Слепой охотник

Он остался сидеть рядом с Ириной, но не потому, что хотелось быть рядом с девушкой. Нога снова разболелась - и эта боль страшно злила, потому что отвлекала от важного дела. А потом подумалось рассеянно, что, возможно, эта боль зачем-то нужна. Потом эта мысль пропала среди вороха других мыслей и тревоги: получится ли узнать этим гаданием, как выручить людей, попавших в странную ловушку?

Верхний свет потух, и жёлтое пламя свечей как-то уютно сузило пространство вокруг столика, будто отрезав сидящих возле него от всего тёмного мира.

А потом Ирина начала раскладывать карты. На портреты они падали с жёстким стуком, уже привычным слуху Жени. Только вот... Не замечая того, он сидел, не мигая, и с изумлением вглядывался в пространство над столиком.

Неизвестно, что видела Ирина, но он видел одну и ту же картинку: в полуметре от столика возникала странная тетрадь, сшитая из листов очень грубой нитью. Пламя одной из свечей подплывало к этой тетради, останавливалось у отогнутого листа, тот вспыхивал, а потом вспыхивала огнём и вся тетрадь.

Книга! Книга из сна! Женя заморгал, стараясь освободиться от настоящего и восстановить свой сон. Боги собрались, придумали какие-то книги для каждого из волхвов, а потом в эти книги спрятали силу двенадцати, запретив пользоваться ею, пока каждому не исполнится тридцать шесть. И он, охотник во сне, должен был хранить эти книги до их странного совершеннолетия. И теперь... Если он правильно понял, ему предлагают сжечь одну книгу. Книгу, явно принадлежащую Демьянам.

Он чуть было вслух не высказал свои предположения, но предпочёл умолчать о необычном видении. Что-то ещё скажет Ирина?

– Нам надо сжечь какую-то книгу, - пожимая плечами, сказала она. В её взгляде на карты, упавшие на рисунки, Женя заметил разочарование.

Он хотел было уточнить, объяснить, что это за книга, но уточнение было не главным сейчас. Главным было другое.

– И где её найти?

– Что-то у меня подозрение, что книга эта у Демьяна, - задумчиво предположил Ярослав, а завидев обращённые к нему взгляды, уточнил: - У Демьяна-младшего.

– Тогда следующий вопрос, - хмуро сказал Красимир.
– Как отнять эту книгу?

– Ирина, а ты можешь раскинуть карты на такой вопрос?
– спросил Женя.

Девушка озадаченно посмотрела на столик с портретами старших Ярослава и Красимира... Лихорадочно продумывая ситуацию, Женя застыл, а потом спокойно сказал:

– Ты гадала на меня - помнишь? Без всяких предметов.

– Для такого гадания нужен шар.

– Попробуй без него. На меня, - сам скептически улыбаясь, предложил он.
– С таким вопросом - про книгу, потому что именно он меня волнует.

– Ну, я попытаюсь, - с сомнением сказала девушка.

Портреты убрали - точней, забрали. Теперь на столике оставались только свечи в высоких и вычурных канделябрах. Но, едва Ирина раскинула карты и принялась выкладывать первый крест, Женя покачнулся от нахлынувшей волны автописьма, схватил карандаш. Они почти мешали друг другу: вошедшая в небольшой транс девушка быстро бросала карты - он рисовал на альбомных листах, которые взял с пола. Рисовал так, что пальцы сводило судорогой...

– Ты как будто меня переводишь, - услышал он её шёпот.
– Но это... целая загадка.

Они склонились вчетвером над рисунком, заинтригованные. На листе тоже были четверо - судя по фигурам, они же сами. Но впереди них стояли трое: двое мужчин и одна женщина - все в одежде русских богатырей, вооружённые мечами и щитами. Отчётливо прорисованные лица были довольно приметные, и Ярослав первым с недоумением сказал:

– А ведь вот эта девчонка - один из наших глухарей.

– Ага, а вот этот - второй, - сказал Красимир.
– Я помню его.

Ирина цапнула лист со столика и внимательно пригляделась к лицам. Оглянулась на Женю.

– А в центре - мой Григорий, - жалко сказала она. И всхлипнула: - Я ничего не понимаю.

15

Справившись с подступающим к горлу плачем, Ирина исподтишка оглядела парней. Яркого электрического света, который обычно скрадывал половину эмоций, не было. Пламя свечей, время от времени нервно дёргавшееся от их дыхания или сквозняков, тенями и светом лепило на лицах отпечаток настоящих чувств, давая их даже не угадывать, а считывать.

Ярослав и Красимир недоумевали. А вот Женя выглядел таким сосредоточенным, словно пытался найти общее в потоке информации, которая поступает лично к нему с разных сторон. И мысль о том, что он, как ни странно, знает гораздо больше, чем все они, заставила успокоиться и настроиться на деловой лад.

– Ну, давайте суммируем, - медленно сказал Ярослав, нахмурившись - глядя на столик с картами и единственным теперь рисунком.
– Значит, эти трое помогут нам отнять у Демьяна книгу, которая даёт ему силу?.. А кстати, Ирина, откуда ты знаешь... этого Григория?

Он, слишком очевидно изумлённый и не поверивший, что она могла таиться от них с каким-то незнакомцем, которого ещё и присвоила, пропустил слово "мой".

Последний вопрос - и её только что вернувшееся самообладание разбилось вдребезги. Она почувствовала, как перехватило дыхание, и заставила себя дышать глубже, чтобы не разреветься. Женя, не глядя, положил свою ладонь на судорожно сжатые, но бесконтрольно трясущиеся пальцы и ответил вместо неё:

– Это её старший брат.

Остолбенев, парни уставились на Ирину, а Женя добавил:

– Я сегодня нечаянно увидел его в квартире. Ирина не хотела, чтобы кто-то знал.
– И почти без паузы вернул Змея к теме: - Я согласен с предположением, что эти трое связаны с нами каким-то образом и помогут. Но как быть с ними? Вы назвали их глухарями, потому что с них, насколько я помню, в отличие от упырей, невозможно снять Демьяново... воздействие.

– Но теперь с нами ты, - возразил Красимир.
– Ты же можешь рисовать и снимать! А вдруг у тебя получится снять с них клеймо?

– Меня с упырей-то корёжит нехило, а вы...
– начал Женя.

Ирина, сама того не желая, резко отвернулась. Просить его? Умолять? Ни за что! Хотя... Не за себя же, за брата! Снова подняла голову. Одновременно с движением Жени: он мягко сжал её пальцы и чуть встряхнул руку. О Григории он больше не говорил, но после этого жеста Ирина вдруг решила: Женя не говорит о своём отношении к ней, но его слова "за тебя" повторились в этом движении... Хватит нюни разводить. Он прав. Поговорят о брате тогда, когда будет время. Сейчас - о деле.