Слепая судьба

– Юная госпожа, у нас появилось время, вы могли бы мне рассказать о том, почему умер мастер Дэн Фэй? – спросил Хун Синь, отставляя в сторону пустую пиалу, словно почувствовав, что Ван Лин вспомнила про учителя.

Ван Лин не хотелось говорить на эту тему, когда она думала об этом, в её душе поднималась муть вины и обиды на судьбу. Перед глазами встали картины детства. Когда её руки зажили, один день стал похож на другой: тяжёлые, изматывающие тренировки от рассвета и до темноты.

Над головой шумели ветки мокрых сосен, под ногами блестели от воды и грязи каменные плиты внутреннего двора. По макушке и голым плечам Ван Лин стучали холодные капли дождя. Мокрая ткань халата противно холодила кожу. На носу скопилась и щекотала огромная капля воды.

– Двадцать приседаний! Лин! Мерзкая девчонка. Зачем ты пытаешься меня обмануть, – громкий голос учителя заставил Ван Лин вздрогнуть и снова присесть, колени дрожали, и ноги не хотели распрямляться. Это уже был третий подход. – Ты должна тренироваться! Посмотри на Юна. Он старается, потому что понял, что это единственный шанс выжить.

– Просто он вас боится!

– А ты, значит, нет? Двадцать отжиманий!

По спине Ван Лин пришёлся удар бамбуковой палкой, сбивая с ног. Она поднялась, опираясь на обмотанные бинтами запястья. Тряпки тут же впитали грязь, а значит, после тренировки придётся заниматься стиркой.

– Я никого не боюсь, – буркнула Лин, делая первое отжимание.

– А зря! Ты должна бояться, любое разумное существо боится смерти. Я знаю, что ты лишилась всех глупых девичьих грёз и думаешь, это конец твоей жизни. Дура! Это глупая маленькая девочка умерла, а теперь я заставляю родиться бойца, воина, который пройдёт путь как положено моему ученику, не опозорив своего великого учителя.

Как же она ненавидела Дэн Фэя тогда, ненавидела тренировки, жизнь воина, рыдала, глядя на обрубленные руки, и потому самое главное она поняла слишком поздно: учитель пожертвовал бессмертием, чтобы вырастить и выучить двух совершенно чужих ему детей. Дэн Фэй мог отнести обоих в ближайшую деревню и оставить, если бы они выжили, им пришлось бы побираться, бродя по дорогам, и в конце концов умереть от голода или болезней. Вместо полезных медитаций учитель лечил их, варил рис и крепкий бульон, стирал их одежду и учил Ван Лин грамоте и бою. Заказал кузнецу наручи для неё и научил защищать себя. Великий учитель, первый воин Пяти городов, потратил остатки своей врождённой ци, чтобы вырастить двух калечных безродышей.

– Я думаю, мы его убили. Убили своего учителя я и Ши Юн. Я хочу лишь одного – чтобы мы сделали это не напрасно, – хмуро ответила Ван Лин после долго раздумья.

Они прождали Ши Юна до вечера, после чайника чая заказали у хозяина шашлычки шаокао из курицы, он принёс несколько палочек с мясом и тарелку с нарезанным корнем лотоса и зелёным луком, грибы и сладкие булочки. Наевшись, Хун Синь предложил спеть для Ван Лин, чтобы скрасить ожидание, но она побоялась, что это привлечёт внимание возвращающихся с ярмарки в город крестьян. Под навесом стало довольно оживлённо, многие болтали. Ван Лин смотрела на заходящее солнце, окрасившее рисовые поля в пурпур, красный цвет напомнил ей родину. Чтобы прогнать грустные мысли из головы, она попросила Хун Синя рассказать его любимую притчу. Она соскучилась по рассказам учителя, тот всегда находил историю на любой случай жизни, чтобы успокоить непоседливую Ван Лин.

– О, у меня есть короткая. Думаю, она подойдёт, – сказал Хун Синь.

«Однажды к отшельнику из клана Спокойных пришёл юноша, чтобы спросить совета, как стать великим.

– Я стараюсь избавиться от всех пороков и день за днём обретаю мудрость, – рассказывал юноша. – Я стараюсь делать добрые дела и помогать обездоленным, – продолжал он свою речь. – О Достойный Почитания, скажи, правильно ли я иду к своей цели?

– Твой путь, – ответил отшельник, – ведёт тебя к счастью и познанию Истины, но, следуя по нему, ты никогда не придёшь к своей цели. Чтобы стать великим, нужно быть порочным и обладать недостатками, недоступными для простых смертных. Однако главный порок у тебя уже есть – это жажда величия, и поэтому ты всё-таки можешь достичь своей цели.

Услышал юноша эти слова, и снизошло на него озарение. Понял он, что лучше быть просто спокойным и счастливым, чем великим, и попросил отшельника стать его Учителем».

Ван Лин хмыкнула, поняв намёк Хун Синя на её желание стать великим воином и достичь богатства и славы. Но путь «счастья и спокойствия» ей был чужд, возможно, Ши Юн принял бы такую жизнь, но не она.

