Сладостный обман

Эллен нахмурилась.

– Я не желаю больше этого слышать, Ричард! Ты не умрешь, ты поправишься. Посмотри сам, с каждым днем ты выглядишь все лучше. Кровотечения уже почти нет. И разве ты сам не говорил мне, что чувствуешь, как силы возвращаются к тебе?

– Ты права, сегодня я чувствую себя достаточно хорошо, – ответил Ричард, передавая ей чашку с остатками лекарства. – Но никто не знает, что станет со мной завтра, Эллен. Да и будет ли у меня это завтра? Оставьте меня, я не собираюсь ехать с вами в Лондон, а уж тем более в Мэриленд.

Эллен едва сдерживала подступающие к глазам слезы.

– Кэвин, пожалуйста, поговори с ним, – с мольбой в голосе произнесла она. – Ричард, перестань молоть чепуху. Мне кажется, порошки, которые ты пьешь, повредили твой рассудок.

– Вечером мы отъезжаем, и вы едете с нами, Чэмбри, – сказал Кэвин, присев на край кровати и положив руку на плечо Ричарду. – Без вас мы не тронемся с места.

Эллен посмотрела на Ричарда и кивнула.

– Да-да, – решительно произнесла она. Ричард отвернулся к стене.

– Не знаю, у кого из нас больше помутился рассудок – у вас или у меня. Кэвин, ну ладно, Эллен не понимает всей серьезности положения. Но ты-то хоть сознаешь всю сложность ситуации?! Объясни ей, пожалуйста!

– Ричард, у тебя действительно мало шансов выжить. Но какая тебе разница, ехать с нами или оставаться в Хаверинг-хаузе? Ты ничего не теряешь, отправляясь с нами. Если тебе суждено умереть, так уж лучше пусть это произойдет в кругу друзей, с бокалом бренди в руках, или ты предпочитаешь скончаться в этой затхлой комнате?

Наступило долгое тяжелое молчание. Эллен смахивала струившиеся по щекам слезы. Кэвин, отойдя к дверям, внимательно смотрел на Ричарда.

– Ну, хорошо, – прошептал Ричард, поворачиваясь к Эллен. – Считайте, что вы меня уговорили. Я еду. Только оставьте меня одного хотя бы сейчас, я должен выспаться. Проклятие, до чего же мне не хочется тащиться через этот чертов океан!

Глядя на Ричарда, Кэвин улыбался. Несмотря на то, что тот говорил раздраженным голосом, в нем чувствовались нотки благодарности. Ричард был до глубины души тронут заботой своих друзей.

После того что случилось, Англия стала ему мачехой. Ричарда уже ничто не удерживало здесь. Куда бы он ни поехал, всюду его могли настигнуть люди Ханта. Из всех родственников в живых у него осталась только мать, но и та недавно вышла замуж и, казалось, была всецело поглощена своими новыми заботами. Необходимость ежемесячных визитов к ней давно отпала. Друзей же, кроме Кэвина и Эллен, у Ричарда не было. Были еще знакомые, приятели, с которыми по вечерам он проводил время за выпивкой и игрой в карты, но их нельзя было назвать друзьями.

– Ну что ж, значит, на закате мы выезжаем, – произнес Кэвин. – Будем ехать всю ночь, днем где-нибудь спрячемся, чтобы не наткнуться на шпионов Ханта, а вечером снова тронемся в путь. Будем надеяться, что нам повезет и мы въедем в Лондон на рассвете. Сын экономки сказал, что корабль уже будет готов к отплытию.

– Очень хорошо, – сказал Ричард, закрывая глаза.

Эллен заботливо подоткнула под него одеяло.

– Спи, дорогой, – прошептала она, поцеловав его в щеку. – Я люблю тебя и всегда буду любить.

Он погладил ее руку и тихо произнес:

– Иди лучше готовься к отъезду, Эллен. Дайте мне хотя бы часик поспать.

Она улыбнулась и посмотрела на Кэвина.

– Пойду поговорю с миссис Спэйт относительно продажи дома. А ты, Эллен, иди к себе и тоже немного отдохни – нам предстоит очень тяжелый путь. Ехать придется лесными тропами, так как двигаться по основной дороге очень опасно.

Кэвин вышел из комнаты. Эллен несколько минут посидела у кровати Ричарда, затем встала и пошла к себе. Однако вместо того, чтобы последовать совету Кэвина и лечь отдохнуть перед дорогой, она взяла со столика несколько книг и направилась в библиотеку, чтобы поставить их на место. Аккуратности она научилась у отца, тот всегда расставлял книги по своим местам, никогда не перемешивая их. Однажды он даже наказал Эллен за то, что она неправильно поставила книги, – целых полгода он не разрешал ей входить в библиотеку. Держа в руках книги, Эллен думала о том, что вскоре и они тоже будут проданы с аукциона.

В доме царила тишина, нарушаемая лишь мерным постукиванием громадных часов. Эллен вошла в библиотеку и стала расставлять книги на полке. В глаза ей бросилась часть фрески куполообразного потолка.

Она всегда боялась этой мрачной, холодной комнаты с этой страшноватой фреской и мраморным полом. Здесь, в библиотеке, она научилась читать. Здесь же впервые познакомилась со словами утешения. Их Эллен говорили пожелтевшие страницы старых книг. Но здесь же, в библиотеке, она получила первые удары – физические и моральные.

Осматривая почерневшие стены, вдыхая запах дерева и древней бумаги, Эллен смотрела на массивный стол – когда-то за ним сидел ее дед. Она вдруг вспомнила, что именно сюда позвал ее отец в тот злопамятный день и сказал, что она станет женой графа Вакстона. Тогда ей было всего тринадцать.

Предательский комок подступил к горлу Эллен. Нет, она не испытывала ненависти к своему отцу, она жалела его. Он стал жертвой своей политической близорукости и интриг. Слабый, безвольный человек, не способный постоять за себя, – таким он ей запомнился. И таким он останется в ее памяти навсегда.

– Ах, вот ты где.

Эллен вздрогнула и, смахнув набежавшую слезу, обернулась.

– Я думал, что ты отдыхаешь, – Кэвин подошел к Эллен и обнял ее за плечи. – Мы скоро отправляемся, я уже приказал оседлать лошадей.

– Не беспокойся за меня, – сказала Эллен. – Я совсем не устала и выдержу дорогу.

– Ты уверена в этом? Знаешь, Эллен, с тех пор как мы приехали сюда, ты ведешь себя немного странно. Непонятно только, почему. Скажи, ты еще не изменила своего решения? – он легонько отстранил ее от себя. – Говори немедленно, пока у меня еще есть возможность выброситься из окна башни.

Она прижала пальчик к его губам.

– Это совсем не смешно, – голос ее дрогнул. – Уже темнеет, – странное предчувствие охватило вдруг Эллен. Ей почему-то вдруг скорее захотелось уехать из Хаверинг-хауза. – Пойдем разбудим Ричарда. У меня что-то так тяжело на сердце. Здесь все как-то мрачно, Кэвин. Давай поскорее уедем отсюда… Из Англии… И мы никогда больше не вернемся сюда.

– Что это вдруг на тебя нашло? – спросил Кэвин, убирая с ее лица упавший локон.

Она положила голову на его плечо и прошептала: