Слепой

– Куда хочешь идти?
– поинтересовалась я.

Он пожал плечами, выражая свое безразличие.

– Не боишься, что я куда-нибудь тебя заведу?
– пошутила я, и мой голос дрожал, то ли от холода, то ли от волнения.

– Не боюсь. Я тебе верю.

Нам нужно было тихое место, где мы могли бы спокойно обо всем поговорить. Когда мы проходили мимо детской площадки, я предложила остановиться. Я помогла дойти Владу до лавочки.

– Я чувствую себя таким беспомощным без Эйнштейна, - сказал он, и я села рядом с ним.

Я достала одну руку из кармана и накрыла ею руку Влада. Тогда он повернул ее ладонью вверх, и наши пальцы сплелись. Я понимала, что не должна сейчас сидеть и улыбаться, но я чувствовала счастье оттого, что сжимала его руку. Я чувствовала счастье оттого, что была его другом.

– Его отравили, - процедил Влад сквозь плотно стиснутые зубы.

– Отравили?
– я не поверила своим ушам.
– Но кто? У кого хватит ума… убить твою собаку?!

– Люди злы и жестоки, - его пальцы сильнее сжали мою руку.
– К несчастью, я лично знаком с одним… Живет в соседнем доме. Он всегда недолюбливал Эйнштейна, и я не знаю, почему. То ли просто питал ненависть к животным, то ли мой пес ему что-то сделал.

– Эйнштейн был хорошей собакой. Он не мог никому причинить вред.

– Он любил тебя, - прошептал Влад с улыбкой.

Уголки моих дрожащих губ приподнялись.

– И я его любила, - сказала я.

– Мне будет не хватать его, - а затем случилось то, чего я не ожидала. Влад зарыдал, но слез не было. Он просто тихо постанывал и пальцами свободной руки сжимал переносицу от боли.
– Чертовы люди!
– крикнул он, и я вздрогнула.
– Что вам сделал мой пес?! Почему из-за каких-то уродов должны страдать невинные?!

Влад сгорбился и выдернул свою вторую руку из моей и закрыл ими лицо. Мой мир стремительно рушился, я не могла смотреть на его боль. Меня накрыло огромной волной вязкой тьмы, в которой я бесследно тонула.

Я пододвинулась ближе к нему и обняла его, уткнувшись носом ему в плечо. Я плакала, он тоже. Какая ужасная ирония, потому что этот бесспорно печальный момент сблизил нас, как никогда. Я разделила с ним его боль. Теперь нас объединяла не только дружба.

О боже, я была влюблена его. Я любила Влада всей душой и сердцем. Я плакала не только потому, что мне было жаль Эйнштейна. Я плакала, потому что Влад страдал, и для меня не было ничего ужаснее, чем смотреть на его исказившееся от боли лицо и слушать громкие хриплые стоны.

Мы попали в ад, но я собиралась выбраться оттуда и вытащить с собой Влада. Я не позволю ему сходить с ума в одиночестве. Я буду с ним. Я помогу ему справиться, как он помог мне.

***

Когда мы успокоились, Влад стал рассказывать мне забавные истории, которые случались с ним и Эйнштейном. Я удивилась, потому что их было очень много. Он улыбался, когда делился со мной светлыми воспоминаниями.

– Кажется, мы поменялись ролями, - с грустной усмешкой сказал Влад, когда мы покидали детскую площадку. Мы просидели здесь битых два часа, и все говорили, говорили, говорили… - Сегодня ты выступала в роли моего утешителя и психолога.

Я улыбнулась.

– Друзья должны помогать друг другу, - я пожала плечами и застучала зубами.

– Замерзла?
– встревожился Влад.

– Да все нормально.

На самом деле я дико замерла и удивляюсь, почему Влад не трясется так же, как я.

– Где ты живешь?
– спросил он.

Мы столько дружим и даже знаем домашние адреса друг друга.

– На Песочной 12, - ответила я.

– Мой дом ближе, - Влад поднес руки ко рту и стал согревать их своим дыханием. Через секунду я сделала то же самое.
– Можем пойти ко мне и согреться?

Несмотря на дикий голод, я почувствовала жар на лице.

– Ладно, - надеюсь, он не понял, что его предложение смутило меня.

Мы ехали на автобусе полчаса. Я не любила общественный транспорт, особенно, в час-пик. Нам не повезло. Мы с Владом оказались прижатыми людьми к окнам автобуса. Их было так много, что я начинала задыхаться от тесноты. Мне пятьсот тысяч раз отдавили ногу, а еще кто-то чихнул мне в волосы. Я думала, что не выдержу, и мое терпение лопнет. Но всего несколько слов от Влада: «Мы выходим на следующей остановке» спасли меня от отчаяния.

Когда я выбралась из автобуса, то стала жадно хватать воздух ртом. Влад грустно посмеивался надо мной.

– Еще чуть-чуть, и я бы точно задохнулась, - пробормотала я в свое оправдание.

– Ты просто не привыкла.

– Я больше никогда не сяду в автобус.

Влад усмехнулся и раздвинул губы, собираясь что-то сказать. Но так ничего и не услышала.

– Ты чего?
– спросила я.

Влад громко сглотнул и покачал головой.

– Хотел сказать: «Эйнштейн, домой»…

Я пожалела о том, что спросила.

– Мне нужно сориентироваться. Опиши мне, что справа, а что слева, - попросил Влад.

– Эээ, - я посмотрела по сторонам.
– Справа жилой кирпичный дом с продовольственным магазином, - я прищурилась, - «Наташа». Слева дорога.

– Нам нужно во дворы, - сказал Влад и пошел направо, «щупая» тростью местность перед собой.
– Без Эйнштейна я как без глаз, - невесело ухмыльнулся он и нахмурился, прочистив горло.

Спустя минуту Влад спросил:

– Мы идем к дому 23?

Я посмотрела вперед, на пятиэтажное старое здание с большими ветвистыми трещинами, и прищурилась.

– Да.

Он кивнул и больше не говорил.

Когда мы подошли к подъезду, Влад достал ключи из левого кармана и поднес с домофону.

– Блин!
– прошипел он, когда они выпали из его руки.

Он стал наклоняться, но я опередила его и подняла ключи с холодного асфальта.

– Держи, - я протянула ему их.

– Спасибо, - поджав губы, поблагодарил Влад и открыл дверь.

Мы оказались в темном подъезде, где пахло сыростью. Лифта здесь, конечно же, не было. Влад чувствовал себя увереннее, но когда поднимался на третий этаж, споткнулся, и если бы я вовремя не подхватила его, то он упал бы.

– Осторожно, - мягко сказала я.

Влад нахмурился и выпрямился. Ему было непривычно без своего пса.

– Ты живешь на пятом этаже?
– спросила я с отдышкой.

Влад кивнул, держась за деревянные перила.

– Ужас, - выдохнула я.

Наконец, мы поднялись. Влад подошел к левой крайней черной двери с кожаной обивкой.

– Твоя мама не будет против гостей?
– неуверенно уточнила я.

– Она работает, - ответил Влад, стоя ко мне спиной.

Влад целую минуту возился с замком и, наконец, открыл дверь. Он повернулся ко мне боком и широким жестом руки указал внутрь квартиры.