Слёзы Лимба

— Он слышит нас, — прошипела темнокожая девочка и весело захихикала, прикрыв свои пухлые губки ладошками, словно боялась, что кто-либо из присутствующих увидит ее молочные зубы. — Он наблюдает.

Светловолосый парень громко вздохнул и сел рядом с Эрваном, но делал это с такой неуверенностью и осторожностью, словно опасался, что при неосторожном движении его по инерции выбросит из повозки, как мягкую игрушку.

— Ты должен дать мне имя, — сказал он и впился сильными пальцами в плечо молодого человека. — Отныне мы принадлежим тебе.

— Бездна позаботилась о моем душевном спокойствии, я был опьянен этим миром, не владел своим разумом как своей собственностью. Я мог лишь наблюдать за собой со стороны, не участвовать в принятии своих же решений. Все было решено заранее. И мне не дали возможности отказаться, лишили выбора. Тогда я и понятия не имел, кем станет этот мальчик, для меня, для моей будущей жизни. Если бы я знал, кто он и кем будет, то, возможно, начал бы бояться, ибо этот паренек обладал могущественной силой. И я должен был его повести, чтобы защитить Бездну от тех, кто покушался на нее уже многие века с целью овладеть ее несметными богатствами. Этот мрачный пугающий мир был дороже всего золота на Земле. И его ценность измерялась не в драгоценностях.

— Кристофер Ричард Стрингиги, — дрожащим голосом прошептал Эрван, после чего увидел радостное лицо мальчика, словно тому подарили все подарки, которые только могут существовать в этом мире. — Это имя больше не является моим, я его дарю тебе…

— Эти дети были беспомощны без меня, без своего Бога. Я был их жизнью, их смыслом, их целью. И именно это стало моей главной уязвимостью. Они были способны уничтожить меня, единственного, кто мог остановить разрушение Бездны, ее смерть. Бездна стала частью меня, заменила сердце в моей груди. Я стал Злом, Добром, Любовью и Ненавистью. Во мне слились все качества, которые присущи человеку. Я получал власть над людским разумом, над их волей. Стал их глазами.

— Мы лишились Старшей, она предала нас, предала ту, которая подарила нам жизнь, — произнес Ричи и понурил голову. — Мы верили ей, верили, как самим себе. Но Она изменилась. Стала чужой. Она вмешалась в судьбу людей, принесла в мир горе и страдания, развязала кровопролитную войну. Теперь ты наш единственный шанс. Ты тот, кто может все это прекратить. Стань частью истории. Не дай ей овладеть силой Бездны. Лимб ослаблен, он на грани разрушения.

— Она мечтала о власти, безграничной и безнаказанной. Ее цели были благородны, но достигались ужасающими способами. Она боролась с болезнями, смертью с помощью людских страданий, с помощью их слабости и уязвимости. Она выбирала сильнейших и делала их частью своего окружения. А меня заперли здесь, я стал зверем в клетке, разъяренным и ослабленным. Она знала меня слишком хорошо и искусно пользовалась этим, чтобы не дать вмешаться. Мне оставалось только ждать подходящего момента, чтобы атаковать. Но ожидание лишило меня многого, всего того, чем я так дорожил. Мне пришлось полностью подавить в себе свет, который когда-то занимал большую часть моего тела. Я стал тенью, призраком. И жил в чужих умах. Питался их самыми сокровенными страхами.

***

Повозка медленными темпами добралась до дремучего леса, который был настолько густым, что даже столь обильный лунный свет не смел дотрагиваться до его верхушек деревьев, словно боялся этих кучерявых существ, бесчисленной армией заполонивших огромную местность. Эрвана за время их пути успело укачать, и он, кажется, сумел пару раз заснуть. Но Ричи не давал ему прикрыть глаза и на минуту, паренек начинал резко трясти его за плечо и недовольно покачивать головой. Молодому человеку оставалось только слушаться, но чем дальше они ехали, тем труднее это было выполнимо, глаза закрывались практически самовольно.

— Это действие лекарства. Скоро все пройдет, — впервые послышался голос второго мальчика. — Оно вернет твои силы.

