Сломай мой страх

— Ну, наконец-то, ты поняла. — поцеловал Игнат, притянув в свои объятия и совершенно игнорируя присутствующих. — Окружающие неважны. Я с тобой.

— Я запомню. — подмигнула ему в ответ, чем безмерно удивила.

Тему развивать не стала. Зато он то и дело бросал на меня странные взгляды, но так ничего и не спросил.

Среда, четверг и пятница ничем особо не запомнились. Майский уезжал рано утром, возвращался к ужину. А я тратила вторую половину отпуска на отдых, чтение книг, болтовню с Катей и общение с родителями. Однако, вечерами мы всегда оставались вдвоем: гуляли, катались на машине, смотрели фильмы и разговаривали. Не скажу, что много и постоянно, всё же оба — закрытые личности, но постепенно то он, то я по чуть-чуть раскрывались.

В один из вечеров, кажется, четверг, Игнат приехал раньше обычного. Я как раз занималась в тренажерном зале, когда он туда заглянул. По привычке прислонился к дверному полотну, спрятав руки в карманах брюк, и с хитрым прищуром внимательно меня разглядывал.

Заметила его через отражение в зеркале и залипла, забыв какое упражнение выполняла.

— Привет! — подмигнул, поймав мой взгляд, и стал демонстративно медленно расстегивать рубашку.

А я сглотнула, резко почувствовав жажду.

— Привет… Ты что делаешь?

— Хм… — улыбнулся своей редкой фирменной улыбкой. — Хочу с тобой позаниматься. Давно об этом думал.

— А, о… — почувствовала себя идиоткой, у которой мысли не в ту степь убежали. — Здорово!

— Покажешь, чему тебя на курсах самообороны учили?

И я показывала. А Игнат внимательно смотрел, кивал, иногда исправлял, ставил правильно руки или ноги, объяснял недочеты и ошибки. Демонстрировал новые упражнения, сопровождая всё подробными объяснениями. Без повышения голоса или недовольства даже в те моменты, когда у меня совсем не получалось.

Это было настолько здорово, интересно и лично для меня необходимо и ценно, что во время перерыва подошла к мужчине и, встав на носочки, его чмокнула.

Правда, только в подбородок. Но уж куда дотянулась.

Моя инициатива Майскому понравилась, и поцелуй-благодарность стремительно перерос в жаркие объятия и поцелуи-страсть, поцелуи-безумие и поцелуи-жажду.

— Стоп. Стоп. Стоп. — с трудом прервала очередное моё соблазнение и погрозила пальцем хитрецу. — Мы еще недозанимались.

— Разве? — вздернул брови, разыгрывая удивление.

— Да. Да. Да.

— Жестокая! — выдохнул звучно и резко рванул в мою сторону.

Отскочила в последний момент.

Понятно, что Игнат нападал медленнее, чем мог бы, позволяя сориентироваться и сгруппироваться для защиты. И берёг при захватах и бросках. Но вымотал всё равно от души. А под конец повалил на мат и стал безбожно щекотать, доводя до смеха и мольбы о пощаде.

Как веселая возня переросла в настоятельную потребность заняться сексом, история умалчивает. Хотя… с каждым днём Майский всё больше приучал меня к себе, своему телу, своим рукам и постоянному тактильному контакту. А еще к тому, что он ВСЕГДА меня хочет и добивается своего.

Вот уж где вся доминантность этого мужчины раскрывалась на сто процентов. Моя интимная жизнь стала такой насыщенной и постоянной, что начало месячных я ждала с надеждой и тревогой.

Выписанные врачом противозачаточные требовалось принимать с первого дня менструации. А до этого момента мы использовали презервативы. Практически всегда. Исключением стали первый день и вот этот, когда ненасытный сексуальный мужчина соблазнил меня потную и лохматую прямо во время тренировки.

Сегодня Майский снова встаёт ни свет, ни заря.

Ну как встаёт? Просыпается и с удовольствием берётся за своё любимое занятие — моё соблазнение.

Уверена, для него утренний секс, как черный кофе — крайне важен, жизненно необходим и обожаем.

— Игна-а-ат, ну суббота же, дай подремать, — фырчу ему в подмышку.

Как оказалась распластанной на груди этого великана, совершенно не помню. С момента наших совместных ночевок меня ни разу не посещали кошмары, оттого сплю, как убитая.

И кайфую.

— Отдыхай, маленькая. — подтягивает повыше, даря поцелуй и тем самым прерывая поток возмущения.

Да какое там «Отдыхай»? Если я его каждой клеточкой ощущаю. Горячего, упругого и возбужденного.

У него фишка — спать голым, вот и меня к этому подвёл. Никаких футболок и шорт. Они ему, видите ли, мешают. И раздражают.

— Неудобно, — капризничаю, не открывая глаза и стараясь сползти.

— А так? — переворачивает набок, обнимая сзади и поглаживая живот ладонью.

— Хорошо. — расслабляюсь, снова уплывая в царство Морфея.

Но кто бы позволил?

Нежные поглаживая, постепенно становятся увереннее и наглее. Возбуждение накатывает волнами. Хочу развернуться, чтобы видеть мужчину, которого желаю уже сама. Но мне не позволяют.

Майский держит крепко и надежно, продолжая играть с грудью. Не выдерживаю и со стоном виляю попой, требуя большего.

— Подожди, Ёжик, — Игнат отвлекается на пару секунд, надевая презерватив.

Мгновение.

Толчок.

Пауза на привыкание.

И отрыв.

Он главенствует и ведет, я расслабляюсь и просто чувствую.

Секс — это удовольствие, если происходит с правильным мужчиной.

Глава 16

— Привет, Катя! — здороваюсь с девушкой, заходя на кухню.

Игнат — вредина, не дал покемарить, точнее сбил весь сон своими поползновениями в сторону моего тела. И пусть удовольствие получили оба, прекращать ворчание не собиралась.

На носу суббота, по остатку только воскресенье. А в понедельник: «Здравствуй, милая работа!» Нет, она, конечно, любимая и обожаемая, но…

Но подрываться в восемь утра в законный день отдыха — это же пытка!

Ничего, я девочка сообразительная. Отыграюсь.

Обязательно найду, как прищемить хвост этому энерджайзеру.

— Привет! Ты чего в такую рань встала? А сама зеваешь. — Катя, как обычно, цветет улыбкой и пышет бодростью, создавая очередной аппетитный шедевр.

— Потому что поднять подняли, а разбудить забыли. — фыркаю, вспоминая крепкие руки, что держали в стальных объятиях всего минут двадцать назад.

— Игнат Маратович?

— А кто ж еще будет так надо мной издеваться? — иду прямиком к кофемашине, — Родители знают, что я та еще сова. Можно сказать, сова в квадрате.