Слезы русалки

– Он влюблён в неё уже давно.

– Правда, что ли? Я бы совратила его в два счета. Надо кстати об этом подумать.

Лидия заливисто рассмеялась, явно с целью раздразнить Сашу.

Саша взял ее за плечи и с силой потряс. Только тогда она перестала смеяться.

– Я когда-нибудь убью тебя, – непривычным голосом произнес Саша, задирая ей юбку. – Клянусь.

Она опять засмеялась, но уже тише, пока ее смех не перешел в отрывистые стоны.

Вадим был поражён до глубины души. Он и раньше замечал Сашины переглядки с Лидией, но запрещал себе думать, что это зашло так далеко.

Не в силах смотреть на них, Вадим ушел. Он чувствовал себя оплеванным, словно на месте Лидии была его Юля. Он-то знал, что Павел любил свою невесту не меньше. Вадиму было настолько тошно, что захотелось утопиться.

Опять туман. И вот Вадим на диком пляже близ их дома. Он еле продержался вечер, боясь смотреть Павлу в глаза. Он хочет побыть один, его тошнит от собственного дома, где творилось такое бесчинство, когда невеста предает жениха, а брат – брата.

Море угрожающе пускало волны к ногам Вадима, словно запрещая ему нарушать ночной покой водного мира. Вадим подчинился воле древней стихии и мирно присел на гальку.

Во сне он заново пережил тот испуг, когда увидел в море нагую деву. Она медленно и с наслаждением плавала, пока не заметила Вадима. Ее-то и охраняет море, подумалось Вадиму. По всем законам русалка должна уплыть прочь, завидев человека, но она направилась прямо к Вадиму.

Это было завораживающее зрелище: луна осветила капельки воды на белоснежном теле этой женщины, заставив его сиять себе под стать. Волосы, длиннее которых Вадим не видел, стыдливо прикрыли наготу, но тем самым только раздразнили воображение. А ноги! Легкие, стройные, парящие, они не касались земли. Такие ножки могла подарить только морская ведьма в обмен на чудесный голосок. Но русалка заговорила, и Вадим узнал этот голос.

Это была Лидия, женщина из плоти и крови. Вблизи Вадим слишком остро ощутил пульсацию жизни в ее венах.

Он пробудился от морока и поспешил отвернуться. Неловко вышло, что он увидел Лидию голой, вдруг пронеслось у него в голове. Хотя сама она похоже не придаёт этому большого значения.

– Жениху положено быть с невестой, – тихо засмеялась Лидия.

– А тебе положено быть с Павлом, подлая шлюха! – Резко ответил Вадим и ударил ее по лицу.

Но это было опять порождением сна. На самом деле парализованный этой неловкой встречей Вадим , заикаясь, промямлил:

– Я.…я.… мне… жарко. Я освежиться хотел, – он был так напуган, что трясся всем телом.

– Я тоже, – Лидия улыбнулась своей очаровательной детской улыбкой. – Я часто хожу на пляж перед сном.

И развлекаешься тут с Сашей, теперь-то Вадим знал.

– Я плаваю в ночном море, а потом сплю как убитая, это мой маленький секрет. А теперь наш с тобой секрет, – она приложила ладонь к его губам. – Ты ведь умеешь хранить секреты, мой мальчик?

Вадим затрясся всем телом и прирос к тому месту, где стоял. Ему хотелось уйти домой к Юле. Лидия внушала ужас, втрое увеличенный темнотой. Подобного рода страх, вероятно, внушали путникам мифические обольстительные сирены.

– Поплаваем вдвоем? – предложила Лидия.

– Я.… меня ждет Юля.

– Забудь о ней. Хочешь, я сделаю так, что ты забудешь обо всем? Открою тебе ещё один секрет. Я ведьма.

И она тысячу раз права. Вадим чётко осознавал, что если войдёт с Лидией в воду, то море погубит его, и он не вернётся.

– Ну, скажи, разве ты сможешь устоять? – Лидия взяла его безвольную руку и провела по своей груди.

Вадим больше ничего не видел кроме ее горящих глаз и призывно открытых губ. Он испытал самое большое потрясение в жизни, самое невозможное чувство – желание с примесью отвращения и стыда. Нежная грудь жгла пальцы калёным железом, прикосновения причиняли ему физическую боль. Тот вид боли, что рождает сладкий тягучий мазохизм.

Лидия скользила рукой Вадима по своему телу ниже и ниже. Вадим уже не сопротивлялся, а нежный и прекрасный образ Юли растаял и больше ничего не значил. Он вырвал у Лидии свою руку и стал лихорадочно снимать брюки.

Он поднял взор, чтобы еще раз посмотреть в ее прекрасное лицо, но увидел жуткий череп с выпавшим глазным яблоком и страшным беззубым улыбающимся ртом. Вместо волос кусками лежала зеленая дурно пахнущая тина, из костлявого тела сочились черви и неизвестные Вадиму морские гады. Скелет схватил Вадима за горло, черви заползли ему в открытый рот, мешая заглатывать воздух.

– Ну же, мой мальчик, поцелуй меня, – ухмылялся безобразный скелет. – Приди же ко мне в объятья.

Вадим дернулся во сне, разбудив Юлю.

Кошмарный сон. Господи, надо же такому присниться.

У Вадима было на душе страшно и паршиво, словно Саша вернулся, и они вдвоём отрыли со дна морского тело Лидии, чем потревожили ее мстительный злобный дух.

– Что случилось? – спросила Юлия, беспокойно глядя на мужа. – Тебе снится кошмар?

– Нет, – ответил Вадим, – всего-то моя жизнь.

Человек всегда был собственник в душе

Во всем виновна спесь "венца творенья".

И гордость в нем зудит, кровь начинает жечь,

Рассудок слаб, готов на преступленья.

Когда предмет любви с улыбкою глядит,

Но ласки и слова мимо тебя проходят,

Тот демон, что внутри, на волю полетит,

Ты сам ему даёшь желанную свободу.

Он будет горячо нашептывать на ухо,

Дразнить тебя, губить, заставит ревновать.

И в сердце станет нестерпимо глухо,

Не вправе он иль она другого целовать.

Подумай хорошо, сколь многих погубила

Безудержная ревность, что порожденье зла.

Все лучшее в тебе в разы она убила,

А жертвам этой дряни вовеки нет числа.

Глава 5

Однажды, проснувшись, Вера отметила необычное оживление в доме. Спустившись вниз, она наткнулась на Юлю и Алёну Михайловну. Стало быть, Вадим с семьёй опять приехали.

Вера не любила, когда они приезжали, сразу становилось неуютно. Ведь так хорошо проснуться в кромешной тишине, выйти из дома, никого не встретив, и пройтись, подставляя себя жаркому солнцу, надышаться целебной для души и тела смесью горного воздуха и морского бриза. Как же Веру восхищали горы! Такие могучие и высокие, Вера казалась себе незначительной песчинкой перед ними. Воистину масштабное зрелище, дух захватывает. Каждый раз Вера изумлялась красоте и величаю гор как в первый, смотреть на них не надоедало, наоборот была даже небольшая ломка, когда глаз отдыхал от гор.