Слишком близко

— Виктория Николаевна, девушка о который мы с вами говорили, да. Вы получите ее контакты и ссылку на ее резюме, после чего сами пригласите ее на работу. Да, сами. Нет, не обсуждается. До свидания, с вами приятно иметь дело.

Сейчас это все, что я могу сделать. Да, вынужден пока отступить, но иначе не выходит.

Сев в машину, я завел двигатель и вырулил на проспект. Куда теперь? Домой не хочется, постоянной любовницы у меня нет, а хочется просто поговорить по душам, да не с кем. Если только с Даней…

Вызвонив старого друга, предложил ему устроить встречу на четверых: он, я и два мистера Дэниэлса.

= 24 =

Максим

Слоняться по дому в одиночестве после определенного возраста — тоскливо, особенно в скверном настроении. И приезда Дани я ждал с нетерпением.

А пока он в пути, принял душ, заказал кучу еды: мясо с мясом и еще немного мяса — то, что нужно двум мужикам для общения с виски.

Думал, друг приедет еще нескоро, однако едва упал в кресло и включил телек, по квартире разнесся звон.

Доставка? Нереально.

Посмотрел на экран видеокамеры и увидел Даньку, который орлом прилетел. Он почувствовал, когда необходимо поторопиться — и прибыл почти сразу по зову.

— Кто-то умер?! — флегматично осведомился войдя.

— Нет.

— Остальное все поправимо, — Данька растер лицо ладонями. — Я не спал в прошлую ночь. И, увы, не из-за горячей цыпочки, а хреновой тучи чужих проблем.

— И еще я объявился, — хмыкнул я, хлопая друга по плечу.

— Ну, рассказывай, — как по-настоящему уставший человек, он плюхнулся на первый подвернувшийся диван и вытянул длинные худые ноги. — Весь во внимании.

— Скоро доставка приедет, — уточнил я, подумав, что в спешке Данька наверняка не поужинал.

— Очень важная новость. Ради нее стоило сорваться с места и примчаться, — он улыбнулся и снова потер лицо.

— Да так-то и нечего толком рассказывать, — я поморщился. — Но раз уж у тебя траблы, могу выслушать. — И чтобы беседа пошла, полез в холодильник.

— Не-е, мои траблы не настолько печальные, чтобы из-за них появилось желание набухаться. Так что давай, Макс, не увиливай и приступай к детальному рассказу.

— Ты всегда был язвой, — я нашел бокалы, вытащил из морозилки лед, подволок кресло к столу и сел рядом.

— Давай уж, начни с чего-нибудь, а там само пойдет, — прищурился Данька.

— Да что-то я не узнаю себя последнее время: неожиданно сентиментальным стал. Неужели старость подкрадывается?

У Даньки взметнулись брови к середине лба. Он нахмурился, потер нос и, неожиданно щелкнув пальцами, выдал:

— Поздравляю, Максим Викторыч! К тебе не старость подкралась, а дама. К самому сердцу путь нашла. Красивая?

— Нет! То есть я не влюбился! Некоторые мысли, конечно, об одной особе есть, но… — зазвонил телефон — доставка приехала.

Пока я принимал заказ, расплачивался, Данька не сводил с меня глаз. А когда снова остались одни, почти за руку усадил меня в кресло.

— Хватит суетиться и юлить! Сам все разложу. Ты рассказывай. Ну?

— Помнишь девчонку, которая за моей мамой ухаживала?

Данька завис, сделал пару глотков, а после просветлел:

— Помню, такая большеглазая, серьезная и смешная. Она тебя еще в палату не пускала?! Так это ты на нее запал?

— Не запал, — возразил я, тоже сделав несколько глотков виски. — Просто она меня злила. Даже бесила. Но специалист она хороший.

— Вот и добесился! — расхохотался Данька. — Как говорится, от ненависти до любви лишь шаг!

— Даня, я не сопливый мальчонка! Из-за ерунды не стал бы отвлекать тебя! Там просто такая… херня случилась! — и слово за слово рассказал Даньке все перипетии. О том, как подозревал отца в измене. Думал, что Вера его любовница. А оказалось, что она медсестра (правда, про настоящий недуг папаши умолчал). Как досталось ей за подозрения. Как я был зол на Веру и ее сестру. Как давил на нее. Как предложил отработать… Рассказал все-все без утайки.

После моего рассказа Даня продолжал хранить молчание, прихлебывать из бокала и странно поглядывать на меня, пока не закурил сигарету и не разродился вдруг:

— Поздравляю, — выпустил дым. — Надеюсь, у этой славной малышки есть симпатичная подружка.

— Чего?

— Ну, традиция такая есть, свидетель со свидетельницей должны переспать, чтобы у молодых все хорошо было.

— Ты издеваешься? — вскипел я.

— Нет, — Данька смотрел на меня очень даже серьезно. — Ты сам разве не понял, что происходило? Ты ревновал ее. А пытаясь подавить это гадкое, мучительное чувство, делающее из здравомыслящего человека злобную тварь, загнал ревность и раздражение глубоко в себя. Отсюда и вся эта херня. Что до этой малышки — у твоего папаши не было смазливых секретарей? Не было тайн? Сколько раз у тебя просили помощи разной степени смазливости девицы? Но тебе же до них дела не было. А перед своей малышкой ты желаешь извиниться, еще нашел работу. Лично поехал выбивать ей работу! И продолжаешь утверждать, что ничего личного, да?

— Слушай… — я, ошарашенный его выводами, схватился за голову.

— Вот! Так что кончай тупить и веди себя как серьезный мужик, у которого есть ум и честь, а не как недоумок.

— Я вел себя как мудак и… наверно, уже не смогу изменить ее мнение о себе.

— Макс! — рявкнул Данька. — Чтобы изменить ее мнение о тебе, перестань ее пугать преследованием! Начни с извинений, причем письменных, с цветами и какой-нибудь сладкой херней. Потом кинь ей баблишка ей на карту, если прям решил компенсировать.

— Я не преследовал — просто хотел, чтобы она поняла…

— А зачем тебе, чтобы она поняла? — въедливо спросил Данька. — Когда ты расстался со своей последней любовницей — она кричала что ты мудак. Почему-то ты не хотел, чтобы Настя поняла, что ты хороший человек.

— Света, — поправил я друга. — И все равно ты несешь бред. Как бы я влюбился и сам того не заметил?

— Твоя мать заболела, — затушив сигарету, Данька нагнулся ко мне. — А ты, уж прости, тот еще мамин сынок. У тебя же мать в приоритете. Она чихнула — ты скорую вызвал. И я понимаю, почему так. Понимаю. Это нормально! Так что, когда ты запал на свою малышку, ты просто задавил в себе чувства. Чтобы ничего не отвлекало. А после малышку приобрел твой папашка по сходной цене. И дальше в тебе взыграло ретивое. Все просто.

— Ты прям психолог, — с отвращением произнес я.

— Ну, я учился, — пожал плечами Данька. — А потом бросил — этой стране не нужны психологи.

— И что теперь?

— Пиши ей письма. Тогда она не так испугается следующей встречи.

Гениально! И ради этого простого до примитивизма решения я устроил попойку!

= 25 =

Вера

После неожиданного визита Келера-младшего я всю ночь приходила в себя. И утром, не выспавшаяся, отправляясь на работу, не ожидала ничего хорошего.