Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

– Это сомнительное достижение, чтобы приводить его в пример, – сказал позже Вилюмштад Шрайберу, – учитывая, что акции CIT торговались ниже десяти долларов [в августе 2008 года], в то время как год назад они были более чем в четыре раза дороже, – но в целом это было довольно стандартное выступление банкира с Уолл-стрит типа тех, что все в комнате слышали десятки, если не сотни раз: мы лучше всего подходим для того, чтобы помочь вам, у нас самые талантливые люди, больше ресурсов, чем у всех, мы понимаем ваши потребности лучше, чем кто-либо.

Но затем Мэйн не слишком тонко намекнул на AIG и его прошлый опыт работы с компанией. Он отметил, что JP Morgan может предложить многое, но подчеркнул: важно, чтобы клиенты признавали свои проблемы и недостатки. Многие в зале, в том числе Даймон, опешили.

– Забудьте г-на Несносного, – прервал Мэйна Даймон. Но ущерб уже был нанесен, и руководители AIG явно расстроились. Вилюмштада выступление раздражило, Шрайбера оскорбило. Через несколько минут они возобновили переговоры непосредственно с Даймоном, а смущенный Мэйн застыл в кресле.

– Джейми, одна из моих проблем заключается в том, что есть высокая вероятность снижения нашего рейтинга, – объяснил Вилюмштад. – Рейтинговые агентства обещали мне, что подождут до конца сентября. Но потом вышел отчет Goldman, и они занервничали, – добавил он, ссылаясь на опубликованный Goldman Sachs аналитический доклад, в котором поднимался вопрос о компании^[450]. Доклад был настолько авторитетным, что Вилюмштаду позвонили Кен Уилсон и Тони Райан из казначейства, чтобы проверить состояние дел в компании.

– Может быть, вам просто смириться с понижением? Это не конец света, – предложил Даймон.

– Нет, это не просто понижение рейтинга, – настаивал Вилюмштад. Несколько недель назад в своей отчетности компания предупредила Комиссию по ценным бумагам и биржам^[451], что понижение рейтинга обошлось бы очень дорого. Если Standard & Poor’s или Moody’s понизит рейтинг хоть на один пункт, AIG потребуется около 10,5 млрд дополнительных залогов, а если рейтинг понизят оба агентства, ущерб составит 13,3 млрд. В рамках контракта на продажу кредитных дефолтных свопов AIG была обязана соответствовать определенным рейтингам или возмещать недостачу дополнительным залогом в качестве страховки от потенциальной неспособности оплатить претензии по свопам. AIG сейчас имела рейтинг AA– и сталкивалась с быстро растущими выплатами. Его специалисты считали, что у фирмы вскоре могут потребовать 18 млрд долларов дополнительного залога.

Невысказанным оставалось то, что, если AIG не сможет найти наличность, единственной альтернативой станет банкротство.

Даймон воспринимал это как проблему с краткосрочной ликвидностью. «У вас же хватает обеспечения, вы знаете, у вас триллион долларов на балансе и много ценных бумаг», – сказал он. Да, ситуация может стать хуже, но пока было лишь временное затруднение.

– Да, – согласился Вилюмштад, – но все не просто. Большая часть залога находится в регулируемых страховых компаниях.

К середине года активы AIG превышали ее обязательства на 78 млрд долларов. Но большинство активов находились в ее 71 регулируемой государством дочерней страховой компании^[452] и не могли быть легко проданы. Федерального регулирования или надзора за страховой деятельностью не существует. Вместо этого государственные страховые комиссары и начальство располагают существенными полномочиями по регулированию и ограничению продаж активов страховщика. Ответственностью государственного регулятора во все времена являлась защита страхователя. Практически не существовало шанса, что AIG сможет быстро найти наличные деньги, продав часть из этих активов.

Теперь Даймон, как и остальные, наконец осознал масштаб проблемы.

Когда они выходили, Даймон отвел Вилюмштада в сторону. «Слушайте, у вас нет времени, – сказал он. – Попросите кого-нибудь еще, если не нас, но вы должны найти средства».

На следующий день Вилюмштад продолжил обдумывать результаты встречи.

– Джейми, это сработает, только если с обеих сторон будет «химия», – начал Вилюмштад. – При всем уважении, я знаю, что вы, парни, очень доверяете Тиму Мэйну, но на самом деле вы видели то же, что и я.

– Заниматься этим будет Стив Блэк, – прервал его Даймон, который точно знал, что тот хотел сказать.

– Ладно, – отреагировал Вилюмштад.

* * *

– Собирайтесь и прилетайте, – сказал Кен Уилсон бывшему руководителю Merrill Lynch и TIAA-CREF^[453] Хербу Эллисону, которого разыскал на пляже Виргинских островов в ночь на четверг и которому раскрыл страшный секрет: государство планирует поглотить Fannie и Freddie в предстоящие выходные 6 сентября.

Это был не просто звонок вежливости. Уилсон позвонил Эллисону, чтобы нанять его в качестве генерального директора Fannie. В конце концов, если они собираются поглотить компании, им потребуется собственный менеджмент.

– Знаете, Кен, – ответил Эллисон, – я бы с радостью. Поскольку это государственная служба, я заинтересован в работе. Я хочу помочь вам, поэтому вы должны сказать мне, что делать. И у меня нет одежды. Все, что у меня есть, – шорты и шлепанцы, – Уилсон пообещал купить ему кое-какую одеж ду, когда он прибудет в Вашингтон.

Полсон решил выполнить план поглощения в начале недели, после визита Ричарда Сайрона, исполнительного директора Freddie Mac. Сайрон, которого Полсон не любил, рассказал ему, что он отправился в штаб-квартиру Goldman Sachs на встречу с потенциальными инвесторами, но несколько дней заседаний оказались напрасными: никто не готов пойти на значительные инвестиции в компанию. Разговор Полсона с Дэном Маддом – генеральным директором Fannie Mae, которого Полсон уважал, – все равно ни к чему не привел.

И в ночь на четверг, 4 сентября, казначейство начало действовать.

Руководителям Fannie и Freddie было поручено в пятницу днем присутствовать на заседаниях с Полсоном и Бернанке в офисах Федерального агентства по финансированию жилищного строительства (FHFA). Встреча с Маддом должна была начаться в 15:00, с Сайроном – в 16:00. Каждому рекомендовали привести своего гендиректора, но больше ничего не сказали. Полсон решил, что к тому времени, как пойдут слухи, рынки будут уже закрыты и у него появится 48 часов, чтобы завершить план.