Следователь, Демон и Колдун

– Портак! Что по оружейке?

Долговязый гвардеец подбородок и щёки которого терялись в зарослях чёрной бородищи, а лоб и брови – под тяжёлой медвежьей шапкой с достоинством отдал честь, и, прокашлявшись, кивнул через плечо в сторону тёмной громадины «Мамонта».

– Пулемёты готовы. В лентах железо заговорённое через пять, остальное железо обычное. Экстренный боеприпас: железо на крови плюс зажигательные. Миномёты – по два ящика «банок» на каждый, да по три ящика обычных «хвостатых». Огнемёты – и бортовые и ручные...

– Так, стоп. – Анна махнула рукой. – Я не просила перечислять весь список. Мне нужно знать, что всё готово. Но, с учётом того, куда мы направляемся, я надеюсь, Портак, что у тебя заготовлено несколько штучек позабористее.

– А как же. – Долговязый хрипло закеркал вороной. – И не одна штучка, командир, уж не волнуйтесь. Даже кой-чего из экспериментального.

– Да ну? – Брови Анны взлетели вверх. – Никак сам Швайка расщедрился?

– Куды там. – Портак махнул рукой, грустно потрясая бородищей. – С него дождёшься. Не, я сам со склада упёр. Ежели что, то сам виноват и буду, ну да ничего, не впервой. Швайка отходчивый.

– Как командир отряда – не одобряю. – Анна нахмурилась. – Но чисто по-человечески – молодец. Вернёмся живыми – медаль получишь. С благодарностью. Тогда Швайку лесом пошлём... Так, что там у нас ещё... Провиант... ну, с этим всё ясно, это я сама проверяла... Угу... Угу... Так. Отряд! Слушай сюда!

Приказ, как подумалось следователю, был совершенно излишним: внимание гвардейцев было полностью приковано к командиру.

– Вот эти двое, – Анна качнула головой в сторону следователя с инквизитором, – едут с нами. Технически они что-то вроде личной охраны господина Метлби, которого, как мы все помним, нужно доставить на гору целым и невредимым. Но, в случае необходимости, эту парочку можно использовать как боевую подмогу. Господин Френн, вон, вообще целый инквизитор из Ударного. Но, – тут лицо командира слегка дёрнулось, словно под тонкой белой кожей пробежала едва заметная мышечная судорога, – у следователя ДДД Фигаро тот же приоритет защиты, что и у Метлби. Слышали? За колдуна из Белого лога и за следователя все дружно отвечаем головой!

– Так точно! – рявкнуло тридцать глоток одновременно, да так, что у Фигаро зазвенело в ушах. Но следователь почти не обратил на это внимания. Он неотрывно смотрел на Анну Гром и в его глазах разгорались искры плохо скрываемого удивления.

– Мда. – Френн, отряхнув сапоги, принялся взбираться по лёгкой металлической лесенке на боку «Мамонта». – Вы командиру Анне, похоже, понравились. Ишь ты! – отвечаете головой! Тот же приоритет! Чудны дела твои, Эфир вездесущий! Может, у неё к вам внезапная любовь?

– Ага, ага. Любовь, как же. – Фигаро, который, пыхтя, карабкался по лесенке за инквизитором, фыркал и мотал головой точно бульдог: снег с сапог Френна сыпался следователю прямо в глаза. – Она ж командир отряда Белой Гвардии, забыли? Вас она за равного считает, а я для неё так, штатская штафирка. Вот и отдала приказ защищать.

– Да ну, бросьте Ваньку валять. – Инквизитор, наконец, добрался до металлического пандуса на борту вездехода и принялся возиться с замком большого, в человеческий рост, люка. – А то я не видел, как вы на неё пялились. Челюсть так свесили, что ворона бы влетела... Эх, чую, прав Мерлин – у вас с этой Анной что-то общее. Может, вы родня? Эй, господин Артур, а вы уверены, что эта Анна вам не дальняя родственница? Ну, наподобие Фигаро?

– Тьфу ты! Ну как я могу быть в этом уверен? – Старый колдун ответил откуда-то из ветреной пустоты над головой инквизитора. – У меня детей да внуков знаете, сколько было? О-о-о-о-о! Не удивлюсь, если пятая часть колдунов Королевства – мои родичи через двадцать два колена и десять прабабок. Другое дело, что эта Анна может быть, как и Фигаро, носителем Договора. Но это тоже представляется мне сомнительным. Договор Фигаро активировался при контакте с Демоном, и это вызвало такой резонанс в эфире, что я даже умудрился успеть запереть этого олуха подальше от опасности и заняться её устранением. Фигаро, впрочем, из моей ловушки вылез, чем заставил меня довольно сильно понервничать... а, да вы и так знаете эту историю. Сами в ней участвовали.

