Следователь и Демон

– Почему?
– севшим голосом спросил Малефруа. На него было страшно взглянуть: хозяин «Аллей» выглядел так, словно внезапно подхватил драконью чумку - серая кожа, лихорадочно блестевшие глаза, крупные капли пота на лбу.

– Потому что у любого в следственном отделе ДДД слово «Белоречье» немедленно вызывает приступ параноидной горячки. Там находится печально известный Институт мозга имени Люпуса Веста. Вы вряд ли поймете в чем соль названия, но, в первом приближении, это звучит как «Патриотические чтения им. Адольфа Гейгера, переулок Печной, дом 14, квартира 88». Люпус Вест был хирургом и популяризатором психического колдовства, отправившим на тот свет почти сотню своих пациентов. Гений без признаков совести. Институт в Белоречье занимается вещами на грани дозволенного: коррекция памяти, копирование личности и прочие прелести под знаком «пси». Все, разумеется, с разрешения пациентов - там надо подписывать кучу бумаг. Но, как видно, ее подписали за вас, или просто вручили кому-то в Институте чек с множеством нулей.

– Вы хотите сказать...

– Не хочу, - Фигаро мотнул головой.
– Не люблю сообщать людям о том, что им насильно промыли мозги, но, как видите, приходится. За каким чертом вы ездили в Белоречье четырнадцатого января?

– Я... Я не помню...

– Не помните? Вы? Вы, бывший счетовод, который ведет всю бухгалтерию «Аллей» в уме?!. Впрочем, я вам верю. Верю, потому что этот эпизод был аккуратно извлечен из вашей памяти, равно как и все что касалось Моржуа и суда, на котором появились злосчастные бумаги. А чтобы у вас не возникло желания дальше выяснять причины своих ночных кошмаров, вам в голову внедрили довольно простой блок: каждое утро вы забываете о том, что творилось с вами во сне. Они бы вообще стерли все воспоминания о Черном Менестреле, но такое вмешательство - очень сложная штука, здесь завязано много ассоциативных последовательностей. Можно вообще ненароком сжечь мозги, а этого ваши «друзья» не хотели - стань вы внезапно недееспособным или, упаси Небеса, мертвым, власти вцепились бы в Агентство как свора бульдогов: Малефруа находит компрометирующие документы, Малефруа умирает - идиоту понятно, куда копать. И с тех пор, друг мой, вы еженощно терпите адские муки, а просыпаясь ничего не помните.

– Я не верю в это.

– Вспомните, когда вы в последний раз видели сон? Я имею в виду - со времени той «забытой» поездки в Белоречье? Не кошмар, а просто сон?

Некоторое время Малефруа молчал. Затем, трясущимися руками налив себе шампанского, осушил содержимое бокала как воду и спросил:

– Но как вы узнали об этом?

– Я бы ничего не узнал, располагай я лишь только полномочиями простого следователя ДДД. Но, к счастью, Их Величество король пообещал всячески способствовать расследованию. Я изложил свои подозрения в отчете, отдал бумагу Фунтику, ну а он...

– Ну а я, - Король зло ухмыльнулся, - переслал отчет Фигаро Тузику. С сопроводительной запиской. А Тузик - мужик простой. Через сутки Институт штурмовала его личная гвардия: начальство на дыбу, документы - следователям и через сутки мы знали сколько раз в день директор Института рукоблудил в школьном отрочестве... Там, кстати, в потайной картотеке такой дряни накопали, что - уй!..
– Фунтик махнул рукой.
– На три виселицы каждому хватит. Так что будет вам, Фигаро, орден.

– Я согласен на медаль, Ваше Величество... Но что будет с «Черными Прудами»?

– Вы хотите сказать, что будет с «Агентством Петра и Павла»?
– Король пожал плечами.
– Совет директоров отправится на Дальнюю Хлябь - строить домики для ссыльных колдунов и думать над своим поведением. Думаю, лет десять им хватит для полной реанимации совести. А «Пруды», стало быть, теперь ваши, Малефруа. Я сюда ездить люблю, так что смотрите мне - содержать все в лучшем виде!

