Слишком много клиентов (сборник)

Направившись к Лили, чтобы предупредить о своей отлучке и пообещать, что вернусь к началу представления, я покосился на пухлую, круглую физиономию Уэйда Эйслера. Косая царапина, которая начиналась под левым глазом и протянулась почти до уголка рта, была не очень глубокой и отчасти затянулась за пятнадцать часов, минувших согласно рассказу Кэла Бэрроу. При всем том это рана отнюдь не красила Уэйда, чью наружность вообще не мешало бы основательно подправить.

Эйслер принадлежал к тем нью-йоркским персонажам, чьи имена у всех на слуху, и пользовался репутацией ловкого дельца. Однако именно ловкости ему и не хватило прошлым вечером, если верить рассказу Лоры Джей в передаче Кэла Бэрроу. Возможно, подход пещерного человека к ухаживаниям и не лишен смысла, коли на лучшее вы не способны. Однако, решив прибегнуть к нему, я проявил бы большую осмотрительность и не остановил свой выбор на девушке, способной менее чем за минуту заарканить и связать резвого теленка.

Сообщив Лили, что к состязаниям вернусь и предвкушаю заполучить козлы, я вернулся в гостиную, где Вульф и Кэл восторгались седлом. Я сказал Кэлу, что обдумаю его просьбу и дам знать о своем решении, затем прошел в прихожую, взял вульфовскую шляпу и трость, проследовал за ним вниз, на десятый этаж, и вызвал лифт.

Потом мы отшагали два квартала до стоянки, где я оставил «Хирон»-седан [14] , купленный на деньги Вульфа, но выбранный мной. Передвигаться на такси, конечно, было бы проще, но Вульф ненавидит любые устройства на колесах и ни за что не доверил бы свою жизнь чужому транспортному средству с чужаком за баранкой. Если же я везу его в выбранной мною машине, это уже не дикая авантюра, а просто небезопасное предприятие.

14

«Хирон» – вымышленная марка. Рекс Стаут часто прибегал к этому приему, чтобы избежать исков производителей, посчитавших, будто он порочит их марку. – Перев.

Остановившись на красный на Парк-авеню, в районе Пятидесятых улиц, я повернулся к Вульфу и сообщил:

– Я снова возьму машину. Возможно, она мне понадобится. Может, выполню просьбу одного ковбоя. Тогда, скорее всего, домой к ужину меня не ждите.

– Профессиональное поручение?

– Нет. Личное.

Он хмыкнул:

– День твой, как и договаривались. Если поручение личное, меня оно не касается. Но, зная тебя, я хотел бы надеяться, что оно безопасное.

– Я тоже.

Загорелся зеленый, и я дал газ.

Глава вторая

Было без десяти четыре, когда я вернулся на стоянку на Шестьдесят третьей улице. Взяв на запад, я пересек Парк-авеню и остановился, чтобы осмотреться. В пределах видимости оказалось пять копов. Один разговаривал с водителем, намеревавшимся повернуть за угол. Двое трепались на тротуаре. Еще двое сдерживали пешеходов, желавших подобраться поближе к трем конным ковбоям. С ними разговаривал пеший, одетый обычным образом, без всяких ковбойских штучек. Я двинулся дальше, но один из копов, гранивших тротуар, преградил мне путь: «Вы проживаете в этом квартале, сэр?»

Я ответил, что нет, иду на вечеринку к мисс Лили Роуэн. И он пропустил меня. Полицейское управление Нью-Йорка готово – в пределах разумного – пойти навстречу горожанам, особенно если речь о горожанке, чей отец являлся окружным лидером от партии демократов на протяжении тридцати лет. Прилегающую к дому Лили сторону улицы расчистили от припаркованных автомобилей, но шагах в двадцати от входа в здание на тротуаре стоял грузовик с кинокамерами, и еще один припарковали дальше, возле Мэдисон-авеню.

Уходя, мы с Вульфом оставили Лили в компании девяти гостей, теперь же их насчитывалось больше двух десятков. Трое вновь прибывших были ковбоями – вместе с Кэлом Бэрроу, Харви Гривом и Мелом Фоксом их стало шесть. Остальные не принадлежали к этой славной профессии, обычные горожане.

