Следствие защиты

– Следовательно, если миз Баудро потом прибавила еще что-то вроде “я просто шучу” или “да я это несерьезно”, услышать ее вы уже не могли, верно я говорю?

– Но она не говорила ничего подобного.

Уоррен улыбнулся.

– У меня нет вопросов.

– Отличная работа, – сказал Рик, когда Уоррен вернулся к столу защиты, а судья объявил перерыв, чтобы Мари могла оторваться от стенографа и расслабить руки.

Джонни Фей отозвала своих адвокатов в уединенное местечко в коридоре. На щеках ее горели малиновые пятна.

– Мне не нравится, какой оборот все это принимает!

– Вам следовало раньше рассказать нам о таких вещах, – сказал Уоррен.

– Да это же все ложь! – воскликнула Джонни Фей.

– И у вас не было никакой ссоры в далласском отеле “Анатоль”?

– Да нет же, черт побери!

– Вы ничего не говорили о Клайде, когда Лорна смотрела телевизор?

– Вы думаете, я сумасшедшая? Слушайте: эта Лорна – параноидная шизофреничка. Вы понимаете, в чем тут дело? Она меня терпеть не может. Все это она попросту сочинила!

Ни Уоррен, ни Рик не произнесли ни слова. Джонни Фей убежала в туалетную комнату, расположенную в конце коридора.

– Похоже, наша клиентка по уши в дерьме, – сказал Рик.

– Вполне заслуженно. Это ложь от начала до конца. Нам следовало ожидать этого.

– Что же заставляло нас думать, будто ее дело простое?

– Да. Даже моя Уби могла бы его выиграть, как ты говорил.

– Твоя собака действительно могла бы выиграть это дело, если бы все, что говорила нам наша клиентка, оказалось правдой.

– Правда, – сказал Уоррен, – это то, что меньше всего ей свойственно.

– Не паникуй! Возможно, ты имеешь не нее зуб из-за Куинтаны, но ты обязан ей помочь.

– Я сделаю все, что могу, – сердито буркнул Уоррен.

После короткого перерыва свидетельские показания давал Кеннет Андерхилл. Это был беспутный сын Шарон, мужчина лет сорока, нигде не работавший и ни к какой работе не способный, в чем он сам охотно признался. Он был наркоманом и находился на излечении. Кеннет заявил, что дважды оказывался свидетелем ссор между Клайдом Оттом и миз Баудро. Первая ссора случилась в ресторане “Анатоль”, где присутствовала и Лорна Джерард. Кеннет подробно пересказал все обстоятельства того ужина, причем рассказ его в основном совпал с рассказом сестры. Другая ссора произошла на Ривер-Оукс, он не смог вспомнить точно, что именно там говорилось, но миз Баудро явно вела себя оскорбительно по отношению к Клайду.

Когда Альтшулер отпустил свидетеля, Уоррен сказал:

– У защиты нет вопросов.

Джонни Фей тут же пнула его под столом в лодыжку, да так, что Уоррен начал ловить ртом воздух. Достаточно громко для того, чтобы это могли услышать присяжные и судья, Джонни Фей прошипела:

– Он лжет! Какого черта вы сидите?

Стиснув зубы и нагнувшись, чтобы потереть свою ушибленную ногу, Уоррен спокойно сказал:

– Больше никогда этого не делайте. Теперь слушайте меня. Нам, по-видимому, придется смириться с этим, но всякая ссора – это палка о двух концах. Клайд провоцировал вас. Вы провоцировали его. Поняли?

– А ты провоцируешь меня. Понял?

Уоррен улыбнулся так, чтобы среди присяжных это заметили.

– Теперь заткнитесь, к чертовой матери, – сказал он. – Если вы еще раз меня пнете, я вообще уйду из зала.

На закате дня на место свидетеля обвинения поднялся доктор Гордон Баттерфилд. В намерения Альтшулера входило приглушить спорный вопрос об угрозе, высказанной Клайдом в хьюстонском “Рэкит-клаб”.

– Итак, после того, как миз Баудро выплеснула вино, доктор Отт заявил: “Ты – сука, я с удовольствием убил бы тебя за это!” – что, по вашему твердому убеждению, не было сказано в буквальном смысле?

– Абсолютно нет, и у моей жены создалось точно такое же впечатление. Клайд сразу же после этого успокоился.

– Доктор Баттерфилд, как бы вы охарактеризовали доктора Отта?

– Трудолюбивый, жизнелюбивый, общительный человек. Лояльный, благородный и забавный. Вспыльчивый, но вместе с тем и отходчивый.

Альтшулер отпустил свидетеля.

– Всего один-два вопроса, – непринужденно сказал Уоррен. – Доктор Баттерфилд, “жизнелюбивый” – помимо всего прочего означает и любящий выпить?

– В каком-то смысле да.

– Компанейский?

– Да, думаю, что так.

– Сексуально неразборчивый?

– Можно сказать и это.

– “Вспыльчивый” – означает, что он легко выходил из себя, правильно?

– Да, но…

Уоррен перебил его:

– Вы уже ответили. А выйти из себя – это означает чрезмерно разгневаться и раскричаться, не так ли?

– Полагаю, так.

– Скажите, по вашим сведениям, имел доктор Отт стойкую привычку к кокаину?

Баттерфилд свирепо посмотрел на адвоката, и щеки его залились краской.

– Вы знаете мой ответ на это. Я уже говорил вам, когда вы приходили ко мне домой. Он был врач!

– То есть, вы хотите сказать нам, доктор Баттерфилд, что абсолютно невозможно, чтобы врач был кокаинистом?

– Такое случается весьма редко.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Уоррен.

Судья Бингем постучал своим молоточком и объявил перерыв до девяти часов утра следующего дня. Когда все поднялись и присяжные начали покидать зал, Рик повернулся к Уоррену:

– Ты держался отлично.

Джонни Фей с горделивым любопытством разглядывала каждого из проходивших мимо присяжных. Когда она обернулась к своим адвокатам, надменная маска на ее лице сменилась выражением ярости.

– Ну что, счастливая парочка навозных лепешек? Вы же знаете, что Клайд нюхал кокаин, и у вас попросту не хватило ума, чтобы заставить его крепкозадого приятеля признать это. Вы позволили Кену – этому проклятому наркоману – болтать, что ему вздумается, – она презрительно усмехнулась – “У меня больше нет вопросов к чертову свидетелю”. На такое большое дело я могла бы пригласить любого адвоката в городе, а вместо этого я связалась с двумя такими ходячими клизмами, как вы! Две невинности! Одна при первой же возможности смывается на свой ипподром, а другая пускает слюни в пиво из-за того, что от него ушла жена, которую я теперь хорошо понимаю. Вы даже не задали этому тупице-отпечаточнику ни одного вопроса! Уж не заключили ли вы сделку с обвинителем? Это не суд, а какой-то фарс – дурацкое, беззаконное судилище! Думаю, мне все-таки придется побеседовать с судьей.

– Я не уверен, что он изъявит желание вас выслушать, – сказал Рик. – Теперь постарайтесь успокоиться.

– Успокоиться? А я спокойна! Я чуть не наложила от страха.

– Ну, этого вам делать не следовало, – сказал Уоррен. – Мы еще не рассказали свою часть этой истории. У нас есть еще ваше выступление. Как же мы можем проиграть?

* * *

После того, как Джонни Фей и Рик ушли, Уоррен устало побрел по туннелю к зданию тюрьмы, чтобы навестить Гектора Куинтану. Он прихватил с собой испаноязычную газету и дешевую книжку с рассказами Гарсиа Маркеса.