Слезы Огня

По утру они ушли, стараясь не будить женщину и оставили на ее столе три медных монеты, как плату за гостеприимство.

… До земель, где жила девушка огонь, оставалось несколько дней пути.

Княжна оценила новый город, принадлежавший ее так называемому жениху. Оценила и пришла к выводу, что Гуннар, даже до встречи, уже застуживал того, чтобы его кандидатуру рассмотрели с особым вниманием.

Город, выросший на месте стоявшей почти что на отшибе деревеньки, разросся так, что Лебедь сперва и не узнала места, через которые проезжала пару лет назад. То, что сделал с поселением Гуннар действительно застуживало уважения. А Лебедь любила мужчин с подобной деловой хваткой. Ее отец обладал подобной чертой, и княжна невольно задумалась о том, что не зря поехала знакомится с тем, кто попросил ее руки. В любом случае, увидеться перед свадьбой не мешало бы.

У въезда в город их встречала охрана. Предупредив, кто едет в карете, воевода отправил вперед человека, чтобы Гуннар успел приготовится к приезду невесты. Красавица Лебедь пожелала пересесть в седло, чтобы посмотреть на город не из окошка кареты, а напрямую.

Воевода выделил спокойную кобылку и помог взгромоздиться девушке в седло, подав вожжи и обоз снова тронулся в путь. Княжна качалась в седле, одаривая прохожих надменным взглядом, осознавая собственную красоту, когда большая часть встречных мужчин оборачивались ей вслед, чтобы проводить взглядом тонкий стан и прямую спину с толстыми светлыми косами.

Ехали довольно долго, прежде чем выехали на двор вождя. Там их уже ждали. Лебедь помогли спешиться, какой-то воин из числа Гуннаровой дружины. Девушка ступила на землю, величественно обвела взглядом чистый и ухоженный двор и остов нового дома, видимо, который вождь строил для нее, своей невесты. А затем заскользила взглядом, выискивая среди встречавших ее людей лицо того, кого судьба пророчила в мужья.

Она безошибочно определила, кто это, едва остановила взгляд на высоком светловолосом воине, что разглядывал девушку с не меньшим интересом.

Лебедь прошлась глазами с ног до головы по фигуре мужчины и улыбнулась увиденному. Красавцем Гуннар не был, но обладал достаточной привлекательностью, чтобы нравится женщинам. Не смазливый, а привлекательный именно своей суровой северной мужественностью, что скользила в каждый черте его лица.

Княжна первой сделала шаг на встречу будущему супругу и улыбнулась так, как улыбалась лишь, когда хотела обворожить. Но к ее удивлению, мужчина отреагировал не так, как она привыкла. Радости на его лице не прибавилось, только интерес пропал, словно и не бывало.

Гуннар подошел к девушке и слегка поклонился ей. Светлые волосы упали на его лицо, но едва мужчина распрямил спину, как небрежно откинул их в сторону.

— Княжна! — произнес он ровным голосом.

— Вождь, — в тон ему ответила девушка.

— Я думаю, вы устали с дороги, — произнес северянин и добавил, — Ваша комната уже готова. Можете отдохнуть и смыть с себя пыль дорог, а вечером я буду ждать вас на ужин в своем доме.

Лебедь снисходительно кивнула, словно делала ему одолжение, соглашаясь войти в его дом. А затем прошла через весь двор за какой-то расторопной девкой, что по всей видимости работала в доме. Девка услужливо распиналась перед красавицей-княжной, пока провожала ее по крыльцу, да открывала перед ней дубовую дверь. Янина ковыляла следом, таща в руках сундучок с украшениями. Дружинники, из числа тех, кого приставил к дочери Аскольд, выделили воина, чтобы перенес сундуки девушки в ее комнату. Гуннар, вопреки надеждам Лебедь, не последовал за ней, оставшись во дворе, якобы, чтобы переговорить с воеводой князя.

— Ничего, — сказала себе девушка, шагая по широкой горнице, — Вечером я буду не я, если после ужина он не упадет к моим ногам, — и улыбнулась, — И не таких неприступных очаровывала… Что для меня какой-то дремучий чужак? — и она улыбнулась своим мыслям, полностью уверенная в собственных силах и собственной красоте.

Торстен вился ужом рядом со своим вождем, пока тот объезжал с дозором границу владений, не торопясь на ужин, где ждала его красавица невеста… Правда, пока еще не невеста. Вспоминая о первой встрече, Гуннар думал о том, что девушка ему скорее не понравилась, хотя была, что скрывать, необычайно хороша собой. Но эта надменность и холодность во взгляде… Княжна явно не привыкла к подобному отношению к себе, что только подначивало северного вождя указать ей на ее место.

