Следы на битом стекле

— Обязательно, Ляль, с головой и метра на три как минимум.

— Ах ты!..

Они снова обмениваются тычками и другим несерьёзным рукоприкладством, и Ника, продолжая сквозь смех возмущаться и стонать, что теперь ей больно, потирая ладошками то поясницу, то ноги и нарочно хромая, плетётся к дому.

Мы же с Алексом остаёмся один на один. Впервые за неполные четыре года, такие долгие и наверняка для обоих тяжёлые.

Сколько же между нами всего накопилось! Сколько не прояснённых моментов!.. Я вспоминаю, как сотню раз представляла себе нашу встречу, как спрашивала его в своей голове: где он? как он? Чем занимается? О чём тогда разговаривал с Артёмом? Что всё-таки произошло на его похоронах? И ещё столько всего, что хватило бы на полжизни разговоров… Но сейчас почему-то мне не хочется воспроизводить вслух ни один из этих вопросов…

На нём, как и раньше, броская, ярко-красная одежда, на губах едва различимая кривая ухмылка, глаз я не вижу, зато вижу своё искажённое отражение в его непроницаемых «авиаторах», что даёт ощущение, возможно ложное, что он на меня смотрит.

— Тебе идёт этот цвет. — Дёрнув головой, он указывает на мои волосы. — Хотя с зелёными тоже было годно.

Я молчу. Не знаю, чего от меня ждёт. Благодарности за комплимент? Не понимаю пока, как вообще к нему относиться.

— Как жизнь? — так и не дождавшись ответа, вновь бросает он.

И только тут я обращаю внимание на его руки. Не на тату, их сейчас не видно, а скорее на перебирающие что-то пальцы. И на само «что-то» — это деревянные чётки с крестиком, точь в точь такие я видела в машине у Артёма.

— Это Тёмины? — спрашиваю, бережно их коснувшись.

В памяти вспышка:

«Ух ты, это что, чётки? Откуда они у тебя?»

«Да так, подогнал кое-кто, его батя сам сделал. В колонии научился, он сейчас сидит.»

Тогда я не задумалась и даже не заинтересовалась этим. У меня на «повестке дня» был куда более насущный вопрос — как избежать поцелуя с Тёмой… Но теперь меня словно озаряет откровением: а что, если эти чётки подарил ему Валентин… Как же всё в этой жизни связано…

— Да, в Карине висели, — отчеканивает Алекс тем дерзким тоном, за который я когда-то называла его клоуном. В котором нельзя разобрать оттенков эмоций. И за которым он тоже приспособился прятаться. — А ты как тут оказалась вообще?

«Как я тут оказалась? Как вы тут оказались?!» — внутренне надрываюсь я, но всё ещё сохраняю внешнее спокойствие:

— Так же, как вы, наверно. На самолёте, потом на автобусе…

— Мы на тачке, — перебивает Алекс. — По мосту.

Зачем он делает паузу? Зачем он вообще так на меня смотрит? Я не вижу, но буквально чувствую на себе его взгляд. Или это я опять себя накручиваю?

Заметив, что мы всё ещё оба держим, или держимся за чётки, и между нашими пальцами какие-то миллиметры, я быстро убираю руки под стол. Алекс продолжает перебирать деревянные бусины. Что это? Он нервничает? По позе не похоже: он расслаблен, откинулся на спинку стула.

И всё же — что заставляет его подсознательно искать успокоения? Или это простая задумчивость? Значу ли я для него чуть больше, чем эта потёртая цветастая скатерть?

Чёрт, ну почему же так хочется, чтобы это было так? Почему я снова на него залипаю?

Ну это же бредятина! Он здесь с девушкой!..

Мои душевные терзания прерывает внезапная улыбка, отказать которой, как и раньше, за пределами моих возможностей.

— Чё, погнали купаться? — бодро предлагает Алекс.

Глава 5

*Она*

Конечно, мне нужно было остаться, а не идти за ним, как бычок на привязи, продолжая сеанс психологического мазохизма.

Да, мне больно смотреть на них — таких красивых и счастливых! Больно от каждого их прикосновения друг к другу, от каждого, сказанного друг другу слова и каждой подаренной улыбки!

Мне невыносимо. Словно с меня сдирают кожу. И, хотя при мне они не целуются, но я отчётливо вижу и понимаю, насколько они близки.

Они больше, чем влюблённые, больше, чем друзья, они больше, больше…

Я, наверно, повешусь. В этом самом доме…

— Ты чего такая грустная, Жень?!

Самое мерзкое — что мне действительно понравилась эта Ника. Она лёгкая, воздушная, живая и забавная. И наверняка достойна быть с ним рядом…

**

На пляже пытка продолжается. Сладкой парочке весело, мне нет. Они бесятся, развлекаются, плещутся, а я даже не купаюсь и не раздеваюсь… не могу.

Вымученная улыбка и шаблонные ответы на бесячие вопросы Ники, отчаянно пытающейся пробраться мне в душу — это максимум, на что я теперь способна…

Я больше не выдержу. Завтра утром я возьму такси и уеду. И это будет самым правильным моим решением.

**

После пляжа я запираюсь в своей комнате с намерением выйти только утром, привести себя в порядок, позвонить хозяйке и укатить отсюда как можно быстрей. Но уже в одиннадцатом часу вечера моё внимание привлекает сначала какое-то оживление в каминной — звуки музыки и радостные голоса, — а потом в мою дверь настойчиво барабанят ноготками.

— Жень, ты не спишь?

Во чёрт. Опять эта Ника. Меня уже начинает подбешивать её простота и чрезмерное дружелюбие. Я не хочу с ней дружить! Как бы ни была она сама по себе, отдельно от Алекса, мне симпатична, когда он рядом с ней, единственное моё желание — это нещадно проредить её шикарные волосы.

Она что, решила доканать меня?..

— Женька, не спишь? — набрасывается она, как только я ей открываю. — Супер! Иди сюда! — Схватив за руку и забалтывая, она увлекает меня за собой аж до самой веранды. — Смотри, кто к нам вернулся!

И, оторвавшись наконец, чуть ли не с разбегу повисает на шее у… Валентина.

Тут я утрачиваю ощущение реальности происходящего. Мир качается. Предметы плывут и на миг теряют форму.

Нет, это однозначно сон! Какой-то сюр!

Что здесь делает Валентин?! Почему Ника его целует?! Почему сидящий на столешнице Алекс при этом улыбается? Что происходит вообще?

— Привет, Женя!

После школы он несколько раз пытался связаться со мной. Даже раскопал где-то мой номер телефона. Но я хотела вычеркнуть его из своей жизни, как плохое воспоминание, и я это сделала. Очередной телефонный разговор между нами окончился моим грубым «Я больше не хочу ни тебя, ни о тебе ничего слышать!»

Так что же происходит, господи? Почему девушка Алекса вешается на Валентина? Почему при этом все они выглядят так, будто это «норм»?

— Вы чё не обнимаетесь?! — возмущается неугомонная Ника. И, практически подтащив ко мне Валентина, толкает нас в объятия друг друга. — Вы же учились вместе, правильно? Вы должны быть рады друг другу, радуйтесь!..

— Привет, — выжимаю я из себя, погрузившись в ауру до боли знакомого парфюма.

«С нотками лимона и мяты», — проносится в моей голове восторженным писком Милки.