Следователь и Демон

– Черный Менестрель?
– Гастон почесал нос.
– Вы думаете, что у кого-то вконец съехала крыша?

– Не исключено. Понимаете, длительные психологические - а особенно псионические - атаки часто становятся причиной реактивных психозов... Может, у генерала, наконец, не выдержала голова. А, может, она не выдержала у кого-то другого... Рассказывайте, что вы за сегодня накопали.

Гастон с важным видом уселся на диван и, открыв пухлую папку, принялся рыться в бумагах.

– Сперва давайте по гостевым книгам, если не возражаете.

– Какие тут возражения. Валяйте.

– Итак!
– Гастон хлопнул в ладоши.
– Начнем, пожалуй, с Их Величества. Тем более что с ним все очень просто. Фунтик приезжает сюда каждый год вот уже лет пятнадцать. То осенью, то весной, но - каждый год.

– Интересно.
– Фигаро пыхнул трубкой.
– Похоже, бравому королю и на проклятия наплевать... Хотя опять-таки: сгорела хата, гори и сарай... Хуже драугир ему точно уже не сделает.

– Если это драугир... Теперь госпожа Воронцова. Тоже бывала в этих местах довольно часто. Последнее посещение - пять лет назад, осенью. После этого - тишина, вплоть до сегодняшнего дня.

– Тоже логично, - кивнул следователь.
– Увидела драугира, получила проклятие, испугалась... Все сходится.

– Сходится. Но вот что интересно, - Гастон поднял палец - три года назад здесь останавливалась некая мадам Жоли ДеРидо. И в позапрошлом году. И в прошлом тоже. Я обратил внимание на эту даму по двум причинам: во-первых, она всегда заселялась в ту же усадьбу, в которой останавливались Их Величество - день в день, а во-вторых, потому что ее роспись в гостевой книге подозрительно похожа на роспись...
– Гастон выдержал театральную паузу - на роспись некоей Мари Воронцовой... Вот, сравните почерки.

– М-м-да...
– Фигаро внимательно осмотрел листки, безжалостно выдранные из гостевых книг.
– Я бы сказал, что это один и тот же почерк. Перо так точно то же самое. И чернила - очень дорогие чернила. Ароматизированные.
– Следователь понюхал бумагу.
– Забавно. Очень забавно, черт возьми! Гастон, вы молодец!

– Спасибо, - Гастон слегка покраснел от удовольствия.
– Стараемся... И что у нас получается? Воронцова приехала сюда в последний раз пять лет назад. Потом, после двухлетнего затишья, она продолжала сюда ездить, но уже инкогнито. И, как я понимаю, вместе с королем... Кстати, вы заметили, Фигаро, что у них роман?

– Боже упаси вас ляпнуть это при всех.
– Следователь погрозил пальцем.
– Будете иметь бледный вид.

– Да что я, я ж разве не понимаю!
– Гастон развел руками.
– Да только глупо получается: все и так все знают.

– Одно дело знать, а другое - трепать языком... Ладно, это их личное дело. Что там у нас дальше?

– Генерал.
– Гастон зашуршал бумагами.
– Одно-единственное посещение Черных Прудов. Шесть лет назад. Все, как он и рассказывал. После этого Штернберг не возвращался сюда ни разу.

– Ну, понятно. Приехал, получил по зубам, уехал. Чувствуется военная жилка... Но, стало быть, в этом генерал не соврал.

– Дальше. Министр. Одна запись. Пять лет назад, ровно через год после генерала. Но вот что интересно: приехал он сюда... ага, вот: первого марта. А уехал аккурат через две недели.

– То есть, он пробыл тут всего четверть сезона... Странно, но, учитывая рассказ Рамбо, вполне возможно. Не повезло, что тут скажешь... И, наконец, музыкант.

