Слизняк и его раковина

– А ты?

– Что - я?.. Макнейр, если вопрос упирается в деньги, просто назови сумму. Но брать Министерство штурмом я не буду, а другой возможности вытащить его оттуда просто не вижу. У меня есть сын и обязательства перед семьей, так что, прости…

– Суд будет послезавтра, - глухо сказал он.
– Мне сказали, их приговорят к Поцелую. Всех троих.

Я резко выдохнул и выпрямил спину.

Я не имел представления, насколько можно доверять источникам Макнейра, но ничего удивительного в этом сообщении не видел. Могут и к Поцелую. Визенгамот в последнее время не любит утруждать себя доказательствами и прочей «бюрократией». Кузен Нарциссы, я слышал, загремел в Азкабан даже без предварительного слушания.

Басти, Басти, огонь мой и боль моя. Чёрт бы нас с тобой побрал, обоих сразу.

– Всех троих, говоришь?..
– переспросил я.
– Ты не в курсе, у мелкого Крауча есть Метка на руке?

Макнейр, должно быть, решил, что я тоже свихнулся.

– Есть, разумеется. Ты чего, Малфой?..

– Да ничего. Ладно. Я схожу завтра в Министерство.

* * *

Отец нахмурился:

– Люци, тебе нечего там делать. Бодаться с Визенгамотом тебе не по зубам, не смей даже думать об этом. Или ты решил, что я смогу вытащить тебя из любой камеры?

Я сказал сквозь сжатые зубы:

– Отец, я не собираюсь ни с кем бодаться. Я просто собираюсь сходить в Министерство. Если ты помнишь, я там ещё работаю. По крайней мере, числюсь.

– Ну да, а Макнейр приходил к тебе просто поболтать, - согласился отец.
– Он, между прочим, в розыске. И твой визит в Министерство не имеет никакого отношения к завтрашнем суду над твоим бывшим любовником.

– И не только над ним, - напомнил я.
– Но и над сестрой моей жены, и её мужем. И я не хочу, чтобы послезавтра Нарцисса прочла в газетах, что её сестра была казнена по приговору Визенгамота. Хватит с неё смерти кузена.

Эван Розье недавно погиб при попытке задержания. Я его плохо знал, а вот Нарси была ужасно подавлена этим известием.

– Всё так серьёзно?..
– голос отца едва заметно дрогнул.

Я кивнул.

Он вздохнул и настойчиво попросил:

– Будь осторожен, Люци. Что бы там ни было, не дай им повода обвинить тебя ещё в чём-то.

– Хорошо, отец, - покорно склонил я голову.
– Я постараюсь.

* * *

Бартемиус Крауч-старший, председатель Визенгамота и мой босс - после того, как ему удалось сместить Генри Свита с должности начальника отдела международного магического сотрудничества - был весьма удивлён моим визитом.

– Мистер Малфой? И вы ещё смеете появляться здесь?..
– недоверчиво начал он, но я знал, что вспышки гнева можно ожидать в любой момент.

– С меня сняли обвинения, - с ленивым нахальством напомнил я, изучая его реакцию из-под полуопущенных ресниц.

– Так. Говорите быстро, что вам нужно. У меня мало времени, - отрывисто велел он, видимо, решив не касаться этого скользкого вопроса.

Но тема, что меня интересовала, была ничуть не менее сомнительной.

– Я слышал, на завтрашнем заседании всё семейство Лестрейнджей должны приговорить к Поцелую дементора, - сообщил я напрямик, чтобы не тратить попусту ни его время, ни собственное.

– У вас тонкий слух, мистер Малфой, - раздражённо бросил он.
– Они будут казнены.

– Все трое?

– Да. Все. Что-то ещё?

– Или, может быть, четверо?..

Крауч заметно заинтересовался.

– Вы можете что-то сообщить мне по этому делу?

– Да. Я точно знаю, кто принимал участие в пытке авроров. Ни один из братьев Лестрейнджей к этому не имеет отношения. Вы и сами это знали бы, если бы наши доблестные авроры удосужились хотя бы допросить обвиняемых, - я не мог упустить случая пнуть Аврорат даже в такой ситуации.

– Если вам есть, что сказать, говорите. Иначе - убирайтесь, - Крауч нетерпеливо взглянул на меня и мотнул головой в сторону двери.

Я решил, что хватит тянуть.

– А вы знаете, что у вашего сына под левым рукавом?

– Что?..

Я с удовольствием наблюдал, как с его лица медленно сползает краска, превращая его в серую невыразительную маску.

– Не может быть, - не слишком внятно сказал он.
– Это ложь. Этого не может быть…

– Ну, это легко проверить, - с лёгким сочувствием отозвался я.
– Представляете, какой успех будет иметь завтрашнее шоу? Правда, боюсь, после него вам придётся покинуть свои высокие посты в Министерстве. Сына вам не простят.

– Чего вы хотите, мистер Малфой?
– его голос внезапно лишился всех интонаций.

– Я хочу, чтобы вы ещё раз подумали над приговором.

Он надолго задумался. Потом хрипло проговорил:

– Я могу сохранить жизни ваших друзей, но не отпустить их на свободу. Вы сами должны это понимать…

Я понимал. Сегодня в газетах такой шум раздули, что, объяви завтра Крауч об освобождении Лестрейнджей - его самого вместо них дементорам скормят. В такой сделке для него нет никакого смысла.

– Пусть будет тюрьма, - неохотно сказал я.
– Но не слишком долго.

– Да вы издеваетесь? Вы требуете от меня невозможного. Я могу заменить казнь только пожизненным заключением.

Меня даже от слов этих передёрнуло. Вечно гнить в Азкабане - Салазар свидетель, по сравнению с этим Поцелуй дементора выглядит милосердной подачкой.

– Год, максимум - два, пока шум поутихнет, - непреклонно сказал я.
– Потом вы устроите им побег. Я верю, вы справитесь. Иначе… вы же не думаете, что за это время информация о подвигах вашего сына станет неактуальной?

Он так не думал.

Самое мерзкое, думал я, выходя из Министерства на залитую неярким осенним солнцем улицу - он же делает это не для сына. А лишь для того, чтобы сохранить своё удобное кресло. Даже не считает должным сделать вид, будто это не так.

Ладно. Плевал я на них.

Главное - Рабастан останется жив. Конечно, год или два в тюрьме - не особо приятная перспектива, но могло быть хуже. Намного хуже.

А потом Макнейр утащит его на континент. Чёрт побери, не представлял, что когда-нибудь смогу искренне радоваться этому. Пусть где-то там, за тысячи миль, у чёрта на рогах и не со мной, но живой и на свободе.

Свобода. Я остановился посреди улицы, чтобы задрать голову и вдохнуть поглубже.

Без наручников и душных камер. Никогда уже Тёмная Метка на моей руке не начнёт призывно нагреваться и чернеть. Я никого больше не назову своим повелителем.

Нужно просто подождать. Скоро всё будет совсем хорошо.

Конец шестой части

* * *

Эпилог. Северус.

Смотреть на них обоих сразу было непривычно. Но весьма забавно. Рядом с отцом вся напускная самоуверенность Драко моментально выцветала и теряла в цене, словно детский рисунок рядом с картиной кисти мастера. Впрочем, для Люциуса это соседство тоже было не слишком выгодно: слишком легко было догадаться, что где-то под тридцатью слоями защиты, за всем внешним лоском, отточенными манерами и привычной бесстрастностью скрывается что-то такое вот… острое и колючее, нервно кусающее губы.