Сломанный принц

— Если вы не возражаете, я хотел бы сказать несколько слов, — сказал я клерку.

— Э-э, да, но есть еще…

— Пять минут, — приказал я.

— Д-да, конечно, — пробормотал он, понимая, что это не было просьбой.

— Кассандра Монтанари, моя душа, моя жизнь, мое сердце. С самого начала это было нелегко. Наша любовь развивалась при самых невероятных обстоятельствах. Ты влюбилась в самого невероятного мужчину. Ты стала всем для меня, Кэсси, моя любовь. Ты сделала меня сильнее и помогла мне не сойти с ума. Ты сделала эту жизнь прекрасной; ты дала мне цель — быть тем мужчиной, который заслуживает тебя каждый день… — я поднял руку, прижимая ее к щеке. — Я благодарю Бога за тебя, за твою любовь, и я сделаю так, чтобы я был достоин этого даже в самый темный момент.

Она всхлипнула. — Я обещала не плакать, но не знаю, что еще сказать, кроме как: Lo giuro su Dio e sulla famiglia. Il mio cuore, il mio amore e la mia lealta sono tuoi. Ora e per sempre.(Клянусь Богом и семьей. Мое сердце, моя любовь и моя преданность принадлежат тебе. Сейчас и навсегда.) Это было сделано, когда речь шла о песне, о молчании и о сиянии света, и о великолепии луны. Все и твои секреты саранно мои, все и твои грехи саранно мои, все и твоя скорбь саранно моя. Соно твое полное.

Я резко вздохнул и посмотрел на Дома через ее плечо. Она не просто дала общую клятву верности. Нет, здесь, посреди комнаты, на вполне приличном итальянском языке она отдала мне свою жизнь, сделав нас одним целым.

Дом улыбнулся и кивнул головой в жесте «пожалуйста». Это, прямо там, был самый прекрасный подарок, который они могли мне сделать.

— Кэсси, ты знаешь, что ты только что…

Она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы, чтобы остановить меня.

— Клянусь Богом и семьей. Мое сердце, моя любовь и моя верность — твои. Отныне и навсегда. Я принимаю эту клятву на крови, в тишине ночи, под светом звезд и великолепием луны. Все твои секреты будут моими, все твои грехи будут моими, вся твоя боль будет моей. Я полностью твоя, — она повторила клятву на английском языке. — Я знаю, что обещала, Лука, и я сдаюсь тебе во всех отношениях.

Это послало сообщение моему члену, когда вспышка ее на коленях закрепилась в моем мозгу. Это было совсем не время и не место.

Я поцеловал ее немного слишком глубоко для этого случая, но мне было все равно. Она была миссис Монтанари, и впервые за, казалось, вечность я с нетерпением ждала, что принесет будущее.

Кто бы мог подумать, что понадобится пятидесятилетняя свирепая рыжая, чтобы спасти зверя?

Эпилог

КЭССИ

Спустя шесть месяцев.

Я устроилась поудобнее в шезлонге, и, несмотря на солнцезащитный крем PSF 50 и огромный зонт, дающий мне тень, я чувствовала, как моя бледная кожа нагревается.

Я поправила солнцезащитные очки и оглядела синее море Багамских островов, ища мужа.

Нам пришлось отложить наш медовый месяц на некоторое время. Во-первых, потому что Луке нужно было много убраться, и мы хотели убедиться, что Джуд полностью обосновался в Хартфилде, прежде чем оставить его с Домом.

Лука сумел заставить наших родителей передать свои родительские права, и мне было все равно, как он это сделает. Усыновление было завершено чуть больше месяца назад, и Джуд был так же счастлив, как и я, оставить фамилию Уэст позади и стать Монтанари.

Мой брат любил Луку и Дома, и ни один из них, казалось, не возражал против его маленьких причуд и ОКР. Если бы я не любила их к тому времени, я бы полюбила их к настоящему моменту. Джуду нравился дом, библиотека и частная школа, в которую его устроил Лука.

Я потеряла ход мыслей, когда мой муж вышел из воды в своих черных плавках, его черные волосы были мокрыми и вьющимися, его большая мускулистая загорелая грудь была покрыта каплями воды, которые мне хотелось смыть поцелуями.

Лука арендовал для нас пляжную виллу на две недели с выходом на получастный пляж, и я видела, как соседи смотрели на Луку. С его массивным телом и яркими шрамами он был ужасен, но для меня он не был и не был с той ночи в библиотеке.

Когда я смотрела на него, все, что я чувствовала, это любовь, умиротворение и здоровую дозу похоти.

Лука наклонился ко мне и поцеловал меня, отправив несколько блаженно освежающих капель воды на мою кожу.

— Как дела у нашего мальчика? — спросил он, сидя на шезлонге напротив меня.

— Какой именно?

Он усмехнулся.

— Один сказал, что Дом учит его драться, и он также сказал, что нам нужно перестать называть его ласково и нянчиться с ним, — я улыбнулась ему. — Ты ведь тоже называл его за моей спиной, не так ли?

Он пожал плечами. — Я волнуюсь. Он еще такой маленький.

— Дом отлично с ним обращается; они веселятся.

Лука хмыкнул. — Мальчику одиннадцать; ему не нужно веселье. Ему нужна структура.

Я рассмеялась на это. — Посмотри на себя, как ты выглядишь строгим отцом.

— Тебе это нравится, не так ли?

— Мне нравится, может, ты тоже можешь меня наказать.

— Не толкай меня, женщина… — он потянулся и провел рукой по моей ноге. — Или, клянусь, я возьму тебя прямо здесь и устрою представление соседям.

Я издала задыхающийся смешок, становясь слишком горячей под его прикосновениями, почти забыв, что я хотела сказать.

— Тебе нравится быть отцом? — спросила я его.

Он нахмурился. — Да, я же говорила тебе, я люблю Джуда; он такой простой в воспитании ребенок.

Я кивнула. — Это хорошо, у тебя осталось около семи месяцев обучения.

— Это приятно… — он замер, его взгляд остановился на моем животе. — Семь месяцев?

— Угу.

— Это значит, что…

— Мы беременны? — я положила руку на живот. — Да, это так.

Лука опустился на колени возле моего стула и поцеловал мой живот, прежде чем поцеловать меня.

— Наш малыш… любимая, — он снова поцеловал мой живот, заставив меня вздрогнуть.

— Ты будешь лучшим отцом, Лука. Не могу дождаться, когда увижу, как ты носишь нашего малыша на руках.

— Я буду так сильно любить тебя, малыш, — сказал он моему животу, лаская его. — Будь добр к маме, ладно?

Я запустила руку в его волосы, нежно поглаживая их.

Он повернул голову ко мне. — Не могу дождаться, когда твое тело вырастет, чтобы принять нашего ребенка. Одна только мысль о тебе как о матери. Я буду защищать вас обоих.