Слепой
Шрифт:
– Ты жалеешь об этом?
– Все изменилось. Мы изменились, - Виолетта пожала плечами.
– Нужно двигаться дальше. Мой мир не рухнет из-за того, что распалась кучка друзей, - произнося последнее слова, она изобразила пальцами кавычки.
– Раньше мы действительно дружили. У нас были общие интересы, а в последнее время каждый сам по себе. Так что нет. Я не жалею. Это в прошлом, и я не стану переживать. А вот Стас… - глаза Виолетты опустились к тарелке.
– Он ни за что не перестанет общаться с Максом.
Сейчас из нашей расколовшейся компании со мной обращалась только Виолетта. Конечно же,
Под конец обеда я решилась спросить у Виолетты о Владе.
– Не знаю. Он ушел после второго урока, - ответила она, и я была благодарна ей за то, что она не потребовала подробностей. Это была не Марина, которой не терпелось знать все и обо всех.
Я надеялась, что Влад придет в парк к пяти, но там его тоже не оказалось. Я ждала где-то полчаса. Может, я перепутала скамейку? Он передумал, или что-то случилось? Или у него дела, а у меня даже нет его номера телефона, чтобы спросить об этом… И почему я вообще так переживаю из-за этого? Почему становится неприятно от мысли, что Влад мог забыть про нашу странную прогулку в парке?
Я не хотела возвращаться домой, поэтому решила позвать Виолетту немного погулять. Она сразу согласилась. Мы встретились у Государственного Эрмитажа, куда я доехала на метро. Затем мы гуляли по Адмиралтейскому району и закончили свое небольшое путешествие на набережной Крюкова Канала.
Я вернулась домой в десятом часу. Как только я оказалась одна в своей комнате, на меня навалилась жуткая тоска и грусть.
Я снова плакала.
Глава двенадцатая
Я с нетерпением ждала наступления вечера, чтобы увидеться с Владом. Странно, но мне так хотелось увидеть его снова. Мы виделись в школе, но не смогли поговорить. Его опять не было в столовой, и Виолетта сказала, что он, как и вчера, ушел после второго урока. Но я успела спросить у него, придет он в парк сегодня, или нет. Он сказал, что придет.
Сегодня был на удивление солнечный день, и тепло октябрьского солнца, конечно же, никогда не сравнится с летним.
В пять часов я ждала Влада на нашей лавочке. В этот раз он не заставил меня долго ждать. Я встретила Эйнштейна, как родного, а он стал лизать мое лицо. Я рассмеялась от щекотки, но отстраняться не стала.
– Мой пес влюблен в тебя, - с усмешкой сказал Влад.
Я подняла голову, чтобы посмотреть на него. Сегодня он выглядел иначе. В его внешнем виде не было ничего темного, кроме очков. Светлые джинсы, синяя толстовка, белые кроссовки. Простая одежда шла ему куда больше, чем школьная форма.
– И я влюблена в него, - пробормотала я и поцеловала Эйнштейна в нос.
Пес лизнул меня своим шершавым языком последний раз и отвернулся к хозяину.
– Сегодня светит солнце, - пробормотал Влад, поднимая голову к небу. Его губы расплылись в улыбке.
– Я чувствую его тепло на своей коже, - он сделал глубокий вдох.
– Сегодня хороший день.
С глупым выражением лица я наблюдала за ним и думала о том, как он… красив. Я встряхнула головой и выпрямила ноги.
– Давай пройдемся, - предложил
Влад.– Ладно, - я пожала плечами.
Мы шли лицом к солнцу, и мне приходилось щурить глаза.
– Куда ты уходишь с занятий?
– спросила я.
– На лечение, - спокойно ответил Влад.
– Врачи думают, что это как-то поможет мне. Идиоты.
– Тебе никогда не удастся восстановить зрение?
– Нет. Мои глаза - ненастоящие.
Я нахмурилась.
– Как это?
Влад кратко выдохнул и остановился. Я замерла рядом с ним в ожидании. Тогда он снял очки. Моя маленькая мечта сбылась. Я встретилась с неестественной голубизной его глаз. Приглядевшись, я поняла, что он имел в виду. Глаза выглядели не живыми, словно они были искусственными.
– Это протезы, - пояснил Влад.
Я беззвучно ахнула и прижала руку ко рту.
– Как это случилось?
– прошептала я.
– Почему у тебя нет… настоящих глаз?
Влад надел очки и пошел вперед.
– Авария, - только и сказал Влад.
Мое сердце сжалось от сочувствия.
– Мне жаль, - пробормотала я.
– Когда это произошло?
– Много лет назад.
– Значит, ты видел когда-то…
– Да, - его голос сорвался на шепот.
– А еще в этой аварии погиб мой отец. Тогда мы возвращались домой, - Влад замолчал на минуту, собираясь с мыслями, а я терпеливо ждала продолжения.
– Грузовик появился будто из неоткуда. Папа пытался остановиться, но не смог. Мы врезались в другую машину. Отец скончался на месте, а меня откачали в больнице, но глаза спасти не смогли.
Мой подбородок дрожал, я заставляла себя не плакать.
Влад пережил настоящий ужас, а я жалуюсь на свою жизнь… Да по сравнению с его историей моя покажется детским лепетом обиженной на жизнь девочки.
– Это… - «ужасно» хотела произнести я, но не смогла, так как в горле застрял огромный ком рыданий, который я старательно пыталась проглотить.
Я молчала, пытаясь воспроизвести в своем сознании картину аварии. Я представила маленького Влада, его папу, аварию… Я не могла понять, как тяжело было ему научиться жить без глаз. Знать, что ты больше никогда не сможешь увидеть солнце, лица людей, ничего, что тебя окружает.
– Я бы сошла с ума, если бы оказалась на твоем месте, - подавленно призналась я.
– Раньше я тоже так думал, - сказал Влад.
– Но в последнее время все чаще понимаю, что я еще не самый несчастный человек на свете. У меня есть все, что нужно. Кроме глаз, конечно же. Но жить без них можно. Было бы гораздо труднее, если бы я не имел ног, или рук. Я рад тому, что у меня есть. Никогда не думай, что я могу быть несчастным.
– Я не думаю, что ты несчастен, - соврала я.
– Нет. Думаешь.
Я поджала губы, но не ответила.
– Человек, живя в недостатке, богат, а в переизбытке беден, - сказал Влад.
– У меня многого нет, но я действительно счастлив, - он сделал небольшую паузу.
– У тебя есть все, но ты не счастлива. Понимаешь?
Да. Я понимала. Но не понимала, откуда об этом знал Влад.
– Так ты живешь с мамой?
– спросила я, чтобы отвлечься.
– Да. Мы переехали в Санкт-Петербург этим летом.
– Где жили до этого?
– В Луге. Это небольшой городок, в двух часах езды от Питера.