Следы на битом стекле

Немного обалдев от такой внезапной грубости, я сама не замечаю, как выдвигаюсь за Валентином.

— Я вообще-то не баран!

— Прости, овца!

— И не овца! — возмущаюсь, пытаясь остановить его и тем самым ускоряя. — Я лев, то есть, львица, царица, между прочим! А вот Алекс — козер! Тут ты прав! Упёртый, упрямый баран, который не может перешагнуть через свои дурацкие принципы!

— Значит, баран победил львицу. Очень смешно, Женя, ты сдалась!

— Ничего я не сдалась! Просто у львицы обязана быть гордость! У меня должна быть гордость, а с ним я теряю её!

— Гордость — не такая уж большая плата за то счастье, которого вы лишаетесь!

Я вновь останавливаюсь, как вкопанная. С минуту наблюдаю за его удаляющейся фигурой, чтобы удостовериться, что он больше не собирается меня уговаривать или ждать, и постепенно осознаю, что он прав, в принципе.

Насчёт того, что я заблужусь, уж наверняка.

Даже точно зная адрес, я действительно скорее всего заплутаю в незнакомом посёлке, тем более ночью. К тому же, оказаться в предрассветный час где-нибудь в эпицентре веселья не связанных нормами морали курортных отдыхающих… ну, так скажем, не слишком заманчивая перспектива.

Словом, мне становится по-настоящему страшно, и, отбросив гордыню и все прочие заморочки, я снова устремляюсь за темнеющим на фоне предрассветного неба силуэтом, который в разы удлиняется тенью…

В конце концов, мы с Алексом можем и не общаться.

А утром я соберу свои вещи и уеду! И пусть он дальше сколько влезет «болеет» своим одиночеством! А я найду себе нормального чувака, заставлю его на себе жениться и нарочно нарожаю ему троих… нет, лучше пятерых детей!..

Примерно такие мысли вертятся в моей голове к моменту, когда мы с Валентином выходим на бескрайний, полностью песчаный пляж, залитый сочащимся со стороны горизонта жидким розовым золотом.

Сгустившиеся тени отчётливо прорисовывают чьи-то идущие далеко вперёд нас следы и осторожно проступающие из глубин сумерек очертания.

Предрассветное затишье, заставившее нас надолго замолчать, постепенно рассеивается: уже слышны отдалённые крики чаек, чириканье каких-то других птиц, и даже море, словно тоже просыпаясь, плавно наращивает звук подкатывающих к берегу волн.

Вот-вот начнётся новый день. День, когда родился Артём и ушёл в иной мир мой папа. И я чувствую, что и на этот раз он станет для меня особенным…

Два тёмных силуэта на почти багровом фоне. Это Ника и Алекс. Сидя у самой кромки воды, они устремили взгляды вдаль.

Мы с Валентином подходим ближе, но, не успеваем и ртов раскрыть, как подскочившая на ноги Ника шикает на нас:

— Тихо! Только молчите! Ты садись сюда… — Ухватив за руку, она подтягивает меня к Алексу. — А ты иди ко мне! Только тихо, говорю, пока что ни слова!..

Ситуация очень странная, но это же и заставляет меня послушно опуститься в мокрый песок и оказаться плечом к плечу с навалившимся на собственные колени Алексом.

Коротко взглянув на меня, он снова переводит взор на восток, туда, где в нестерпимо-яркой полоске света, словно спичечная головка, жарко вспыхивает солнечный диск и лениво поднимается над горизонтом, прогоняя остатки мглы из этого мира и из наших душ всесильными лучами.

— Урааааа!!! — вдруг восторженно восклицает Ника, и одиночные шлепки её же аплодисментов прогоняют на многие километры этот протяжный крик. — А теперь давайте, давайте, встаём, встаём! Берёмся за руки!.. Побежали!..

И, пока я ошеломлена не только её простотой, но и самим приказом (откуда она знает?!), с моей безвольной ладонью внезапно решительно состыковывается крепкая ладонь Алекса…

Наши тёплые пальцы сплетаются, а ноги переходят на шаг… с каждой секундой он ускоряется и становится всё увереннее…

Однажды мне станет известно, что Артём оставил голосовое послание, которое за пять минут до аварии записал видеорегистратор в его машине. Что в этом послании он рассказал Алексу, что я и есть «та самая» виртуальная подруга Васдушки, толкающая теорию о «не параллельных» (как оказалось, они когда-то это обсуждали) А ещё признался, что будет рад за нас… И просил пробежаться по берегу моря, взявшись за руки… и «чтобы песок тёплый, и ветер в лицо», как я когда-то мечтала…

А пока мы все вчетвером исполняем его последнюю волю и одно из самых сокровенных моих желаний. Мчим по мокрому морскому песку, будто по битому стеклу босыми ногами. Каждым движением причиняем себе боль и с каждым от неё же избавляемся.

И оставляем за собой всё новые и новые следы…

Это будут не только наши следы. Это будут следы и всех тех, кто уже не может бежать с нами.

И мы не остановимся ровно до того момента, пока самые дальние звёзды не вберут их в свою долгую-долгую память...

Конец