– Я бы добавил кое-что от себя, - следователь подошел к хозяину «Аллей», который с совершенно ополоумевшим видом сидел на полу у камина и мягко положил руку ему на плечо.
– Как я уже говорил, Менестрель вернется. Рано или поздно, но он опять выйдет на берег. Поэтому, дабы ваши кошмары не возобновились, вам стоит отдать Моржуа то, что принадлежит ему по праву.

– Перебьется, - огрызнулся король.
– Он, кстати, требует не земли - из него делец как из стульчака дирижабль, а просто денег. Сто тысяч компенсации. Дайте ему двести от щедрот - вы теперь не обеднеете - и, думаю, он вас еще в зятья позовет - у него, кстати, дочка на выданье есть, и весьма милая. Сто-восемьдесят-сто, вы такие фигуры любите, я знаю... А я ему пожалую еще земли - где-нибудь под Малыми Кочевряшками.

– Отличная мысль, Ваше Величество... Думаю, господину Малефруа нужно время чтобы придти в себя, так что предлагаю пока что его не трогать... Вот, держите, Клод. Это спирт, а это соль - вам сейчас полезно для восстановления душевного равновесия...

Следователь сложил руки на груди и повернулся спиной к камину. На фоне ярко пылающего огня он казался обитателем Преисподней, но не демоном, а эдаким чертом-городовым или, скажем, духом чревоугодия, явившимся в мир отвращать городских кумушек от беговых дорожек и искушать запретными дарами кондитерских лавок.

– Однако, господа, я бы хотел продолжить... И, как я уже говорил, я сразу понял, что один из вас, присутствующих здесь никогда не встречался с Черным Менестрелем. В этом я не ошибся. Но я ошибался, думая, что этот человек - вы, господин Клерамбо.

– Я?!
– музыкант, бледный от возмущения, привстал в кресле, потрясая бокалом точно скипетром.
– Фигаро, вы ранили меня в самое сердце! Уличить меня во лжи - ах, как это похоже на бездушных обитателей пыльных контор! Канцелярские черви! Вы рвете на части сердце художника, вы...

– Довольно.
– Следователь небрежно махнул рукой.
– Оставьте эту кретинскую манерность и пафос, Клерамбо. Да, ваш лечащий врач поставил вам диагноз «шизофрения», а газетчики - с вашей же подачи - долгое время трезвонили об этом, но меня вы не проведете.

– Моя душа пылает в бездне адской! Ложь, клевета повсюду, я...

– Или, может, вы хотите, дабы с вашим доктором поговорили те же господа, что и с руководством Института мозга?

Клерамбо мгновенно заткнулся. На моложавом лице музыканта явно читалась напряженная работа мысли.

Думал он минуты три, после чего отрицательно покачал головой и совершенно нормальным тоном сказал:

– Нет, не хочу.

– Великолепно! Я давно подозревал, что вы весьма умный человек, Клерамбо.

– Ничего себе!
– Мари Воронцова покачала головой.
– Вы умеете говорить! А я-то думала, что великий Клерамбо умеет только вещать с небес!.. Но зачем вам эта комедия с бумагами из желтого дома?

– Это для его агентов, - Фигаро подмигнул музыканту, который чуть улыбнулся уголками губ.
– Пока Клерамбо числиться невменяемым с него невозможно взыскать в судебном порядке выданные под его будущие работы авансы... Видите ли, наш гений-музыкант три года назад с потрохами продал себя «Дому Пылающих Сердец» господина Ле Франта.

– Они занимаются концертами, театральными постановками и катушками для патефонов, - кивнул Клерамбо.
– У меня с ними контракт на пять лет; авансы выплачены огромные. Вот только удовлетворить их я, боюсь, не в состоянии.

– Если уж вы решили резко стать нормальным, - Фигаро достал из кармана пиджака трубку, - то, может, сами расскажете нам свою историю? А я пока подымлю и хлопну винца - в горле пересохло.

– Не вопрос, - музыкант кивнул.
– Знаете, когда долго изображаешь психа очень трудно потом эту маску снимать. Так что я даже рад возможности поговорить по-человечески...