Славянская мифология: эницклопедический словарь
Шрифт:
К. играет важную роль в погребальном обряде у восточных и западных славян. У восточных славян существовал обычай дарить К. священнику или бедняку сразу после похорон. На Украине и у западных славян верят, что крупный рогатый скот оплакивает смерть хозяина. В некоторых местах домашние животные сопровождают гроб с телом хозяина до церкви. По поведению К. можно предсказать смерть в доме. Красная или черная К. снятся к смерти. К. и телята, которых дарят беднякам, попадают на «тот свет», где имеются специальные загоны для них.
В свадебном обрядовом комплексе и сопутствующем фольклоре К. ассоциируется с женщиной, невестой. К.
– обязательная часть приданого невесты у восточных и западных славян. У южных славян парни, приходящие колядовать на Рождество в дома любимых девушек, шли чистить хлев.
На Русском Севере и у южных славян известны легенды о мифических К., обитающих в озерах. Иногда они выходят на прибрежные луга, и тогда человек может отбить одну К. от стада, обежав вокруг нее. Такая К. дает очень много молока и всегда крепка и здорова.
К. и бык связаны в народной культуре также с небесной водой, облаками, осадками. По их поведению (когда они поднимают головы к небу, бьются рогами, подпрыгивают) можно было предугадать дождливую погоду. Черные и темного окраса К., возглавляющие стадо при возвращении с пастбища, также предвещали дождь. В Сербии верили, что внутри дождевого облака находится бык или К. и можно услышать доносящееся оттуда мычание. Такие же представления выражены в белорусской загадке: «Белая корова тростник поломала» (снег). Поэтому во время засухи вызывают дождь сжиганием коровьего навоза.
Более четко выражена в славянской народной культуре связь облачности, атмосферных осадков, воды с молоком. Русские считали, что если молоко при доении сильно пенится, то это к ненастной погоде, а «темные святки», облачность в ночь под Рождество Христово сулят большие удои молока в наступающем году. У южных славян утром в Юрьев день хозяйка взбивала масло из молока, а дочь залезала на крышу дома. «Какая погода? — спрашивала мать. По всей земле — солнце, над нашим домом — облако», — отвечала девочка. Этот обряд должен был способствовать увеличению молока у К. С той же целью К. выгоняли пастись в Юрьев день, на Троицу, в день Ивана Купалы очень рано, «на росу».
Вода — основное магическое средство, применявшееся для повышения молочности К. При первом выгоне К. в стадо на Юрьев день, Рождество и в другие праздники К. обливали водой, окропляли святой водой, прогоняли между полными ведрами. С этой же целью обливали и пастухов. Украинская хозяйка всякий раз, беря воду из колодца, обращалась к воде с заговором, в котором просила прибавить молока К. На Русском Севере пастух должен был на все время летнего выпаса закопать «отпуск» (письменный текст заговора) в сырое место у воды, иначе у К. будет мало молока. В Карпатах существовал обычай первое молоко, выдоенное после отела, выливать в быструю речку.
Молоко К. противопоставлено небесному огню, стихии огня. Если первый весенний гром загремит, когда К. еще не в хлеву, то они не будут давать много молока. В некоторых местах Болгарии верят, что молния и гром выпивают у К. молоко. В животноводческой практике всех славян существует запрет подходить к огню, очагу сразу после дойки К.: прежде нужно вымыть руки.
К.
– объект постоянной заботы или, наоборот, преследований домового (или других опекунов хозяйства — ласки, ужа, петуха). Ласку и ужа нельзя убивать, т. к. вместе с ними сразу же падет К. Следует держать К. той масти, которая совпадает с окрасом домашней ласки. Существуют верования, что уж сосет молоко у К. Убивать такого ужа нельзя: К. будет тосковать по нему и погибнет. Нельзя бить К. палкой, которой убили ужа: К. будет «сохнуть».
К. может быть демоническим существом. Украинцы и белорусы представляли себе холеру в образах женщины с коровьими ногами, черной К., женщины, сидящей на черной К. В К. может оборачиваться ведьма, в виде К. может являться клад. Гуцулы верят, что в хозяйстве может быть демоническая К. «полу-бэрок» — К. с коротким ребром. Если она сдохнет, то в этом хозяйстве сдохнут подряд еще девять К.
