Сладострастный монах

И какая большая разница между х…ем моего мужа и х…ем незабвенного отца Мудолома! Ах, дорогая аббатиса, знали бы Вы, какая это разница!

Вообразите себе: несчастный, маленький, сморщенный, с ничтожной головкой, бессильный, темного цвета, мошонка поросла седыми волосами — и вы получите верное, хотя и несколько смягченное представление о подарке, который преподнес мне мой жених. Так неужто я, которая повидала великолепные экземпляры, удовольствуюсь этим? До сих пор я не смею открыть ему весь жар моего темперамента, Я выжидаю, когда представится благоприятный случай.

Во время свадебного гулянья я положила глаз на племянника моего супруга. Кажется, он вполне подходит для моей цели. Беда только — слишком молод и неопытен. Боюсь, мне самой придется сделать предложение.

Вчера муж ввел меня в свет. Первым человеком, кому он меня представил, был тот господин, с которым я жила в Париже и который рекомендовал меня директору Оперы. Я густо покраснела. Он заметил это и, подойдя ко мне поближе, шепнул на ухо: „Ничего не бойся, Лаура, ведь я — само благоразумие“.

Как успокоили меня его слова! Я узнала, что он служил в армии вместе с моим мужем и что его замок находится невдалеке от нашего.

В то время как остальные гости играли и беседовали, мы ушли в сад. Он расспросил меня, каким образом мне удалось стать женой его друга. Я все рассказала ему, взяв с него торжественное обещание хранить услышанное в тайне. Он от души посмеялся и сказал, что непременно расстроил бы свадьбу, если бы знал о ней заранее, дабы занять место моего супруга.

„Ох, — сказал он мне, — какой урок я получил сегодня!“

Он с таким благородством попросил меня оказать ему прежние милости, что, по совести говоря, мне трудно было отказать ему. Мы договорились время от времени встречаться.

Но главное для меня — заманить в свои сети юного племянника. А вообще-то, я хотела бы всех мужчин округи видеть своими любовниками.

Скоро я приеду и засвидетельствую Вам почтение лично, тогда и расскажу подробнее обо всем, что со мной приключилось. Надеюсь, Вы доставите мне удовольствие и позволите принять участие в одной из ваших оргий.

Теперь мне нечего бояться: муж мой не Аргус, а такая женщина, как я, перехитрит десять тысяч таких, как он.

Прощайте, моя дорогая аббатиса, мой нежный друг, мы будем видеться чаще, а пока с восторгом целую Ваши прелестные груди. Меня ждет супружеская постель, но я не рассчитываю получить там великие радости. Вам повезло больше, чем мне: у Вас есть отец Геркулес, который не пренебрегает Вами.

Посылаю Вам свою любовь. Остаюсь навсегда Вашим другом,

Лаура Бленвиль».

Выдержки из письмаЛауры кмадам де Мервиль:

«Дорогая аббатиса, произошло чудо! Чудо! Мой престарелый супруг, подобно Тифону, вновь стал молодым в руках своей Авроры [9] . Прошлая ночь оказалась столь обильной на наслаждения, что о таком я и мечтать не смела. Природа подвигла его совершить ради меня нечто необыкновенное, и он отличился, да еще как! Целых три раза! Он был очарован моими маленькими хитростями, а они оказались замечательно действенными. Нынешним утром супруг мой уехал в одно место, находящееся в десяти лье от города. Он останется там на три дня, чтобы уладить какие-то семейные дела.

9

Автор ошибается, или сознательно заставляет ошибаться Лауру, поскольку Аврора (Эос) добилась для Тифона бессмертия, как раз-то и забыв попросить для него вечной молодости.

Недолго я оставалась соломенной вдовой: мой прежний любовник, тот самый господин из Парижа, приехал, дабы составить мне компанию. Я поделилась с ним своей радостью, сказав, что господин мой и повелитель с честью выполнил супружеский долг — да так, что я забыла про его шестьдесят лет. Беседа наша происходила у меня в спальне, рядом с кроватью.

Он указал на нее и воскликнул: „Так это и есть трон наслаждений! О, как я завидую твоему мужу!“

„Зачем ты жалуешься? — спросила я. — Разве ты не прежде него отведал прелестей, о коих сейчас жалеешь?“

Он ничего не сказал, только положил руку ко мне на грудь. Далекая от мысли оттолкнуть его, я, напротив, крепче прижала его ладонь к себе. Осмелев от такого моего жеста, он повалил меня на кровать, поднял юбку и горячими губами принялся целовать каждый закоулок моего тела. Как только он узрел мои красоты, так сразу же бросился на меня. Я обхватила его ногами и ерзала задом в точном согласии с его движениями. Мы одновременно достигли мига высшего наслаждения. Ему хотелось провести со мной ночь, но я отказала ему в этой просьбе. Мне надобно быть благоразумной во всех своих поступках…»

Dubia

Тайна графини Гамиани

I

Пробило полночь. Дворец графини Гамиани еще сверкал тысячью огней. Под звуки опьяняющей музыки танцующие оживленно выписывали фигуры кадрили, и все вокруг блистало великолепием туалетов и украшений. Красавица-хозяйка, которая, несомненно, была царицей этого бала, радовалась тому, что празднество удалось на славу. Она с милой улыбкой отвечала на слова восхищения и комплименты, что щедро расточали перед ней.

Но я, верный своей привычке наблюдателя, успел подметить нечто, заставившее меня усомниться в достоинствах, которые приписывались графине. То, что она — женщина светская, не вызывало сомнений, и когда оставалось лишь исследовать ее нрав, подойти с ланцетом анализа к ее сердцу, тут-то и оттолкнуло меня непонятное, странное предчувствие, помешавшее мне продолжать исследование. Передо мной словно встало непреодолимое препятствие, не позволявшее проникнуть в глубины этой женщины, а то, что лежало на поверхности, ничего не объясняло.

Обладательница огромного состояния, еще молодая и отменно красивая, по крайней мере, для большинства представителей нашего круга, она жила одна, не поддерживая родственных связей и не заводя близкой дружбы. В высшем свете она держалась особняком, а роскошный образ жизни графини едва ли мог обеспечиваться одним только состоянием. Как водится, злые языки распускали сплетни, но никаких подтверждений, как, впрочем, и опровержений, не обнаруживалось. Графиня Гамиани оставалась непроницаемой.

Одни называли ее Феодорой [10] , женщиной, лишенной сердца и неспособной на глубокое чувство, другие говорили, что ее душа страдает от раны, полученной в прошлом, и что поэтому она хочет предохранить себя от жестоких разочарований, которые, быть может, уготованы ей в будущем.

10

Преподобная из жития Василия Нового, душа которой закалилась в мытарствах.