Сломанная подкова

— Каждому, кто будет слушать, даю пять рублей... Деньги на бочку.

Бойцы развеселились в окопах.

— А интересно, как ты женился, расскажи, я послушаю бесплатно.— К бойцам подсел Бештоев, приставил палку к стене окопа.

— Воллаги! Я пошутил, товарищ Бештоев,— смутился бронебойщик.— Это я для того, чтобы они позавидовали мне. Они все неженатые. Жизни не знают, а у меня уже и сын есть. Три года ему...

— Три года — джигит!

— Давайте установим премию за лучший рассказ. Ну, хотя бы козью ножку — из самосада.

— За махорку? За махорку я и дза расскажу!

— Мы сначала послушаем, стоит премии или нет.

Якуб Бештоев вспомнил далекое детство, когда он за

свой рассказ получил однажды настоящую премию, и подумал, не рассказать ли об этом? Он придвинулся еще ближе к бойцам.

— Хотите, я начну первым?

— Давайте, товарищ юрист третьего ранга.

— Рассказы из жизни народного судьи?..

— Поближе сюда. Но только наблюдатели не сводят глаз с противника. Договорились?

— Ясно. Глазами туда, ушами сюда...

Якуб Бештоев стал рассказывать, почему он долгое время носил роговые очки, хотя зрение у него было хорошее. Да и очки те были с простыми стеклами. Начать же пришлось издалека...

Когда в Кабардино-Балкарии установилась Советская власть, Якуб был еще мальчиком. Ему казалось, что весь мир — это Чопракское ущелье, окруженное со всех сторон неприступными скалами, с горным лесом и удивительным водопадом. Якуб любил пригонять сюда коров и коз. Он пас тогда и своих и чужих. Нередко взбирался по тронам на крутые склоны гор, поросшие густым чинаровым лесом. Собирал валежник, нагружал ишака и отвозил дрова матери. Отец партизанил в горах, возвращался домой изредка, в туманные ночи. А однажды его привезли больным.

В тот же день в аул ворвались всадники, схватили отца и повесили на перекладине собственных ворот. Отец раскачивался на веревке три дня. Мать не вынесла горя и умерла. Якуба взял к себе дядя — Кана-мат Бештоев, у которого было трое своих мальчишек. «Ты будешь им старшим братом»,— сказал Канахмат.

Шли годы. Мальчики лишились родителей. Однажды люди сказали Якубу: «Поезжай в окроно и попроси заведующего, чтобы вернули в аул твоих братишек, которых отдали в детдом как детей-сирот. Они уже выросли и могут тоже пасти телят. Ты разве забыл, как их отец спас тебя от голодной смерти? Ты должен вернуть долг и взять на свое иждивение братишек — Коммунара и Ванцетти». Якуб нашел это справедливым. Он выбрал день и поехал в окружной центр, нашел заведующего отделом народного образования.

— Ты хочешь взять на свое иждивение детей, чтобы остались вне школы, как и ты сам? Тебя самого надо определить в детдом. Там тебя будут учить, одевать, кормить,— сказал Якубу заведующий.

— Я хочу воспитать моих братишек — Коммунара и Ванцетти, потому что их отец Канамат воспитал меня.

Вместо того чтобы похвалить мальчишку за добрые намерения, заведующий окроно дал распоряжение отправить Якуба в детдом. Возмущенный такой несправедливостью, Якуб не долго думая сбежал, и не просто сбежал, а на серой детдомовской лошади, на которой возили воду. Ускакал джигит, оставив детдом без воды.

Объявили уголовный розыск. Действия Якуба расценили как конокрадство. Вскоре напали на след Якуба, да и куда он мог уйти? Из детдома он отправился прямо на пастбище. Начальник милиции препроводил Якуба в Нальчик вместе с настоящими конокрадами. Якуб сознался, что действительно увел лошадь, и оказался в тюрьме, а потом и в лагере. На какой срок его посадили, он и сам не знал.

В лагере заключенные полюбили мальчика, а он отвечал им своей услужливостью.

Якуб получил прозвище «Юрок». Его голос звучал всюду. Мальчик смешно путал окончания слов и говорил с явным акцентом.

Лагерные работники немножко потакали ему, держали на кухне хлеборезом. Юрок не унывал.

Однажды какой-то дядя в роговых очках остановил Якуба и спросил: «За что сидишь?» Юрок ответил, как всегда: «За конокрадство» — и недоуменно посмотрел на незнакомца — обычно все смеются после его ответа, а этот нахмурился, попросил рассказать подробно. Якуб рассказал от начала до конца свою несложную, но непонятную ему самому историю. Человек слушал внимательно и делал заметки в записной книжке, а готом протянул мальчику что-то в блестящей обертке. Это был шоколад. Якуб никогда не видел шоколада и не знал, что с ним делать. Только в бараке ему сказали, что это такое. После этого всякий раз, когда Якуб встречал какого-нибудь человека в роговых очках, ему хотелось снова рассказать о себе. Он полагал, что и этот человек даст ему шоколадку. Но охотников послушать его больше не было. С тех пор Якуб проникся уважением ко всем, кто носит очки. Не прошло месяца со дня встречи с добрым человеком, угостившим его шоколадом, как Якуба освободили. Он вернулся в свое Чопракское ущелье.

— Где ты так долго пропадал? — спрашивали земляки у Якуба.

— В лагере.

— А-а!..— разочарованно тянули аульцы, думая, что речь идет о пионерском лагере.

Вскоре мальчика взяли в школу-интернат. Потом он поступил в юридический институт. Это было не случайно. Якубу очень хотелось быть похожим на человека в роговых очках, который подарил ему шоколадку. Впоследствии он понял, что человек тот был прокурором, и решил во что бы то ни стало добиться такой же должности. Институт он закончил перед войной и долго еще оставался бы районным судьей, если бы не война...

Заканчивая рассказ, Якуб не упомянул, но некоторые в его ауле знали, что после института молодой народный судья первым делом купил очки в роговой оправе. Очки, правда, были с простыми стеклами, но Якубу важно было походить на того человека, который ему вернул свободу. Каждый раз, когда Якуб должен был выносить приговор, он надевал эти очки.

— Иу как — премия будет? — спросил Якуб, закончив рассказ.

— Первая. Из лучшей махры.

— Давайте, ребята, по щепотке с каждого.

— Да нет, не надо. Я некурящий. Не научился. Курить не научился, а вот общую черту людей узнал.

— Какую?

— Душу.

— Душа у всех советская, как учит наш комиссар.

— Советская, да не у всех...

— Какая же общая черта?

— Замечали в ауле: чем меньше горец ростом, тем больше у него папаха?..

— Воллаги, верно! — засмеялись бойцы.— Кабардинцы недаром говорят: у маленького вола мечта — иметь большие рога.

— Это про чеченцев и про ингушей сказано,— категорически заявил чеченец.— Чеченец половину жизни отдаст за хорошую шапку. Голова — дороже всего. Самое дорогое и красивое должно быть на голове.

— А другую половину за что он отдаст? За кинжал?

— Ей-богу, тоже верно.

— Самый большой кинжал кто носит? Ингуш.

— Это точно. Немцы скоро узнают, что такое чеченский и ингушский кинжалы. Недаром генерал Руфф.

предупреждает своих солдат и офицеров, чтобы получше обращались с горцами. Читали листовки?

— Читали.

— В этой степи один боец — всего один боец.— Якуб посмотрел вокруг.— А посади этого же бойца в тесном ущелье — он один остановит целую роту.