Сломанный принц

Я чувствовала, как он становится больше внутри меня; он был близко. Он откинул голову назад, опустил руку и потер мой клитор подушечкой большого пальца, доведя меня до края.

Когда мои внутренние мышцы плотно сжались вокруг его длины, он выкрикнул мое имя, выстреливая свое собственное освобождение глубоко внутри меня.

Он тяжело упал на бок, оставив меня пустой, но он почти сразу же притянул меня в тепло своих объятий.

Я положила голову ему на грудь, слушая его тяжелое дыхание и сердцебиение.

— Я люблю тебя, Лука, — прошептала я, обхватив его торс рукой.

Его руки сжались вокруг меня. — Ты — мое все, — задумчиво ответил он, прежде чем поцеловать меня в макушку.

Я уснула, сытая, счастливая и чувствующая себя в безопасности в объятиях мужчины, которого я любила, убаюканная ритмом его сильного сердцебиения.

И я знала без тени сомнения, что, несмотря на все, что жизнь преподнесет нам, Лука Монтанари и я были навсегда.

глава 25

ЛУКА

Я проснулся на рассвете и посмотрел на свою невесту, спящую на кровати рядом со мной.

— Невеста, — прошептал я, скользя взглядом по ее тонкой шее и красивым волосам в слабом свете восходящего солнца, просачивающегося сквозь щель в тяжелой занавеске.

Я с трудом верил, что после всего, что я сделал, всего, что она пережила со мной или из-за меня, она была готова официально стать моей.

Я выполз из кровати так осторожно, как только мог, убедился, что шторы плотно задернуты, и вышел из комнаты, готовый начать войну, чтобы успеть сделать как можно больше, прежде чем она проснется и сможет что-то передумать.

Она не умрет, она любит тебя, — повторил я себе.

Я позвонил Дому.

— Кто умер? — сонно пробормотал он по телефону.

— Ты, если тебя не будет в моей комнате в течение следующих пяти минут.

Дом вошел в спортивном костюме и футболке, с мрачным выражением лица. — Какого хрена, — проворчал он. — Знаешь, со всем дерьмом, с которым я помогал Дженовезе разбираться, я почти не спал. Но ты же знаешь, как твой консильери… — он вздохнул.

— Ты мой консильери. Ты когда-нибудь думал, что я выберу кого-то другого?

Дом посмотрел на меня с недоверием. — Я не знаю. Я сын простого человека, который был сделан; это не так, как принято.

Я покачал головой. — И все же ты. Я сказал Маттео, это было подтверждено. Нет человека, которому я доверяю больше, чем тебе, Доменико. Я доверяю тебе свою жизнь, и больше всего я доверяю тебе ее. Ты не только моя безопасность, ты мой лучший друг.

Дом прочистил горло и отвернулся. — Что тебе нужно?

— Я сегодня женюсь.

— Ты? — Дом повернулся ко мне. — Она знает? Ты просишь у меня ее руки?

Я показал ему средний палец. — Мне нужна твоя помощь.

Он усмехнулся. — Конечно. Что тебе нужно?

— Иди к нашему обычному ювелиру и забери обручальное кольцо, которое я заказал. Попроси его отдать тебе соответствующее обручальное кольцо и платиновое кольцо для меня.

— Ты сделал обручальное кольцо?

Я кивнул. — Несколько недель назад, когда я был в Нью-Йорке. Я знал, что она та самая, с того момента, как увидел ее на своем экране.

— Я тоже знал некоторое время, — он потер лицо. — Что еще тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты пошел к Маттео и сказал ему, что ему нужно прийти в мэрию сегодня днем с другим членом совета. Мне нужны они в качестве свидетелей.

— Маттео? Правда? — он поморщился. — Я провел четыре часа с парнем после того, как ты ушел; этого хватит на всю жизнь.

Я вздохнул. — Дом, пожалуйста.

— Хорошо, — он потер щетину. — Как ты думаешь, что все это значило вчера? Почему Маттео помог?

Я не хотел, чтобы Дом волновался, давать Маттео пустое обещание, как это сделал я, было глупо до невероятия, но это родилось из отчаяния, которое Дом не мог понять.

— Маттео хотел, чтобы я вернулся наверх; помочь мне получить Кэсси было единственным выходом. Если бы она умерла… — я не мог сдержать дрожь, пробежавшую по моему позвоночнику, и волну тошноты, которая ударила в мой желудок от одной только мысли об этом.

Дом тоже побледнел, его рука сжалась в кулак на стойке. Я знал, что мысль о потере Кэсси была для него такой же непостижимой, как и для меня.

— Если бы она умерла, меня бы не осталось.

— И я бы убил их всех, — мрачно добавил Дом.

Я кивнул, бросив взгляд в сторону спальни, где все еще спала моя женщина. Мы оба умрем за нее, и эта мысль каким-то образом успокоила меня.

— Я пойду разберусь с Дженовезе. Что-нибудь еще?

Я покачал головой. — Нет, Кэсси не хочет большой суеты.

Дом слегка улыбнулся мне. — Я и не ожидал от нее меньшего. Она простодушна.

— Я все еще не могу поверить, что она выбрала меня, — признался я.

Дом фыркнул. — Я тоже не могу, эта женщина клинически безумна.

Я бросил на него уничтожающий взгляд. — Каццо.

Он усмехнулся, качая головой. — Ты не видишь себя ясно; ты никогда не видел. Она видит тебя, кто ты на самом деле, и да, ты нелегкий, но ты хороший человек, лучший из мужчин. Ты действительно думал, что я последую за тобой в пучину отчаяния, если когда-либо усомнюсь в тебе, Лука? — он слегка улыбнулся мне. — Она сделала правильный выбор.

— Я не думаю, что она когда-либо сможет найти кого-то, кто был бы так же предан, как ты.

Настала моя очередь чувствовать комок эмоций в горле.

Я прочистил горло. — Тебе лучше уйти; эта свадьба не состоится сама по себе. Мне нужно позвонить Картеру сейчас. Мне нужно обналичить несколько услуг.

Дом взглянул на часы в комнате. — Сейчас шесть тридцать, — я пожал плечами. — У них двое младенцев; я почти уверен, что они уже проснулись, — Дом кивнул.

— Ладно, я соберусь и пойду. Я должен вернуться через несколько часов с кольцами.

Дом повернулся к двери, сделал шаг, но остановился, прежде чем снова обернуться.

— Как ты думаешь, что имел в виду Бенни, когда пел?