Славянский кокаин

— Макс, здорово. Грязнов. Ты на месте? Сейчас завезу тебе пару снимков, выведешь?

— Нет проблем, жду.

— В течение часа буду, — Грязнов отключил телефон, надавил на газ и уже через пять минут был далеко от генеральской дачи, перепуганных охранников и загадочного узника Бакатиной.

8

По дороге в «Глорию» Денис созвонился с Вячеславом Ивановичем и узнал о последних новостях — о нападении на Ладу. Тогда он изменил маршрут и поехал на Петровку, чтобы забрать ее у дяди.

Ладу он, к некоторому своему изумлению, нашел в полном порядке. Глядя на эту обворожительную молодую женщину, весело перебрасывающуюся шутками с начальником МУРа, невозможно было и представить себе, что не так давно она была на волосок от гибели.

Грязнов-старший сообщил, что китаец (да-да, именно китаец!) пришел в себя, но все отрицает, несмотря даже на то, что на ноже, разумеется, остались отпечатки его пальцев. Говорит, что был в гостях у приятеля, тот ушел за пивом, а он, китаец, вышел подышать на балкон, перегнулся через перила, не удержал равновесия и упал вниз. Такая вот история.

— Н-да, — покачала головой Лада. — А ведь почти так все и было…

— А что говорит хозяин этой самой квартиры? — спросил Денис.

— Хозяйка, — поправил Грязнов-старший, — хозяйка, отрок! Не знаешь своих соседей, что ли? Там живет старая холостячка, профессорша МГУ Софья Никоноровна Пальцева. Всю жизнь научный коммунизм преподавала, теперь на даче круглый год ковыряется. Не было ее дома в этот день. Как, впрочем, и во многие предыдущие.

— Экспертизу замка делали?

— Какой шустрый! Кто тебе за день результаты выдаст?! А впрочем, я и так скажу. Замок фуфло, сам смотрел, его безо всяких фомок распотрошить можно, не проблема. Надо разрабатывать этого китайца. Подождем, пока оклемается, и возьмем в оборот. Заодно проследим, не проявляет ли к нему кто повышенного интереса. Может, его теперь самого убрать попытаются. Неудачливый киллер — мертвый киллер, знаешь ли.

Денис про себя подумал, что китайца надо брать в оборот как раз сейчас, пока не оклемался, но вслух не сказал — на то он, в конце концов, и частный детектив, а не государственный. У него свои методы найдутся.

Он молча вздохнул и повернулся к Ладе:

— Поехали домой? Я устал как сволочь.

Она кивнула с пониманием и добавила:

— Только давай сегодня в «Седьмой континент» заезжать не будем, ладно?

Денис расхохотался. Дядя с непониманием уставился на них, потом махнул рукой: валите, мол, отсюда, оглоеды, и без вас проблем хватает.

9

Минут через пятнадцать она сказала:

— Ты пропустил поворот.

— Знаю. Хочу в агентство заехать, посмотреть фотографии, которые на даче у Рогачевских сделал. Не против?

Лада усмехнулась.

— Ты что?

— Да так. Удивляюсь. До чего же оптимистичный ты человек. Может быть, рассчитываешь, что Майя сама поймала убийцу Бакатина и теперь посадила его под домашний арест?

Денис молча пожал плечами, свернул на Неглинную и остановился около офиса «Глории». Они спустились на цокольный этаж. Денис открыл дверь своим ключом. Заглянул к Максу. Того уже не было.

— Придется самому, — вздохнул он. — Не очень-то я это умею, но попробую, — сказал он Ладе.

— Может, позвонить Максу, пусть возвращается? За что, в конце концов, ты ему деньги платишь?

— Не плачу уже два месяца, — сознался Денис. — Да и честно сказать, оно и к лучшему. Не хочу сейчас ни с кем разговаривать.

— Ладно, иди к компьютеру, а я зайду к ребятам. Потом подойду.

— Хорошо.

Денис прошел прямо в свой кабинет. Слава богу, никого не было, ему действительно не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Он достал свой цифровой фотоаппарат и стал подсоединять его к компьютеру.

— Ну давай, где ты, малыш, — приговаривал он тихо.

Наконец в компьютере возникли фотографии, сделанные Денисом в доме генерала. На них был небольшого роста человечек с нервным припухшим лицом. Лица, впрочем, почти нигде видно не было, за исключением кадра, где он отрешенно уставился куда-то в одну точку.

«Кто же он такой? — размышлял Денис. — И почему Майя держит его взаперти?»

Тихо вошла Лада.

— Ну что, получились фотографии? — спросила она у Дениса.

— Так себе. Лица почти нигде не видно.

— Дай посмотрю, — Лада села рядом с Денисом за компьютер.

Он показал ей несколько фотографий.

— Странное ощущение, — произнесла Лада. — То ли дежа вю, то ли…

— Вот, пожалуй, самая лучшая фотография, — Денис, не прислушиваясь к ее интонации, вывел на монитор изображение человека, печально смотрящего в окно. Объектив четко поймал взгляд этого человека, словно специально вглядывающегося в камеру.

Лада со странным выражением лица откинулась на спинку стула, закрыла глаза рукой.

— Ты что? — спросил Денис.

Она усмехнулась и покачала головой. Потом еще раз всмотрелась в фотографию и, опять усмехнувшись, сказала:

— Ты знаешь, кто это?

— Нет, а ты? — в свою очередь поинтересовался Денис.

— А я знаю…

— Кто?

— Это Гришка, мерзавец!

— Какой Гриша?

— Тот самый Гриша Грингольц. Я тебе рассказывала.

— Ты же говорила, его убили? — Денис поднял брови.

— Угу, убили. Значит, не на смерть. Ну подлец! Как все обставил! Значит, он жив и невредим.

— Значит, жив, курилка! — повторил Денис. — А ты говоришь, плохо быть оптимистом.

Денис в возбуждении забегал по офису, размахивая руками.

— Усопший Грингольц, говоришь? — в сотый раз терзал он Ладу.

— Он самый, — с легким раздражением отвечала та. — Что, никак не можешь поверить своему счастью? Вернее, моему?

— Честно говоря, не могу. Чувствую себя героем американского триллера: узники, прикованные наручниками, ожившие покойники. Красота. Я в детстве хотел летчиком стать, думал, жизнь интересная. Хорошо, что не стал. Представляешь, какая у них скукотища: проснулся, умылся, оделся, полетал немного, спать лег. А тут такая романтика. Просто «Возвращение живых мертвецов», часть четвертая.

— Ладно, перестань болтать, — перебила Панова. — Делать-то что будем?

— К дяде поедем, — ответил Денис.

— Думаешь, он по тебе уже соскучился?

— Просто уверен в этом. Пошли скорее.

Молодые люди запрыгнули в машину и снова отправились на Петровку. Но сделать это оказалось не так-то просто. Огромная пробка растянулась на несколько кварталов. Грязнов нервничал, постоянно давил на сигнал, чем довел Ладу и окружающих до исступления, и матерился про себя на обнаглевших «чайников».