Слезы саламандры
Шрифт:
Матушка мылила сына, сидящего в глубоком тазу посреди двора, а Гудри веселился, разглядывал пузыри из тонкой мыльной пленки, которые переливались, дрожали на свету и лопались.
Земляной пузырь был огромен! Гудри смог бы свернуться калачиком и спрятаться в нем! Старик замахал веером – и шар послушно поплыл прямо на друзей. Пузырь раскручивался вокруг себя и ускорялся. Не помня себя, приятели вскочили и бросились прочь, топоча по помосту. Шар врезался в то место, где они только что сидели, и лопнул. Во все стороны полетели доски, разметав стойки. Мимо Гудри просвистела длинная щепа и переломилась, врезавшись в камень.
– Наверх! – скомандовал
Друзья опрометью полезли наверх, шустро перебирая руками и ногами. Старик вертелся как безумный и махал чайником. Теперь он выдул из земли шар вдвое больше против прежнего! Отбросив чайник, старик схватил зонтик и начал тыкать им перед собой. Шар тяжело приподнялся и принялся набирать высоту…
– Быстрей, быстрей! – заскулил Фири.
Они успели! Перевалились через гребень, укрылись за зубцами. Вовремя! Раздался хлопок, стена дрогнула – и на друзей посыпалась труха, обломки палок… Гудри выглянул за стену – и увидел, как деревянное сооружение с грохотом осыпается вниз. От ворот Чит-тая в их сторону по прямым улицам города книжников неслись стражники…
Друзья потом не раз вспоминали тот сумасшедший спуск и удивлялись: как никто не сорвался, не переломал себе руки-ноги? Приятели похватали положенные кувшины, проломились сквозь сад, забыв и о сторожевом псе, и о его загадочном хозяине, вихрем промчались по переулкам Нижнего города – и остановились на перекрестке, загнанно дыша и глядя друг на друга шальными глазами.
Гудри не выдержал первым:
– А все-таки весело было! И Чит-тай повидали!..
Сигвар покраснел, прыснул, за ним захихикал Фири, а потом уже прорвало всех. Смеялись до икоты.
– Повидали-и-и! Повидали-и-и Чит-тай!.. – колотил кулаком по коленке обычно невозмутимый Ахмар. – А если бы этот старик стену на Чит-тай уронил?
Вытерев слезы, друзья простились, условившись увидеться завтра. Гудри свернул на родную улочку и увидел Якира, подпирающего ограду у ворот. Старый слуга тотчас разглядел непослушного молодого господина и поманил его пальцем. Гудри понурился и поплелся навстречу. Уж если матушка погнала Якира на улицу, искать сына – значит, жди беды!
«Опять плакать будет!» – подумал Гудри и закрыл ворота, лязгнув железным засовом.
– Гостей ждем, – сжалился над молодым господином Якир. – Завтра. А госпожа только-только тебя хватилась.
Хорошее настроение мигом вернулось. Гудри перехватил положенный кувшин и вспорхнул на крыльцо.
Гости – это же просто замечательно!
Глава 2
Гудри летел над Астанапуром. Теплый приятный ветерок дул в лицо. Великая Велкве-Таар уже стряхнула ночную темень, мелкая живность радовалась первым рассветным лучам и торопилась по своим неотложным делам, пока нестерпимый зной не загнал всех в укрытие.
Внизу промелькнули неказистые домишки Нижнего города, где беднота теснилась в узких жилищах с общим простенком. Показался необъятный караван-сарай: торговцы уже готовились к выходу, хоть городские ворота еще были заперты, покрикивая и подгоняя работников, таскающих и укладывающих вьюки на горбатые спины троматэров. Летающий ковер, повинуясь собственной воле, поплыл над особняками и садами Среднего города, и Гудри впился глазами в шпили дворца шайхиншайха впереди. Неужели… неужели сейчас он узрит невиданные чудеса Запретного сада и сотни заморских растений, усыпанных дивными плодами, которые со стародавних времен привозили из далеких земель шайхам
Астанапура?Однако своенравный летающий ковер вновь повернул и продолжил путь вдоль Верхнего города, не нарушая его границ. Гудри увидел перед собой знакомые очертания старой стены. Она медленно приближалась, и юноша вдруг разглядел лохматое аистовое гнездо меж двух покосившихся зубцов.