Не любил Гуннар таких женщин и все. И хотя под слоем льда и величия, которыми себя окружила молодая девушка, Гуннар без труда угадывал страстную натуру, ревнивую и любвеобильную, ему отчего-то совсем не хотелось становится тем, кто разобьет этот лед и выпустит из его оков прекрасную госпожу. Мысленно он все чаще и чаще возвращался к огненноволосой танцовщице, которая отказала ему и успела задеть сердце. Сейчас Гуннар думал о том, что если бы он мог остановить время или повернуть его вспять, он никогда бы не поступил так, как сделал в таверне. Он одарил бы Верею своим вниманием, он добился бы ее расположения и ухаживал за девушкой как положено, а когда пришел бы срок, то, скорее всего и предложил бы замужество, придя с подарками к ее старику отцу. Порой вождь очень ругал себя за слишком живой нрав. Оттолкнув девушку он подарил ее другому, более удачливому и сдержанному. Более надежному, видимо, по мнению Вереи, хотя теперь он уже не узнает, осталась ли девушка с послом, или их пути-дороги разошлись. И он очень надеялся на последнее.

— Гуннар! — снова позвал его друг, ехавший рядом настолько близко, что их ноги пару раз соприкоснулись. Определенно, Торстен что-то хотел от него и вид у северянина был крайне загадочный.

— Что? — спросил сухо вождь.

— А давай сегодня нашу гостью повеселим? — предложил Торстен, — Я бы музыкантов привел… Как никак княжья дочь и к тому же, твоя невеста.

— Ага, — кивнул Гуннар. Словно невеста показалось ему сейчас неприемлемым к этой надменной девушке, что дожидалась встречи с ним находясь в его доме. Гуннар подумал о том, что неужели он строит дом именно для нее? На мгновение мужчина представил себе там хозяйкой совсем другую… Фантазия повлекла его дальше, и он увидел Верею, сидящую во дворе и ожидающую его возвращения на лавочке, одетую в дорогие одежды, а ее волосы, алые, как пламя, вспыхивали в лучах заходящего солнца. А на коленях малыш, такой же яркий и солнечный, как и его мать. Его малыш. ИХ малыш!

— Так что на счет музыкантов? — спросил Торстен. Картинка перед глазами Гуннара исчезла, и он повернулся в другу, махнув рукой.

— Делай, что хочешь, — ответил вождь. — Мне все равно.

— Вот и хорошо! — улыбнулся Торстен, — Тебе понравится! — добавил он еле слышно, но Гуннар не обратил внимания на слова друга. А впереди уже показались стены города.

Пришпорив коня, он вырвался вперед и первым въехал в ворота, оставив за собой всю дружину.

Глава 8.

Ближе к вечеру в дом пришел Торстен. Швырнул мне какое-то яркое платье и насупив брови, произнес:

— Переодевайся. За тобой скоро придут! И чтобы без глупостей!

Он вышел, хлопнув дверью, а я обернулась к Нечаю, сидевшему на лавке. Вид у старика был какой-то ослабленный и больной. Сказывались долгие дни, проведенные взаперти. Ему, привыкшему к долгим переходам и кочевой жизни, четыре стены, в которых мы оказались, были словно тюрьма. Хотя, почему, словно. Это и была своеобразная тюрьма, придуманная нам безумным северянином, пожелавшим угодить своему другу. Я не сомневалась, какая участь мне уготована. Торстен отдаст меня на утеху Гуннару, по крайней мере, он хочет этого, а что произойдет в действительности, решат только боги.

Я подняла с пола платье. Разгладила, положив на стол. Яркая тряпка, почти такая же, что была на мне в тот вечер в таверне. Желтая с оранжевыми всполохами, оно сделает меня еще больше похожей на пламя. Интересно, где Торстен достал такое?

— Я боюсь за тебя, — сказал старик, поднимаясь с лавки.

— Не надо, — покачала я головой, — Не убьет же он меня, в самом деле.

— Если бы не я, ты могла бы убежать отсюда, могла попытаться что-то сделать…

Ошибочная мысль, решила я. Торстен позаботился бы о том, чтобы я в любом случае согласилась танцевать для его друга. Просто надавил бы на другое слабое место. У него это прекрасно получается!