Когда солнце скрылось за горами, а под навесом зажгли лампы, Ван Лин увидела на дороге силуэт мужчины и, вскочив, побежала навстречу. Сердце её не обмануло, это действительно оказался Ши Юн, он услышал её шаги и распахнул объятия, закружив так, как любил делать в детстве.

– Ну что? Мы, как дураки, ждали тебя весь день, давай хвались, был ли толк от твоего уединения? Если я потратила своё время напрасно, то быть тебе битым! – сказала Ван Лин.

Ши Юн взял перо и написал в воздухе ? гуан. Яркий столб света вспыхнул и раскрылся веером, освещая все окрестные поля. Когда свечение потухло, Ван Лин начала бить пятками по ногам Ши Юна и орать.

– Гад! Гад! Да я ослепла! Ты меня без зрения оставил, у меня теперь одни цветные круги перед глазами. Предупреждать надо!

«Извини, огонь вызвать я побоялся».

– Ещё бы, точно бы меня спалил.

Переночевать им пришлось в гостинице, ворота в Синий город закрыли на ночь. Хозяин выделил им несколько матрасов, набитых соломой. Ван Лин перед сном вышла на террасу. Под светом луны горы казались сказочными великанами, устроившимися спать. Возможно, они больше никогда не увидят этих мест, их ждёт дорога в Золотой город и новая жизнь, а где-то там в горах останется могила учителя. Ван Лин встала на колени и поклонилась горам и своему прошлому, оставшемуся там. Поднимаясь с колен, она заметила краем глаза промелькнувшую в кустах тень зверя с хвостом.

Утром они вместе с крестьянами, идущими на ярмарку, прошли в главные ворота Синего города. Повозки двигались медленно, так же неторопливо шли и люди. Уже пройдя ворота, толпа вдруг вздрогнула и быстро разошлась по сторонам, оттеснив и Ван Лин с Ши Юном. В образовавшемся проходе проскакали два всадника в жёлтых доспехах и плащах с золотой вышивкой. Ши Юн тронул за руку Ван Лин, желая узнать, что происходит.

– Послы из Золотого города, золотые львы. Странно, что послали военных такого ранга, – сказала Ван Лин.

Из толпы появился Хун Синь, которому удалось удержаться поближе к центру.

– Удивительно, я не знаю этих военных. Я отлично знаком с высшими чинами Золотого города, но эти лица мне неизвестны. Смешно, один из них похож на Чжу, прям человек-сова. Думаю, это хороший знак. Что ж, идёмте, я знаю место, где собираются караванщики.

Ван Лин подала Ши Юну руку, понимая, что даже ей сложно ориентироваться в этой толпе, а слепому другу приходится гораздо хуже. Тот схватился за её запястье, словно утопающий. Город произвёл на Ван Лин странное впечатление: смесь детского восторга от интересного и нового вокруг и раздражения от суеты и шума, столь непривычного после отшельничества в горах. Они шли по главной улице, вымощенной квадратными плитами. Вдоль дороги величественные храмы Небесных Богов чередовались с богатыми торговыми лавками и уличными ресторанчиками, откуда заманчиво пахло жареным мясом. Здесь стояли двух и трёхэтажные дома и девятиуровневые пагоды из камня с синими крышами. На улице висело много штандартов синего цвета с серебряной вышивкой, а бумажные гирлянды всех оттенков бирюзы украшали торговые лавки. Улица несколько раз превращалась в широкие мосты через притоки Великой реки, что текли, деля город на кварталы.

Главная улица Север-Юг делила Синий город на Западную – аристократическую привилегированную часть, где находилась резиденция представителя наместника, и Восточную, разделённую на кварталы, где проживали ремесленники и торговцы. На площадях в Западной части устраивали военные парады и религиозные праздники, а в Восточной проходили ярмарки и располагались рынки.

Пройдя через два моста, они свернули в Восточную часть города. Улица, на которой они оказались, была попроще: дома тут стояли одноэтажные, и под ногами вместо плит простая щебёнка. Зато тут оказалось множество уличных чифань. В палатках под синими навесами жарили блины с начинкой, готовили на пару баоцзы, варили чайные яйца и пекли батат. Запахи шли отовсюду, тут и там скапливались очереди, горожане и крестьяне покупали себе еду на завтрак. Ван Лин поняла, что тоже не прочь перекусить, но Хун Синь ловко бежал через толпу, и она боялась задержаться и упустить его из виду. Они остановились около площади, на которой стояли волы с телегами и суетился народ, таская мешки. Рядом на лавках сидели мужчины в дорогих синих халатах и пили зелёный чай из большого фарфорового чайника. К ним иногда подходили люди, кланялись и, поговорив, отходили в сторону. Они увидели, как Хун Синь тоже подошёл к сидевшим мужчинам и, поклонившись, что-то спросил. Ему ответили, и он вернулся к товарищам.