Слишком хорошая няня

Я замечаю, что Александр уже не так внимательно смотрит в телефон, а прислушивается к нашему разговору.

— Давай писать! — заявляет Дина и мчится в свою комнату за бумагой и разноцветными ручками.

— Наклейки с блестками захвати! — кричу я вслед. И тихо шепчу Александру: — Ну как там дела в суде? Вам сообщают новости?

— Да, там мои юристы. Заседание пока задерживается, да и Светы почему-то нет.

Он барабанит пальцами по столу и поднимается, резко, со скрипом отодвинув стул.

— Пойду в кабинете поработаю.

Я провожаю его взглядом.

Широкая спина неестественно напряжена, походка деревянная.

Дверь кабинета щелкает, но тут прибегает Дина с ворохом бумаги и, забравшись с ногами на стул, расстилает розовый листок с золотыми вензелями, вырванный из блокнота для маленьких принцесс.

И мы принимается сочинять письмо Деду Морозу…

Спустя пару часов и неисчислимое количество испорченных листочков из красивых блокнотов, письмо готово. Я запечатываю его в красивый конверт и мы вместе относим его в морозилку — это как почтовый ящик для Деда Мороза.

— Он точно все успеет? — беспокоится Дина. — Новый Год скоро!

— Через шесть дней, — считаю я. — Успеет, конечно, он же волшебник!

А вот успеют ли петербургские маркетплейсы — большой вопрос…

Поэтому я тихонько стучу в дверь кабинета Александра, чтобы как можно скорее сообщить ему о высочайшем заказе.

— Да? — слышится голос.

Я приоткрываю дверь и вхожу.

Александр сидит за столом, озабоченно потирая кончиками пальцев лоб. Вид у него весьма замученный.

— Как суд? — спрашиваю полушепотом.

— Все хорошо, — он отодвигается от стола вместе с креслом. — У меня профессиональные юристы. Я им доверяю. Я вообще доверяю профессионалам, тебе ли не знать. Света приехала. Заседание идет. Все хорошо.

Для человека, у которого «все хорошо», он слишком часто это повторяет.

Александр, словно услышав мои мысли, поднимает голову и внимательно смотрит на меня.

??????????????????????????— Где Дина? — спрашивает он.

— Смотрит мультик.

— Тогда иди сюда.

— Зачем? — я делаю маленький шажок назад.

Александр продолжает смотреть на меня, не отрываясь. Пять секунд. Десять. Пятнадцать.

— Сам подойду.

Я пячусь к двери кабинета, упираюсь в нее, нашариваю ручку — все это, не отворя от него взгляд, медленно поднимающегося из кресла, огибающего стол, надвигающегося на меня.

Вплотную.

Одна рука его упирается в дверь, другая ныряет в мои волосы, запутываясь в них и чуть-чуть оттягивая голову назад.

Медленно вдыхаю его мужской запах, чувствуя дрожь внутри.

Закрываю глаза и приоткрываю рот за мгновение до касания его губ.

С длинным выдохом Александр наконец целует меня, мгновенно углубляя этот поцелуй, и без того сумасшедший до головокружения.

— Дина… — бормочу я, задыхаясь.

— Смотрит мультик, — отвечает он моими же словами.

И я обвиваю его шею руками, становясь на цыпочки.

Два раза просить не нужно — он зарывается пальцами в мои волосы и снова глубоко целует, не давая отстраниться.

38

Поцелуй длится и длится, и я теряюсь в пространстве и во времени. Ноги подкашиваются, сердце выскакивает из груди, но это ничего — приведу своевольный набор органов в порядок, когда это закончится.

Пока — некогда.

Слишком уж хорошо мне в руках этого сурового мужчины.

Так, что не хочется терять ни секунды на размышления, как я докатилась до такой жизни.

Мои руки скользят по футболке, обтягивающей широкие плечи — куда он их прячет, когда облачается в костюм?

Его руки очерчивают мое тело поверх одежды, но я чувствую прошибающую даже сквозь плотную ткань энергию.

И в том, как Александр сжимает мои бедра ладонями, а потом резко отодвигает себя от меня — чувствую и энергию, и желание, и нетерпение.

— Забыл спросить… — говорит он на вдохе, откашливается и продолжает: — Как все прошло с бабушкой?

Хуже темы, пожалуй, не придумать. Я бы сейчас даже о дохлых котятах поговорила бы с куда большим энтузиазмом.

Мнусь и отвожу глаза.

— Отлично прошло, бабушка всем довольна.

— Роб ничего не испортил?

А, нет, есть темы хуже, есть.

Александр попадает в самое яблочко.

Вру, глядя ему в глаза:

— Нет, все отлично.

Он касается моих губ легким поцелуем, словно не удержавшись.

Говорит:

— Он меня сильно удивил этим жестом, обычно Роб безалаберный эгоист, а тут решил кому-то бескорыстно помочь…

— Безалаберные не управляют крупными компаниями, — замечаю я.

— С «эгоистом», значит, не споришь?

Пожимаю плечами.

Не вижу в этом ничего плохого. Все мы хотим как лучше для себя, а не как хуже.

— Кстати, думал пригласить его с нами встречать Новый Год, — говорит Александр, и я так дергаюсь, что странно, что он не замечает. — Пора уже помириться. Светки в нашей жизни больше нет, опыт показал, что он был прав. Предложу ему зарыть топор войны.

— Наверное, у него свои планы? — с надеждой предполагаю я.

— Ничего, отменит. Ради любимой племянницы и восстановления отношений можно перенести гулянку на другой день.

— Ну, это ваше дело, — смиряюсь с неизбежным я.

Остается только уповать на благоразумие Роберта. Не в его интересах посвящать брата во все подробности сегодняшней поездки.

— Ваше? — Александр наклоняется ко мне, двумя пальцами поднимая мой подбородок и легко целуя в уголок губ. — Лара…

— Что?

Вместо ответа он склоняется еще ниже, тянет меня за волосы, запрокидывая голову назад и скользит губами по коже на шее. Ниже, еще ниже, еще, до самого выреза шелковой рубашки, в которую я сегодня одета. Пуговица вылетает из петли сама, и горячее дыхание касается ложбинки груди.