С.П. Бушкевич
КОРОВЬЯ СМЕРТЬ, Черная Немочь —
у русских персонификация смерти рогатого скота. Появляется в виде коровы или кошки, чаще всего черной, или собаки, иногда в облике коровьего скелета (поздний символ, возникший по образцу популярного облика человечьей смерти). С К. С. борются различными обрядами: опахиванием селения, умерщвлением коровы, кошки, собаки или иного небольшого животного и петуха (чаще всего путем закапывания живьем), зажиганием «живого», т. е. добытого трением, огня (ср. Огонь), перегоном скота через ров или тоннель, вырытый в земле, тканьем «обыденного», т. е. вытканного в один день, холста (см. Обыденные предметы). При опахивании иногда поют, призывая К. С. выйти из села, т. к. в селе ходит св. Власий (покровитель скота).Когда на Курщине и Орловщине при опахивании попадалось навстречу какое-нибудь животное (кошка или собака), то его тотчас убивали как воплощение Смерти, спешащее укрыться в виде оборотня. В Нижегородской губ. для отвращения заразы крестьяне загоняли весь скот на один двор, запирали ворота и караулили до утра, а с рассветом разбирали коров; при этом лишняя, неизвестно кому принадлежащая корова принималась за К. С., ее взваливали на поленницу и сжигали живьем.
Н.Т.
КОРШУН, ястреб и некоторые другие виды семейства ястребиных (орел, канюк, лунь, скопа) и отчасти соколиных (кобчик, чеглок) образуют единый образ крупной хищной птицы (ср. также Орел), наделяемой символикой нечистоты и смерти, демоническими и отвращающими свойствами.
Символику К.-ястреба, его связи с другими птичьими персонажами и параллели с другими славянскими традициями наиболее полно отражает украинско-подольский обряд изгнания и похорон К. в первый понедельник Петровского поста. Утром хозяйки выгоняли кур из хаты через нож или топор для защиты их от К. Днем женщины шли на пастбище, где пели, махая платками в сторону леса: «Ой, Шуляку — чорна птахо, до нас не лiтай, / <…> курей наших не хапай». Мужчины приносили сюда привязанных на палки убитых К. и воронов. Женщины шли с ними в лес, там ломали зеленые ветки и, махая ими, проклинали «шуляка-яструба»: «Птице-чорна, смерте наша, / Ти нас не займай, / Обминай!» Потом совершались ритуальные похороны К. и женщины танцевали на его могиле. В другом варианте обряда бабы изготовляли «шуляка» из платков, клали его на большой платок, по углам которого насыпали кучки зерен и клали между ними хлеб, лук, сыр и мясо. Повернув «шуляка» к мясу, бабы приговаривали: «Не йды до курей, а иды до падла». В конце разрывали «шуляка» на части, устраивали пирушку и угощали друг друга водкой со словами: «Выпыйте, кумо, щоб шуляк курчаток не поив».
Обрядовая параллель К.-ястреба и кукушки (ср. украинский обряд изгнания и похорон К. и русский обряд крещения и похорон кукушки) дополняется поверьем об обращении кукушки в ястреба или К. по окончании ее кукования сразу после Петрова дня (29.VI).
В контексте упомянутых обрядов и верований следует рассматривать и «ястребиные» названия незавившегося кочана капусты: укр., бел. «шуляк», рус. «ястребуха». Альтернативные варианты для кукушки после Петрова дня — либо обращение ее в ястреба, либо укрывание в капусте (в белорусском Полесье).
Иные параллели украинского обряда изгнания К.
– это кашубский обряд казни «коршуна» в Иванов день (24.VI) или в воскресенье за три недели до этого дня. В обряде участвовали «палач», «солтыс» (сельский староста) или «ксендз» и «судья», который зачитывал приговор. Птицу насаживали на кол. Слуги «солтыса» обращались к К. с обвинительной речью, и «палач» отрубал К. голову. Чаще, однако, голову отрубали не К., а вороне, которую всей процессией отправлялись хоронить с приветственной песней св. Яну. У других западных славян параллели к украинскому обряду изгнания К. более отдаленные: в Чехии и Лужице обряд, сходный с кашубским, совершался по окончании жатвы и был связан не с К., а с петухом или селезнем.