— Лекарство? — удивленно посмотрел на него Эрван и испуганно облизал губы, на которых чувствовались остатки какого-то горького вещества.

— В Лимбе растут особые растения, ужасно пахнут и колются, если осмелишься сорвать хотя бы листочек. Они обладают чудодейственной силой: исцеляют любые раны потерянной души.

— Но Она нарушила закон, — продолжила фразу девочка. — И принесла это растение в реальный мир и стала лечить с помощью него живых.

— Из-за нее разлом усилился, — Ричи перевел взгляд с девочки на Эрвана и грустно вздохнул. — Мир живых и мертвых не должны соприкасаться. Даже один листочек, проникнувший в другую реальность, вызовет ужасные последствия. Она хотела помочь живым, но, в конечном счете, обрекла их на страдания. В людях поселилась жестокость.

— Поэтому Бездна избрала тебя. Ты видел ужас той войны, видел, к чему привели действия изгнанной Старшей. Ее желание власти создало катастрофическую проблему для обоих сторон, — сказал второй мальчик и приобнял сидевшую рядом с ним темнокожую девочку. — Она хотела изменить слишком многое, разрушить хрупкий баланс, стену, что отделяла Добро от Зла многие тысячелетия. Вскоре мир живых и мертвых сольется воедино, что уже происходило.

— Во времена Великого потопа, — прошептал Ричи. — Первая Старшая ослушалась Бездну, дала людям свободу. И эта свобода привела к гибели всего человечества. Все повторяется.

— Но еще не поздно все изменить. Мы должны залатать стену, не дать теням ворваться в живой мир. Если это случится, у людей не останется шанса, выживут только единицы. В последнем слиянии уцелела только одна семья. И это было большое чудо для всех нас. Ной стал первым Старшим нового времени, он породил первое поколение проводников. Все Старшие были, непосредственно, в близком родстве друг с другом. Но позднее кровь перестала играть значение. Бездна сама выбирала достойных еще при их жизни.

— Первые Старшие становились хранителями Лимба только после смерти и не имели права являться недостойному человеку. Но позже ситуация переменилась. И Старшие назначались еще при жизни, но незадолго до своей смерти. Бездна лишала их права выбора. У избранников не было шанса спастись от такой участи. Но у них были привилегии. Они могли являться любому живому человеку, быть его внутренним голосом, — светловолосый мальчик явно любил об этом рассказывать, о чем говорили его загоревшиеся глаза. — Так случилось и с нами. Мы слышали голос Старшей, еще при жизни. Это было много лет назад. У Старшего есть дилемма. Он может избрать проводников среди своих детей или невиновных.

— Она выбрала невиновных. Спасла наши души от гибели, — едва слышно произнес второй мальчик. — Не дала теням поглотить нас. Но взамен на исцеление мы должны были служить ей, исполнять ее волю как свою собственную.

— Но после ее изгнания мы стали сиротами. И были разделены, — с болью в голосе произнес Ричи. — Только во сне мы можем вновь встретиться и увидеть друг друга. Хотя бы на короткое время. Но это так мало. Мы существовали вместе целые столетия. И разлука стала для нас чем-то невыносимым, самом страшной болью, которая парализует все внутри. Наши души связаны. И их необходимо привести друг другу. Только ты способен это сделать, Эрван.

Молодой человек увидел, что тела мальчиков начали постепенно рассыпаться, как фигуры из песка. Порывистый ветер, что путешествовал здесь без каких-либо ограничений и не боялся даже столкновения с деревьями, за пару мгновений унес эти сверкавшие в свете луны песчинки, оставив после невинных ребят лишь горсточку сухой земли, которая внешним видом напоминала пепел. Еще очень долго частицы, ранее являвшиеся детьми, витали высоко в небе, создав что-то в роде карты звездного неба, которая указывала путь в глубь чащи. Самая большая звезда давала ориентир на восточную часть леса. И лошадь, все еще преданно тянувшая за собой повозку, следовала за этим ярким объектом на небе, словно заранее знала, куда следует привезти своих оставшихся пассажиров.