Знакомое местечко!
Внезапно ковер опустился, и Гудри не поверил своим глазам: в гнезде, скрестив ноги, расселся вчерашний жуткий старик. Он воткнул в переплетение ветвей свой ободранный зонт и обмахивался веером. Тень от ковра упала на него, и он поднял голову. Черные глаза уставились на Гудри, словно два высохших колодца. Старик вскочил, подхватил зонт и принялся махать им перед собой, словно отгоняя глупую птицу.
Ковер рухнул вниз, убоявшись безумца, и заскользил над крышами с такой скоростью, что ветер засвистел в ушах. Гудри схватился за бахрому, прижался…
«Гудри! Гудри!.. – послышался ласковый зов откуда-то снизу, и юноша тотчас узнал голос матушки. Гинтрун стояла посреди двора. Подняв голову к небу и приложив ладонь ко лбу, она звала сына. Ковер послушно поплыл на родимый зов.
Гудри разглядел в раскидистой тени старого инжира расстеленный тяжелый ковер драгоценной буйгурской работы. В середине ковра высился дворцом шайхов медный чайник, а подле него, расходясь уступами, выстроились многочисленные пиалы, тарелки, блюда и тарелочки. Чего в них только не было! Гудри шумно сглотнул слюну. Щербет, вяленая хурма, финики, халва кунжутная и подсолнечная, политые сахарной водой сочные ломти арбуза, фисташки в меду. На заднем дворе суетились слуги, свежуя барашка.
Ковер опустился, и Гудри залихватски спрыгнул на каменные плиты. На подушках разлеглись отец и братья, попивая терпкий темно-коричневый душистый чай. Глядя, как сын ловко спустился с неба, отец восхищенно зацокал языком, и сердце Гудри преисполнилось гордости.
Матушка, пунцовея щеками, прижала руки к груди и указала глазами на уличный табурет, с которого слуги подрезали непослушные плети винограда. Как этот табурет здесь очутился? И чего матушка от него хочет? Отец с братьями захлопали в ладоши, упрашивая Гудри. Отчего это старый табурет вдруг стал таким большим? Гудри глянул на свои руки, ноги – а они, напротив, уменьшились…
И тут Гудри понял, что он вернулся в детство и вновь стал маленьким. Стоило это понять, как он тотчас успокоился. Ну, сейчас он покажет отцу, братьям и матушке! Гудри взобрался на неудобный табурет и подрагивающим от волнения высоким голоском прочитал вирши собственного сочинения. В груди сладко ныло, голова слегка кружилась от восторга – стихи были великолепны, Гудри чувствовал это! Такие не стыдно прочесть самому шайхиншайху – да продлятся его дни – и великому вас-сирху!
– Наш маленький Гудри уже настоящий книжник! Он непременно будет учиться в Чит-тае! – смахнув слезы умиления, матушка опустилась на ковер в ногах отца.
Тот ласково улыбнулся любимой жене:
– Конечно, он будет учиться в Чит-тае!.. Ведь и я, и мои старшие сыновья, и все мужчины рода Меджахар становились ловчими дэвов. Вот и Гудри, как подрастет…
– А может, достаточно уже в нашей семье ловчих дэвов, мой господин и повелитель? – робко спросила матушка. – Ты же слышал его! Он достоин написать не одну-единственную книгу ловчего дэвов, как заведено меж вами, а много-много замечательных книг, которые прославят его самого, род Меджахар и весь Астанапур!