конфеты попали на стол к Россу.

– И после этого ты будешь знать, был ли Пи Кей неслучайной жертвой, – сделала Мишель очевидный вывод.

– Может, да, а может быть, нет. Все зависит от того, когда и как попали конфеты на его стол.

Ханна сглотнула комок в горле.

– А если тебе не удастся это узнать? А что, если конфеты были там до того, как Пи Кей перебрался в офис Росса?

– Думаю, ты сама знаешь ответ, – сказал Майк, а потом протянул руку и потрепал ее по плечу. – Прости, Ханна.

Ханне каким-то образом удалось удержать себя в руках. Что бы ни произошло, она не могла убежать от действительности.

– Если тебе не удастся выяснить, когда появились конфеты, тебе придется расследовать два убийства – Пи Кея и… – Ханна на секунду остановилась, чтобы собраться с силами, – и Росса, в том случае, если жертвой должен был стать он.

– Совершенно верно. Мне жаль, но я не мог сказать тебе, что конфеты не предназначались для Росса.

Ханна слабо кивнула:

– И мне жаль. Но если они предназначались Россу, не думаешь ли ты, что именно по этой причине он бесследно исчез?

– Это вполне возможно, особенно если кто-то знал, что должно случиться, и предупредил Росса, что его жизнь в опасности.

Ханна с трудом сглотнула:

– Пи Кей рассказал нам, что Россу позвонили по телефону как раз перед тем, как он сообщил Пи Кею, что должен срочно уехать по семейным обстоятельствам.