Сломанная подкова

А маскировка у Болотокова — камыш. Натыкал вокруг камыша, наставил камышовых снопов и циновок. Издалека ни дать ни взять — камышовые заросли. А где камыши, там болото, вода. Немецкие танки не решаются идти на камыш, норовят обойти его стороной. Тут и стреляют три пушечки комбата Болотокова. Хитер, бродяга!

Локотош связался с командиром дивизии и доложил ему о семи танках. Комдив ответил:

— Вижу сам. Посылаю на помощь четыре коробки. Больше нет.

Локотош высунулся из щели. Сквозь дым и пыль уже пробирались четыре «коробки»: три быстрые и уверенные тридцатьчетверки, а один танк какой-то маленький. С поднятым кверху орудием он показался Апчаре сло-ненком-озорником.

Немецкие танки можно было заметить скорее по вспышкам орудий. Еще издали они обрабатывали наш передний край, чтобы немецкой пехоте не пришлось снова бежать назад.

Локотош связался с курганом.

— Ну как высота? На высоте?

— На высоте!— прохрипел командир эскадрона и добавил несколько крепких слов.— Воды нет, «максим» задыхается...

— Да он у тебя паровоз, что ли? Был же запас воды.

— Был — весь вышел. Бой-то какой. Пулемет не стреляет, а плюется... Снова идут... Прошу...

— Пехоту, пехоту прижмите к земле чем-нибудь. О танках не беспокойтесь, с танками справимся. Артиллеристы их ждут...

— Ясно. Продержимся. Подкинь «папирос». Почти на исходе...

— В свой срок.

— Уже близко. Начинаю. Пехота — наша, танки — ваши.

— Давай,— Локотош закончил разговор с командиром третьего эскадрона, отвалился от трубки.

Маленький «озорной» танк пристроился сбоку к его-ревшему немецкому бронетранспортеру. Завязалась перестрелка между танками. Бой нарастает. Над головами со свистом проносятся мины. Какие свои, какие чужие — не разберешь. Удивительно Апчаре, почему она еще жива? Не заворожена ли она? Может быть, ее прикрывает молитва Хабибы. Вокруг ведь кромешный ад. Наступит ли когда-нибудь ему конец? Люди, кроме сухарей, ничего не ели, а от сухарей еще больше хочется пить. Воды ни капли.

«Озорной слоненок» загорелся.

Апчара не думала раньше, что танк может так гореть. Не деревянный же он! Черный дым вьется над ним, застилая пшеничное поле. Остальные танки идут дальше, как бы задавшись целью отплатить за «озорного» братца. Так и есть: черный хвост пустил теперь немецкий танк. Горит не хуже нашего. Апчара ликует, твердит про себя: давай еще! Ударь! Отомсти за братика! За всех... И наши словно слышат внутренний голос девушки — подожгли еще танк. Апчара совсем воспряла духом.

— Родные мои, бейте их... Милые, бейте!

Вдруг Локотош привскочил. Размахивая палкой, крикнул во весь голос:

— Назад! Назад!

Апчара увидела, что с высоты бегут ее защитники.

Ни о чем не раздумывая и ничего не помня, Апчара выпорхнула из-под скирды и понеслась в сторону кургана, навстречу отступающим, не обращая внимания на снаряды и мины.

Локотош кричал надрываясь и матерясь.

— Куда? Стой, назад, негодная девчонка! Вернись, я тебе сказал!

У Апчары черные волосы растрепались на дымном ветру.

Локотош со злостью ударил палкой по земле.

— Ах ты, дура вольнонаемная!

Апчара не переносила этого слова и обиделась бы на капитана смертельно, но она бежала, ничего не слыша и не оглядываясь. Падала, вставала и снова бежала, исчезала в дыму, и снова ее волосы развевались, отлетая на целый шаг.

Никакого оружия у нее не было. Поэтому, повстречавшись с бегущими ей (навстречу защитниками кургана,

она растопырила руки, словно хотела задержать разбегающихся со двора кур, а потом, бросившись к одному бойцу, закричала:

— Отдай мне автомат! Ты, трус, отдай! — Апчара силой старалась вырвать оружие из рук бойца.— Комсо-

мольцы! Мужчины! Есть среди вас мужчины? Если мужчин не стало, чтоб защищать женщин, есть женщины, чтоб защищать мужчин! Дайте мне автомат!.. Мужчины, за мной! Вперед! Будем защищать могилу Солтана. Трусы, бегите назад! Мужчины — вперед! Назад, трусы,

назад!— Апчара подбегала то к одному, то к другому. По ее щекам текли слезы.— Назад! Забыли приказ: стоять насмерть?! Я буду стоять насмерть! Дай мне винтовку, она тебе мешает бежать! Дай! Назад!

Оружия ей никто не давал.

— Кто трус? — первым остановился бронебойщик, несший на плече, как коромысло, противотанковое ружье.— Скорей, пока противник не занял наши окопы!..

Преодолевая страх, все побежали к высоте вместе с Апчарой. Только двое исчезли в пшенице, и в одном из них Апчара успела узнать Якуба Бештоева.

Еще полминуты, и защитники кургана лишились бы своих окопов. Но пока они бежали на свои места, не один из них упал и остался лежать на выгоревшей от термитных снарядов земле. Танки, за которыми врассыпную бежали немецкие серые автоматчики, были близко. Два из них ползли прямо на курган.

Оказывается, у защитников кургана совсем почти не осталось патронов, из-за чего они и побежали было с кургана.

— Стреляй! — кричали бронебойщику.— Стреляй!

— Чем стрелять? ...что ли? — Матерного слова Апчара не расслышала за гулом и скрежетом надвигающихся немецких чудовищ, которых ей еще не приходилось видеть так близко, а главное, ползущих прямо на нее.

— Бей их, милый, чем-нибудь...— Апчара уже не кричала, а визжала и плакала.

Но нечем было выстрелить в танки, и некому было командовать людьми. Командир эскадрона лежал в щели мертвый, придавленный землей. Никто не взял на себя в эту минуту смелость командовать остатками третьего эскадрона.

Апчара умоляла стрелять, и всем казалось, что визжит она бесконечно долго, как во сне, бесконечно долго, как во сне, подползают танки к высоте, а на самом деле все исчислялось секундами.

Безусый боец, совсем еще мальчишка, подобрал крупнокалиберный снаряд, обхватил его одной рукой и пополз навстречу танку. Он полз, намереваясь поставить снаряд под гусеницы, чтобы танк наехал на снаряд, надавил на боеголовку и подорвал сам себя. Когда до танка осталось несколько шагов, боец поднялся во весь

рост, успел поставить снаряд свечкой, успел и крикнуть:

— Стоять насмерть!

Но никакого взрыва не произошло. Танк сделал круг на месте, смешал бойца с землей и, громыхая и исторгая пламя, ринулся прямо на Апчару. Она увидела над собой брюхо танка, сверкающие гусеницы с пятнами крови и кусками мяса, прилипшими к ним, и прижалась ко дну щели. Земляные стены поползли, сверху придавило темнотой, и в следующее мгновение Апчара покатилась по склону какой-то длинной горы, и снизу приближался и нарастал мощный шум Чопрака. Река взбухла, и надо было спасать телят. Кто-то кричал истошным голосом: «Чернушку, Чернушку спасайте, Чернушка тонет!» Потом вдруг все исчезло. Не стало ни Чопрака, ни телят, а стало просто темно и тихо...