Все высыпали на террасу. Городская публика сгрудилась возле парапета: половина с одной стороны, половина – с другой, оставив просвет футов в тридцать посередине. Ковбои, в широкополых «стетсонах», с высокой тульей и шнурком, завязанным под подбородком, с лассо в руках, выстроились перед высоким худым человеком в коричневом костюме, рядом с которым стоял Роджер Даннинг. Худой распинался:

– …именно так все и должно проходить. Я судья. Действовать только по моей команде. Повторяю: Грив не тренировался, так же как Бэрроу и Фокс. В этом меня заверила мисс Роуэн. Полагаю, ни у кого из вас нет желания назвать ее лгуньей? Я огласил очередность, но никто не двигается с места, пока я не выкрикну фамилию. Помните, что я сказал: с мустанга вниз лететь четыре фута, а отсюда – все сто. Уже не встанешь и не пойдешь себе дальше. Предупреждаю еще раз: никаких хулиганских выходок! Наша сторона улицы перекрыта, с четырех до шести пешеходов быть не должно. Но если вдруг вы заарканите человека, вышедшего из дома, в отеле этой ночью вам не ночевать, так и знайте. Мы здесь собрались как следует повеселиться, а не разбойничать. – Он посмотрел на часы. – Пора начинать. Фокс…

– Я тоже хочу кое-что сказать, – вставил Роджер Даннинг.

– Прости, Родж, нет времени. Мы обещали начать точно в срок. Фокс, приготовиться! Остальным разойтись.

Он прошел к парапету влево и взял со стула зеленый флаг на палке. Мел Фокс прошагал к середине свободного участка, сел верхом на парапет и принялся раскручивать лассо. Остальные стали искать свободные места среди гостей справа и слева.

Я обнаружил местечко для себя между Лорой Джей и Анной Касадо. Перегнувшись через парапет, чтобы осмотреть улицу, я заметил, что загораживаю обзор Лоре, и чуть подвинулся назад.

Три конных ковбоя и человек, который разговаривал с ними, сгруппировались на тротуаре на полпути к Парк-авеню. Судья вытянул руку с флагом и махнул. Человек, стоявший рядом с всадниками, что-то произнес, и один из мустангов тут же пустился вскачь по середине дороги между тротуаром с нашей стороны и припаркованными машинами с другой.

Мел Фокс, приподнявшись на бедрах, чуть отвел назад крутящееся лассо, потом подал его вперед и отправил в полет. Достигнув низа, петля немного перелетела за линию движения ковбоя на мустанге и оказалась к тому же футах в двадцати позади него.

Стоило веревке коснуться мостовой, как Фокс начал выбирать ее назад. До старта второго всадника у него оставалось тридцать секунд. Он управился с подъемом и вновь принялся раскручивать лассо даже раньше предусмотренного срока, но судья отдавал распоряжения строго по секундомеру. Он снова махнул флагом, и с места сорвался второй наездник. Новая попытка оказалась более удачной: петля скользнула по крупу мустанга, но не долетела до линии движения.

Фокс вновь выбрал веревку, немного сместился на парапете и опять раскрутил петлю. С третьей попытки ему почти удалось добиться своего. Анна Касадо слева от меня даже взвизгнула, когда петля, плавно снижаясь по идеальной окружности, задела поля шляпы всадника. Публика разразилась аплодисментами, человек в окне через улицу прокричал «браво».

Фокс неспешно выбрал веревку, спустился с парапета, произнес что-то, чего я не расслышал из-за поднявшегося гомона, и отошел в сторону. Судья выкрикнул: «Винс!»

На парапет взобрался коренастый низкорослый юнец в пурпурной рубашке, «ливайсах» и ковбойских сапогах. В субботу вечером я наблюдал, как он усидел без седла на одном из самых норовистых мустангов, каких мне доводилось видеть. Впрочем, я не специалист. На парапете же Винс особо не отличился. При первой попытке, возможно из-за восходящего тока воздуха, петля ушла вверх, при второй накрыла припаркованный автомобиль через улицу, а при третьей шмякнулась на асфальт футах в десяти перед конником.