СЛОМ
Шрифт:
В своем стремлении к земле –
Короткой вспышкой
В черной мгле
Сгорает
Воспаленный разум
В своей попытке бесполезной
Постигнуть замысел Творца.
Одна нога уже над бездной,
А все вопросам нет конца.
Душа –
Клубок противоречий.
Как разорвать его посметь?
Судьба сильней,
Но ты перечь ей –
Смиренье означает смерть.
Как метеор летит сквозь пекло,
Короткой жизни не ценя,
Не зная,
Выйдет из огня
Или падет пригоршней пепла –
Так я
Наперекор судьбе,
Наперекор горячей смерти –
В ее безумной круговерти
Горю
В стремлении
К тебе…
Дальше
– Я ужасно скучный собеседник,- сказал он.- Я не умею развлекать молодых красивых девушек.
– Самый скучный собеседник – зеркальное отражение,- ответила Полина.- Даже если оно молчит – всегда знаешь, о чем.
– В самом деле?
Полина хитро улыбнулась:
– Покатай меня. Теперь твоя очередь.
– Хорошо. Как ты относишься к тяжелой бронетехнике? Танк, БТР?
– Вертолет.
– Нет, это не ко мне.
– Ты никогда не летал? И как ты управляешься с пегасом?
– С пегасом – лажу, а с вертолетом – нет. Слишком уж хитрый агрегат. Но с «кукурузником», пожалуй, справлюсь. Идем.
Они вышли со станции к шоссе, ведущему с перевала. До спуска оставалось двести метров прямой бетонной полосы с небольшим уклоном. Олег немного поколдовал над кнопками консоли.
– Я выпотрошил Ванькины запасы кодов. Надеюсь, его спецтехника без подвохов. Вот это вполне подойдет.
Полина провела рукой по элерону новенького Як-52:
– Красивая машина. Научишь управлять?
Левушкин помог ей взобраться на крыло:
– Садись вперед.
Подогнав ремни ее парашюта, Олег закрыл фонарь, влез в кабину инструктора, пристегнулся и надел шлем.
– Боишься?
– Немножко.
– Подвигай рукоятку и педали. Убедись, что рули высоты и элероны работают нормально.
Педали под его ногами дрогнули, ручка управления качнулась туда-сюда. Олег прикрыл заслонки радиатора.
– Кажется, все в порядке,- доложила Полина,- Что теперь?
– Нажми рычаг тормоза на рукоятке и запусти двигатель. Кнопка пуска на панели слева.
Мотор зачихал, раскручивая пропеллер в серебристый диск.
– Поставь рукоятку в нейтральное положение, плавно прибавь газ до упора, дождись, когда двигатель наберет обороты и отпускай тормоз.
Самолет задрожал от нетерпения, как спринтер на старте.
– Страшно!..
– Отпускай!- приказал Олег.
Машина дернулась и начала разгон. Под крыльями замелькали полосатые придорожные столбики.
– Нас несет вправо!- крикнула Полина.- Сейчас упадем в кювет!
– Чуть нажми на левую педаль!
Самолет выровнялся, стрелка указателя скорости приблизилась к отметке 120. Впереди на дороге сверкнули фары автомобиля, вползающего на вершину перевала.
– Там какая-то машина!
– Плавно возьми рукоятку на себя. Давай.
РУС качнулась, и переднее колесо оторвалось от земли. Автомобиль мигнул фарами, засигналил и резко затормозил.
–
Мы врежемся!– Без паники. Отрывайся. Только не резко, иначе свалимся. Рукоятку на себя… Плавней…
Самолет, едва не чиркнув колесами по крыше отчаянно гудящей машины, взмыл в розовые альпийские сумерки, оставляя перевал позади. Горы расступились, дорога скользнула вниз, и земля вмиг оказалась так далеко, что у пилотов захватило дух. Позади догорал закат, а прямо по курсу висел огромный белый диск луны.
– Лети-и-им!- крикнула Полина.- Мы лети-им!
Олег убрал шасси, чуть приоткрыл заслонки радиатора и убавил газ.
– Ну что, стандартная «коробочка» и посадка?
– Нет, я хочу выше.
– Здесь и так две с половиной тысячи.
– Еще выше!
Олег подтянул триммер руля высоты, взял рукоятку на себя и выжал левую педаль. Самолет послушно принялся ввинчиваться в темнеющее небо по большой спирали. Парашют в чашке сиденья стал вдвое жестче. Плексиглас фонаря кабины отсвечивал то ярко-розовым, то серебристым.
– Три с половиной!
– Выше!
Розовое-серебристое-розовое-серебристое. В зените потемнело, и над самолетом вспыхнула искристая россыпь млечного пути.
– Четыре тысячи!
Полина открыла фонарь.
– Поиграем?
– Что ты делаешь? Не шали.
– Догони!
– Стой!
Олег рывком выровнял машину, чтобы Полину не зацепило хвостовым оперением. Темное пятно мелькнуло над левым крылом и скрылось. Левушкин чертыхнулся и резко качнул рукоятку влево, перевернув машину полубочкой. Черный силуэт над его головой, раскинув конечности, стремительно уходил к земле. Олег убрал газ, потянул РУС на себя и бросил самолет в обратную петлю. Ремни врезались в плечи. Отрицательная перегрузка нарастала – в ушах зашумело, перед глазами поплыли красные круги. Маленькая стрелка альтиметра стремглав летела против часовой, отсчитывая потерянную высоту. Потом на секунду в кабине наступила невесомость. Теперь ручку на себя – до отказа. В глазах потемнело, и выравнивать горизонт пришлось почти на ощупь. Медлить было некогда. Открыв фонарь, Олег снова перевернул машину, подтянул колени и открыл защелку ремней.
Рев мотора рванулся назад и пропал, в ушах засвистел ветер. Полина, все так же раскинув руки, летела метрах в двадцати ниже – черный крест на фоне синего сумеречного снега. Олег свел ноги, как ныряльщик, и рыбкой скользнул следом. Их руки встретились на высоте две тысячи сто, где до скал оставалось совсем ничего.
– Раскрывайся!- крикнул Олег.
Полина отрицательно мотнула головой.
– Раскрывайся!
Олег попытался дотянуться до ее кольца, но Полина перехватила его руку и больше не отпустила.
– Зачем?
Полина попыталась улыбнуться, но ветер сорвал улыбку с ее лица и швырнул вверх. Земля рванулась навстречу и проглотила их разом, во мгновение расшвыряв по реальности на расстояние в несколько километров.
Олег бросил шлем в кресло и с минуту сидел, разглядывая незамысловатый узор линолеума под ногами.
– Черт возьми!- ругнулся он, наконец, и прошел в кухню.
– Чаю будете, Олег Владимирович?- спросил Ганимед.