Словарь Ламприера

— Вы что, не знаете, что разыскивал ваш отец?

— Ни малейшего представления, — ответил Ламприер с обескураживающей прямотой.

Эбен вздохнул и закрыл папку. Что ж! Останется еще одна загадка. Она тоже связана с морем. Но почему все-таки корабль? Почему любой вопрос всегда в конце концов упирается в корабль? Капитан, скрипя суставами, поднялся с пола и направился к восточному окну.

День кончался. Начинало темнеть. Взгляд капитана скользил по толчее судов, теснившихся на Темзе. У него почему-то испортилось настроение. Причалы, как обычно, были полным-полны. Трехмачтовые парусники, несколько угольщиков, маленькие бриги и шлюпы чуть не громоздились друг на друга.

Свободное место оставалось только в промежутках между пристанями. Баржи неуклюже тыкались в большие суда, стиснутые другими кораблями, словно сельди в бочке. И только «Вендрагон» держался особняком. К нему не приближался никто. Капитан Гардиан смотрел на весь этот набор причалов, пирсов, сходней и шлюзов, на мачты и снасти кораблей, новеньких и потрепанных, видавших виды, занимающих каждый свое место в сложной корабельной иерархии. Он видел все хитросплетения, касающиеся иерархической лестницы, и различал тайные знаки морей, которые заставляли дерево, холст и канаты повиноваться своим капризам. Каждое море предъявляло к судну свои особые требования, это знали все кораблестроители. Эбен разглядывал корабли зорким взглядом профессионала. Так много парусников и лодок. Да, много тайн…

— Сколько мачт, — юноша тоже подошел к окну. — А это хорошая гавань?

— Порт, — поправил его Эбен. — Да, порт этот был бы неплох, если бы они потрудились время от времени драгировать дно и не загромоздили реку сыромятными и мельничными колесами. По ту сторону моста уже выросла настоящая запруда. Видите пристань Дайса? — указал он.

— Ту, где стоит большая лодка? Эбен мысленно взмолился о пощаде.

— Да, корабль. За последние годы она обмелела на пять футов. А у других дела еще хуже. Прилив сюда уже не доходит, и приходится тайком сбрасывать балласт. Просто стыд и позор. Владельцы пристаней никому не позволяют строить новые причалы. Бристольский порт больше лондонского, а грузооборот вчетверо меньше, как вам это понравится?

Впрочем, капитан не столько обращался к собеседнику, сколько говорил сам с собой. Молодой человек глядел в окно, вертя головой по сторонам. Что ему нужно на самом деле?

— Ваша рука зажила? — Ламприер смотрел на следы давешнего происшествия.

— Проклятая татуировка, — отозвался Эбен. Автомат испещрил всю его руку паутиной чернил. «Фолмаут» теперь навсегда был врезан в его ладонь. Молодой человек снова взглянул в окно.

— У меня есть друг, вернее был. Джордж Пеппард…

Это имя показалось Эбену смутно знакомым… Ну да, конечно, дело Нигля. Пеппард был тем адвокатом, который проиграл дело о «Фолмауте». Капитан подумал, что Ламприер несомненно слышал его возглас, когда он пытался вырвать набросок у чертовой куклы Майярде. «Вендрагон». «Фолмаут». Одно и то же. Мальчишка хотел что-то сказать ему про дело Нигля, насчет китов… Гардиан все вспомнил.

— Из тех, кто что-то слышал о деле Нигля, в историю о китах не верил никто, — перебил Эбен Ламприера. — Это был прекрасный моряк, лучший в своем поколении, но его амбиции были просто непомерны. Он ведь обманул даже собственную жену, разве не так?

Молодой человек продолжал говорить, сообщая капитану и без того известные ему подробности. Корабль Нигля пропал без вести, отклонившись от курса на много миль; капитана Нигля заставили замолчать; иск о мошенничестве со страховкой не был удовлетворен за недостатком свидетельских показаний.

