Слово и сталь

– Не прикусил язык?
– участливо поинтресовался Володя - Ну, хорошо.

Дверь скрипнула и в кабинет вошел Лебедянский. Он был уже на редкость благодушен, видимо, потому что вернулся в родную благотворную среду.

– Ну что, красавец - подошел он ко мне - Теперь поговорим. Так как ты сюда попал?

– Вот эти двое привели - нижняя челюсть была как не своя, не родная - А вообще я тут живу, меня два дня назад заселили. Никифоров я, Харитон Никифоров. Главный редактор 'Вестника Файролла'.

Глаза под очочками блеснули смешинкой, я даже было обрадовался, что этот товарищ меня знает, но мои надежды немедленно разлетелись на куски.

– Шутит - немного печально сообщил охранникам мужчина, разведя руки в стороны - Стало быть, опять к нам юморист в гости пожаловал. На этот раз некто Никифоров. Ну что, ребята, похлопаем шутнику?

Удар в бок, казалось, достиг печени, второй же сбил меня с табуретки на пол.

Меня пинали минуты две, хорошо пинали, со знанием дела. Мне было очень больно.

– Стойте, дебилы - остановил разошедшихся охранников голос Лебедянского - Костюм. Явно же это не его, он его спер у кого-то. Снимите, хозяин потом вой поднимет. А ччерт, испачкали уже.

С меня сняли наручники и костюм, отчего стало совсем неуютно.

– Красавец - отметил Лебедянский, глядя на меня - Ну, откуда ты, чудило? Правду говори. Не надо нам сказок.

Выбора не оставалось. Буду молчать или говорить правду - как бы не забили насмерть, они явно журналов не читают. Потом их, скорее всего, тоже убьют, но мне-то от этого лучше не будет? Надо отсюда выбираться хоть как-то, а там видно будет. Это единственный шанс.

– Меня этот притащил, Трелуцкий - прохрипел я, держась за спину - Ну, побухать там...

– Что и требовалось доказать - удовлетворенно сказал Лебедянский - Ну, в этот раз ему точно несдобровать. Все, парни, вызывайте представителей власти и сдавайте им этого урода, только сначала пусть протокол подпишет. Ну, 'признаю, что при попустительстве незаконно проник' и все такое.

– Леонид Леонидович, а точно не стоит наверх о нем сообщить?
– Володя задумчиво смотрел на меня - Я об этом журнале слышал, есть у нас такой.

Лебедянский молча уставился на него. В его позе и взгляде было что-то гипнотическое и пугающее, по крайней мере Володя занервничал.

– Ну ладно, просто сказал - замахал руками он - В какой участок его сдавать? В наш?

– Ну, а в какой еще?
– раздраженно сказал Лебедянский.

– Зря вы его не слушаете - отметил я, сплевывая на пол и встававая с табурета - Парень дело сказал, всем же вам потом хуже будет.

 - Поговори мне еще - Лебедянский подошел ко мне и ловко ткнул меня ботинком в пах, заставив снова рухнуть на пол - Да, Володь, пойди, поройся в тряпье, ну, в том, в шестнадцатой комнате. Может найдешь ему чего. Зима на дворе, да и сдавать в одном исподнем в околоток его тоже не стоит, разговоры могут пойти.

 Когда я снова встал на ноги, ни очкастого, ни Володи, ни костюма в комнате не было. Несмотря на боль в причинном месте, я был доволен, ну настолько, насколько это было возможно в данной ситуации - полиция мне сейчас казалась наименьшим из возможных бедствий. Да и грядущая месть мне согревала душу - как только все выяснится, ох, я на этих фраерах с конфетной фабрики отыграюсь. Ну, что задержали - это нормально, это их работа, вопросов нет. Но ногами-то зачем бить? Это уже не по правилам, это перебор.

 Я присел на табуретку, подпер подбородок рукой, поставив локоть на колено, и призадумался над тем, что может надо в церковь сходить? Такое ощущение, что сглазили меня. Саша стоял в углу, и не мигая смотрел на меня.

 - Что, осознавать начал, что твое дело табак?
– вошел в помещение Володя с каким-то тряпьем в руках, которое бросил мне - Это правильно. От нас тебе будет незаконное проникновение, а что еще тебе навешают в участке, этого я не знаю.

 Он бросил мне под ноги то, что принес. Это был замызганный донельзя комбинезон и жуткого вида высокие ботинки, на глазок размера на три больше, чем мой. Но тут не до привередничания, нет гербовой - будем писать на простой.

 Я облачился в вонючую одежду, обратив внимание на то, что в районе груди имеют место быть какие-то дырки, и уставился на охранников.

 - Ну что, теперь небольшая формальность - Володя положил на стол какой-то листок и достал из кармана ручку - Фамилия у тебя какая? Никифоров? Или ты ее выдумал, как и все остальное?

 - Выдумал - угрюмо сказал ему я, шнуруя ботинок максимально сильно. Но все равно не поможет - я в нем два шага буду делать, он только по земле только один. А фамилию теперь уж лучше липовую дать, во избежание, там же подпись какую-то придется ставить - Скабичевский я, Александр Михайлович.

 - Шура, значит - Володя задвигал ручкой - Или Саша?

 - Саня - я встал с табуретки - Можно даже Сандро.

Удар по почкам дал мне понять, что оживился я слишком рано.

 - Правильно, Саша - Володя похвалил не меня, а своего напарника - Так его. И за то, что мы из-за него на деньги попали и за болтовню. Я тебе задал четкий вопрос, а ты шутить начал.

 Он еще пару минут скрипел ручкой по будмаге, после чего сказал мне -

– На, подписывай.

 - Чего?
– уточнил я, пытаясь сосчитать звездочки в глазах. Блин, ну только ведь с таблеток слез. Что ж все по почкам до по почкам меня дубасят?

 - Какая тебе разница?
– сзади прошипел в ухо мне Саша - Подписывай, или хуже будет. Еще хуже!

 Мне очень хотелось ему ответить, но я не стал, наша любовь еще впереди, это я знаю точно. А сейчас мне надо по возможности целым добраться до полицейской машины.

 Что было в листе, который я подписал витиеватой подписью с буквой 'С' в начале я не знаю, похоже, что документ был направлен на потопление неведомого мне Трелуцкого. Надеюсь, неизвестный мне сотрудник 'Радеона', до той поры как я вернусь, с тобой ничего не случится. Ну, а, младшему твоему с меня пузырь, если бы не его проказы, все могло бы для меня кончиться неизвестно как.

 Меня вывели из комнаты, и снова потянулся коридор, с безликими дверями без номеров и надписей. Они все были однотонны - серые и безнадежно унылые. Впрочем, отличия были - на каких-то из них вовсе не было ручек, только дырки под них, приблизительно так, как это бывает в домах скорби. И еще нас сопровождала тишина, глухие ковры тушили даже звуки наших шагов.

Коридор был длинен и завершился очередным лифтом.

– Ген, полицейские прибыли?
– только сейчас я заметил проводок над ухом у Володи. Все современно, как полагается.