– А вот тут весьма забавно, - Гастон помахал в воздухе листком бумаги.
– Смотрите: десять лет назад Клерамбо заехал сюда на полный осенний сезон. Это был его первый раз на Прудах; до этого я не нашел ни одной записи. Потом - перерыв на семь лет. И вот уже три года он ездит сюда постоянно. Весной и осенью, на все сезоны, а при возможности остается на продленное время, когда погоды позволяют, и Пруды не закрываются в срок.

– Действительно, забавно...
– Следователь задумался.
– Я тут сегодня встретился кое с кем из... хм... местных завсегдатаев. И мне рассказали то же самое: вот уже три года музыкант сиднем сидит на Черных Прудах.

– И о чем это нам говорит?

– Пока не о чем.
– Фигаро поджал плечами.
– Хорошо, по гостевым книгам у нас, как я понимаю, все... Отлично, Гастон, я благодарю вас от лица ДДД! Моя личная благодарность стоит во-о-он в той тумбочке... Да-да, открывайте, там не заперто.

– Ого! «Черный Мускат»! Английский!

– Двадцать лет выдержки, кстати... Но вернемся к делу. Вы разобрались с местными происшествиями?

– Тут, - Гастон хлопнул по папке, - то, что мне удалось просмотреть. А тут...
– он достал из портфеля огромную пачку бумаги, - то, что я просмотреть не успел. Предлагаю разобраться с этим вместе. А то знаете как: одна голова хорошо...

– А две дракона красят, - проворчал Фигаро.
– Хорошо, уговорили. Давайте мне половину, будем читать... Эй, да не половину стакана же! Я вчера, если честно, уже дал копоти...

– В такие места, - веско сказал Гастон, разливая по граненым стаканам коньяк, - ездят охотиться и пить. Охота у нас, сталбыть, на драугира вместо утей, значит, и пить будем коньяк вместо водки... Кстати, зажгите свечи - темнеет...

– ...и вот еще: «Лесник Вениамин Сорока, тридцати лет от роду, повесился в своем доме на Малой Заречной. По словам свидетелей, незадолго до смерти, покойный жаловался на расстройства сна и ночные кошмары. Лечащий врач покойного, господин Цигарка, прописал леснику успокоительные капли с водкой, после чего Сорока на прием более не являлся...» Что скажите, Фигаро? Наш клиент?

– Похоже, наш.
– Следователь пригубил коньяку и сделал пометку в блокноте.
– У меня, кстати, все.

– У меня тоже, - Гастон хлопнул ладонью по стопке газет.
– И что мы в итоге имеем?

– Шиш с маслом, - вздохнул Фигаро.
– Точнее, половину шиша. Вот смотрите: за последние десять лет в этих краях тридцать человек сообщили о встрече с призраком, по описанию похожим на нашего Черного Менестреля. Сорок человек угодили в желтый дом с симптомами, похожими на те, что описывают наши потерпевшие. Двадцать семь человек покончили с собой... Мало, Гастон, мало! Если бы в этих местах хозяйничал драугир, список погибших за это время был бы во-о-от такой - Фигаро широко развел большой и указательный пальцы.
– А у нас фамилий на пол-листка.

– И что это значит?

– Ну, первое что приходит на ум, - небольшая зона локальных манифестаций драугира. Проще говоря, он появляется только в каком-то конкретном месте, в очень узкой зоне влияния. Против этого говорят рассказы потерпевших - это раз. Дальше: предположим даже, что Менестрель обитает где-то около Лебединого Пруда. Все равно, в зону его влияния ежегодно должны попадать сотни людей. Эти места только кажутся глушью, Гастон. В разгар сезона здесь страшно пальнуть из ружья в кусты - обязательно прихлопнешь какого-нибудь фабриканта или столичного банкира... Второе: наш Менестрель выбирает своими жертвами только людей с определенными... признаками. Например, только тех, кто обладает высокой психической чувствительностью. Но если он - драугир, Гастон, то его поведение подчиняется также некоей своеобразной идеологии. Он выбирает не наобум, о нет... Что общего между королем, госпожой Воронцовой, министром, музыкантом, Малефруа и покойным генералом?