— Компания не могла допустить скандала, им пришлось принудить к молчанию и самого Нигля,

, и его жену, и ее адвоката…

Да-да, подумал Эбен, мошенничество со страховкой! Случались дела и похуже.

Но теперь доказательство находилось здесь, в Лондоне, пришвартованное всего в кабельтове от Вороньего Гнезда: «Вендрагон», он же «Фолмаут», корабль капитана Нигля. Гардиан знал об этом уже несколько недель; кроме того, он был знаком с Ниглем еще тогда, когда этот корабль был впервые спущен на воду. Эбенезер Гардиан отдавал должное Ниглю, но слегка недолюбливал его. Умный человек, но пустышка. У него была хорошенькая жена. Нигль был самым молодым среди капитанов кораблей Ост-Индской компании за всю ее историю. У него был чертовски хорошо подвешен язык. Нигля знали все, если не лично, то понаслышке.

— Мой друг Джордж навлек на себя бесчестье, несмотря на то что правда была на его стороне. Кроме того, вы сказали мне, что корабль здесь, а это доказывает его правоту. Они переименовали корабль, но от этого он не перестал быть кораблем Нигля. Разве же это «Вендрагон»? Это «Фолмаут».

— Рад, что сумел вам помочь. Если бы я что-то мог сделать, чтобы вернуть этому человеку доброе имя… — хрипло проговорил капитан.

— Вы ничего не можете сделать. И никто не может. Его убили две недели назад, в ту самую ночь, когда я сказал ему о том, что узнал от вас.

Убили? Эбен начинал кое-что понимать. Его убила Компания… да, в это можно поверить.

— Это не ограбление, у него ничего не взяли. И случайностью это тоже быть не могло. Я обещал, что помогу ему. В ту самую ночь я обещал ему, что помогу вернуть ему доброе имя.

Голос юноши дрогнул. Да, утрата друга, Эбен понимал, что это такое. Горе и боль утраты — это пошлина, которую море взимает со всех, кто связал с ним свою жизнь. Значит, они убили его друга, и этот долговязый чудак собирается призвать их к ответу и вздернуть на нок-рее. Что ж, прекрасно, прекрасно. Теперь Гардиан наконец узнал, зачем к нему явился сын Шарля. Доказательство, в котором нуждался молодой человек, стояло у него за окном, покачиваясь на волнах у причала.

— Вот он, — Эбен указал на пристань. — Вот «Фолмаут». Корабль Нигля.

Молодой человек подался вперед, прижав нос к стеклу. Грузчики на пристани поднимали на канатах какие-то ящики. Немного поодаль разгружали повозку с такими же ящиками. Капитан Гардиан не видел тех двоих наблюдателей, но знал, что они поблизости. Юноша неподвижно застыл, не сводя глаз с «Вендрагона». Он не мог понять, что там происходит, он видел то же, что и капитан, но не улавливал смысла.

— Если вашего друга, этого Пеппарда, убили, то не означает ли это, что вам тоже угрожает опасность? — спросил Эбен.

Грузчики потащили еще несколько ящиков от повозки к кораблю.

— Думаю, что нет, впрочем, это долгая история. — Ламприер был полностью сосредоточен на корабле и ящиках. — Почему они вернули сюда этот корабль? И именно теперь?

Эбен взглянул на него. На этом худом, нервном лице было написано нечто большее, чем простое любопытство.

— Он прибыл пустым, — сказал капитан. — Они только сгрузили балласт, и все. Им было известно заранее, что корабль прибудет сюда. Эта пристань была свободна еще за неделю до того, как он пришвартовался. Они выложили за это неплохие денежки.

— А он здесь уже давно?

— Несколько месяцев. А обычно хватает нескольких дней, чтобы произвести погрузку. Пристани никогда не пустуют, и приходится спешить.

— Так что же происходит?

— У меня есть одна идея. Там работают люди Коукера. Наемная рабочая сила. А если бы все дело было в погрузке, они обошлись бы постоянными грузчиками.

— Мне надо выяснить, что там происходит, — решительно сказал молодой человек, повернулся и уже направился было к выходу, но Эбен закричал: