Слэпшот

Коротко смеюсь, ведь отец неисправим. И мне хотелось бы сказать вам, что это он так шутит. Но… нет. Папа и в самом деле порой перегибает палку с опекой.

Но должна признать, его можно понять, ведь большую часть своей жизни я считала отцом другого мужчину. И о том, кем является мой настоящий отец, официально мне рассказали лишь в день моего восемнадцатилетия. Хотя, конечно, я не была так глупа, как казалось родителям, и осознала это гораздо раньше.

С того самого дня, когда папа снова ворвался в жизнь моей мамы, я чувствовала себя настоящей принцессой. Тогда мне было шесть. И не было ни дня, чтобы я не думала о том, как мне с ним повезло.

Он давал мне так много любви, что, клянусь, в ней можно было утонуть. Буквально. И за это я буду благодарна ему, даже если мне придется до семидесяти прожить в этих апартаментах на Манхэттене, за которые папа наверняка отвалил целое состояние.

Вот это одна из причин, почему сейчас мне в тысячу раз сложнее делать вид, что у меня все хорошо: я боюсь, что папа расстроится и будет переживать, если узнает, как я несчастна. А я хочу… хочу, чтобы он был счастлив.

Они оба.

Я ведь вижу, как мои родители влюблены. И они заслужили просто пожить для себя, а не решать проблемы своей взрослой дочери.

– Печенька? – вытаскивает меня из мыслей голос отца.

– Да, я вела в голове подсчет и пришла к выводу, что ты спокойно можешь дожить до девяноста одного, пап, – быстро прихожу в себя я.

– Рад, что ты так в меня веришь, – усмехается он. – Значит, договор?

Скептически смотрю на него.

– Ну а как тебе квартира? – меняет тему папа, и я жду подвоха. – Правда напоминает дворец принцессы? Что, если ты не будешь выходить из него, пока тебя не спасет прекрасный дракон, когда тебе исполнится семьдесят?

– Боже, Морган! – возмущается мама, пока я хохочу, и отбирает у отца трубку. – Милая, не слушай его. Сходи в бар, развейся.

– Ты же знаешь, что…

– Что ты не любишь бары, – выдыхает мама.

– Все в порядке, правда, – улыбаюсь я. – Вид из окон просто невероятный. Все еще не могу поверить, что вы купили мне апартаменты на Манхэттене.

– О, гномик, я рада, что они пришлись тебе по душе.

– Конечно… И… отдельное спасибо за интерьер. Это буквально моя доска с «Пинтерест», – лучезарно улыбаюсь я.

– Да, я скинула ссылку на него дизайнеру, – улыбается в ответ мама. – Хотела, чтобы все было так, как ты мечтала.

На глаза наворачиваются слезы, и я тянусь к бокалу, чтобы сделать еще один глоток в попытке спрятать их.

– Ты уже познакомилась с кем-нибудь из соседей? – спрашивает мама.

Молчу. Слишком долго молчу.

В экране снова появляется лицо отца. Недовольное лицо отца. В комплексе с маской тигра выглядит очень даже устрашающе (нет).

– Пап…

– Должен ли я начать волноваться, что поблизости уже ошивается какой-то дракон?

Коротко смеюсь.

– Помнишь Гаррета?

– Гаррета?

– Пратта. Из моей школы.

Папа резко меняется в лице.

– Так вот… он живет в соседних апартаментах.

Тишина в комнате кажется оглушительной. Не знаю, сколько времени никто не произносит ни слова, но кажется, что целую вечность.

– Знаешь, если ты вдруг захочешь вернуться в Лос-Анджелес…

Вижу, как мама пихает его локтем, и подавляю смешок.

– Печенька, Гаррет… – начинает она.

– Говнюк, – кашляет в кулак папа на заднем плане, и смешок все же вырывается из моего рта.

В этом он прав.

– Насколько близко вы успели познакомиться? – улыбается мама.

– Ждем вашего переезда, чтобы рассказать вам о наших свадебных планах. – Я закатываю глаза.

– Ему придется ждать тебя до семидесяти! – рычит отец. – И скажи ему, что ты не будешь менять фамилию. Ты только три года как носишь мою!

– То есть ты уже не против нашей свадьбы? – Я вскидываю бровь.

Отец широко открывает рот. Закрывает. Затем снова открывает.

Мама принимается громко хохотать, и я присоединяюсь к ней. Анджи с лежанки на диване начинает лаять, поэтому я поднимаюсь и беру ее к себе. Увидев маски на лицах моих родителей, она начинает рычать, при этом пытаясь спрятаться за меня. От этого я смеюсь еще сильнее.

– Когда вас ждать в Нью-Йорке? – перестав смеяться, спрашиваю я, пытаясь при этом успокоить Анджелину.

– Сейчас подготовят все документы на трансфер Лео, и мы сразу же выдвигаемся. Думаю, к середине ноября будем на месте. – Мама снимает с лица маску, чтобы не пугать Анджи на моих руках.

Лео – это мой младший брат, и он играет в хоккей в юниорской команде «Орлов Лос-Анджелеса», которую в прошлом сезоне тренировал лучший друг моего отца Мэттью Дэвис вместе с моим дядей, легендарным хоккеистом Ридом О'Хара. Но перед этим сезоном Рид с его женой Эбби приняли решение переехать в Канаду, где сейчас занимаются строительством собственного ледового дворца, а Мэттью пригласили в «Нью-Йоркские ракеты», где когда-то играл отец его девушки Эмили.

Так что Лео тоже решил, что и ему не помешают перемены, и захотел сменить клуб. Мой отец, конечно, был бы очень рад, если бы Лео вообще завязал с хоккеем, учитывая то, что папа по какой-то невиданной причине терпеть не может этот вид спорта, но он все же поддержал стремление моего брата и сделал все для того, чтобы у него были все возможности заниматься любимым делом.

И для своих тринадцати Лео творит на льду настоящую магию. А мне лишь хочется верить, что, в отличие от меня, он никогда не лишится своей мечты побить рекорд Овечкина.

– Я скучаю, – выдыхаю я.

– Мы тоже, гномик.

– Мам, вы сейчас в Монако, – недовольно цокаю я.

– И что? Я, по-твоему, не могу скучать, попивая дайкири и лежа на белоснежном пляже в своем новом бикини?

Изо рта вырывается смешок.

– Печенька, может, тебе тоже рвануть к нам сюда? – спрашивает папа. – Мы будем здесь еще два дня. Мне нужно появиться на вручении награды моим парням из «Тудэй».

Музыкальный лейбл моего отца сейчас один из крупнейших во всем мире, а не только в Голливуде. Его артисты снова и снова завоевывают награды, а на ежегодные кастинги слетаются со всего света. Но и о своей карьере папа не забыл. Он все еще успешно гастролирует и собирает огромные стадионы. И не гордиться им просто невозможно, ведь даже в свои сорок два папа даст фору любому мальчику из бойз-бэнда.

– А как же правило застрять в этом прекрасном замке до семидесяти? – Я свожу к шутке свое «нет».

– Я буду везде таскаться за тобой, и все решат, что я твой папик, и не рискнут подкатывать к тебе. Проблема решена сама собой, не благодари.

С губ срывается смешок.

– Спасибо, пап. Но давай в другой раз. У меня правда очень много работы.

– Милая, если тебе что-то понадобится…

– Мама, все хорошо, – перебиваю ее я. – Я справлюсь. Отдохните несколько дней. Вы оба это заслужили.