– Угу. – Инквизитор, наконец, открыл люк и, поманив за собой следователя, забрался внутрь. – Такое забудешь, как же. Но, чисто теоретически, возможно ли такое?

– В смысле, возможно ли, что эта Анна – носитель Договора? Тут, Френн, есть всего два способа это выяснить: либо привязать командира к креслу и провести несколько тестов – вон, Фигаро в курсе, я его привязывал – либо посмотреть, как её аура будет взаимодействовать с Демоном. Договор устанавливает с Демоном устойчивую связь, но, как вы сами понимаете, это мы сможем проверить, только когда Демон вернётся в наш мир. А тогда, почему-то мне так кажется, у нас будут несколько иные проблемы. Что же до привязать Анну к креслу... Это дело я люблю и уважаю, но, как мне кажется, сейчас немного неподходящие место и время. Но сама идея знойная.

За люком, который с определёнными трудностями открыл инквизитор, оказался короткий коридорчик, упирающийся в нечто вроде стальной двери с запором-вентилем. С двери выцветшей красной краской строго глядели три трафаретные надписи:

ПАССАЖИРСКИЙ ОТСЕК

СКЛАД 2

ОРУД. БАШН. ПРАВОГО БОРТА

– Ага, нам точно сюда. – Фигаро принюхался. – И едой пахнет. Вот спорим, что Метлби сейчас кофе пьёт? С крендельками и вареньем?

– Думаю, что вы правы, мой друг. – Френн вздохнул. – Но я так наелся, что в меня сейчас не влезет даже самая что ни на есть маленькая булочка. В ваших же способностях, Фигаро, я не сомневаюсь ни на минуту... О, глядите-ка, как интересно здесь устроен пол! Там водосток.

И действительно: пол, по которому ступали следователь с инквизитором, представлял собой решётку, сквозь которую падали комья оттаявшего снега (его ещё немало осталось на сапогах). Под решёткой снег таял и куда-то утекал тонкой струйкой, должно быть, выбрасывался наружу через некое подобие ливневой трубы. А ещё из-под половой решётки ощутимо тянуло теплом; вездеход ощутимо вибрировал, мерно сотрясаясь всем своим могучим клёпаным телом – шёл прогрев двигателей.

...Метлби действительно пил кофе – тут Фигаро не ошибся. Однако вместо крендельков колдун аккуратно кусал маленький сухарик чёрного хлеба. Перед Метлби в воздухе висела большая записная книжка, над которой металось зачарованное перо, делая короткие убористые записи.

– Метлби, вы про проволочные голософоны слышали? – Фигаро просто не мог не попытаться как-нибудь цапнуть ссыльного колдуна. – Или в Белом логе такие ещё не придумали?

– То, о чём вы говорите, – Метлби флегматично пригубил кофе из маленькой голубой чашечки, – называется «диктофон». И как я, по-вашему, буду одновременно надиктовывать заметки, пить и жевать? Или вы хотите чтобы я подавился?

На этот вопрос Фигаро решил не отвечать.

– Перо считывает мои мысли, редактирует и тут же записывает, используя психографические паттерны Моне-Клейна. Выражаясь проще, оно превращает мою мысль в записанную на бумаге сентенцию так, как сделал бы это я сам. Конечно, это заметно нагружает мозг, но для того он и дан, человеку. Вам, Фигаро, впрочем, это понять тяжело, знаю.

Как всегда Метлби легко и изящно сравнял счёт. Фигаро покраснел от злости, и мысленно поклялся не пропускать более ни одной тренировки с Артуром, дабы наслать на ссыльного колдуна понос, запор, облысение и ещё множество всевозможных бед.

Каюта чем-то напоминала железнодорожный вагон класса «люкс»: бархатная с золотом обивка стен, антикварный журнальный столик, круглый кофейный стол (не антикварный, но красивый и дорогой, красного дерева) возле которого на мягком пуфе сидел сейчас Метлби, а также стол журнальный, картографическая доска утыканная всякими сложными приборами с линзами и шестернями, больше похожая на некий декоративный элемент убранства, однако на этом сходство с «люкс»-вагоном заканчивалось. Крепкие стальные шкафы, оружейные полки, где за защитными решетками тускло блестели в мягком кремовом свете толстых противопожарных плафонов стволы винтовок и револьверов, три двухэтажные койки казарменного вида, противогазные маски в настенных креплениях, костюмы полной алхимической защиты на крюках под ними, и трубы, трубы, трубы... Вдоль стен тянулось невероятное количество труб, толстых и тонких; большая часть из них проходила через каюту транзитом, убегая дальше под защитные панели, но были и такие, из которых торчали штуцеры с вентилями и аккуратными надписями «Кислород», «Пропан», «Пар», и тому подобные. Военная нотка здесь витала в воздухе так же неизбывно, как запах машинного масла.