Слово и сталь

– Ну, мне опять в обезьянник?
– вздохнул я - Холодно там.

– А что поделаешь?
– Николашин шмыгнул носом - Он у входа расположен, а на улице не лето. Курить хочешь?

– Очень - оживился я - Только ведь запрещено в помещениях-то?

Николашин махнул рукой, показывая мне, что все это труха. Закон законом, а жизнь жизнью.

В обезьяннике, куда меня снова отвели, ничего не изменилось, только негр завел какую-то тягучую песню, шевеля толстыми губищами.

– Творчество народов мира - одобрительно заметил я, садясь на лавку, отполированную тысячами задниц безвинных сидельцев - Исполняется для дорогих русских друзей. Это хорошо.

Я закрыл глаза и стал ждать.

Минут через сорок скрежетнул ключ в замке.

– Скабичевский - послышался голос Николашина - Или как там тебя, на выход. Пришли по твоему вопросу люди, пошли в мой кабинет.

– С вещами?
– пошутил я, немного удивленный тем, что Вика сначала не побилась грудью о решетки темницы. Она такое любит.

– Как вы мне с этой фразой надоели - сморщился Николашин - Какие вещи, на себя посмотри?

Войдя в его кабинет я остановился в дверях. В нем сидели два совершенно незнакомых мне человека в одинаковых серых пальто, ладно сидящих на их спортивных фигурах и широкополых шляпах.

– Это кто?
– удивленно спросил у Николашина я.

– Не понял?
– удивился Николашин - Они сказали, что твои друзья, и паспорт твой притащили.

– Да я их в первый раз вижу - мне стало очень неуютно.

– Ну, как мы вам и сказали - печально отметил незнакомый мне человек - Вот так, милейший Денис Витальевич, и бывает. Светило журналистики, человек огромного таланта, но не знает меры в спиртном. Друзей не узнает, коллег не узнает, жену чуть не убил... Лечение нужно, лечение. Так мы его забираем обратно, в профилакторий?

– Алкоголизм страшная вещь - подтвердил Николашин - Забирайте. Документы в порядке, что уж теперь.

Парочка встала с стульев, и один из них, с улыбкой посмотрел на меня -

– Ну-с, Харитон Юрьевич, вот вы и добегались. Пора, пора, там вас уже заждались.

– Не пойду я никуда - вот сейчас меня проняло не по-детски. Мне стало очень страшно - Следователь, не отдавай меня им, очень тебя прошу!

– Беспочвенные страхи, потливость - покачал головой, все так же улыбаясь, человек в пальто - Сейчас еще начнет говорить о том, что мы его убивать будем или на органы пустим.

– Бросаю пить и курить к чертовой матери - сказал у меня за спиной Николашин - Не приведи господь - вот так же.

Как и когда второй из визитеров успел меня перехватить - я так и не понял. Но сразу понял, что я уже не вырвусь. Руки у него были как поручни в троллейбусе - холодные и твердые.

– Вы уж помягче с ним - попросил Николашин - Больной же человек, несчастный.

– 'Чтоб добрым быть, я должен быть жесток' - назидательно сказал улыбчивый, подошел ко мне и резко, до боли, сжал мою верхнюю губу. Рот непроизвольно ракрылся, и он ловко засунул в него что-то вроде резиновой груши - Шекспир, классик. Ладно, мы пошли. Честь имею.

Он приподнял шляпу и, проходя мимо Николашина, ловко сунул ему в карман стянутый резинкой кругляш купюр.

– Да ладно вам - довольно забормотал Николашин - Я ж все понимаю, не за это же...

– За труды - ответил ему похититель и меня поволокли в выходу.

Меня вывели на улицу, где было холодно и солнечно, но я этого холода почти не ощущал - от страха, которого добавлял мне эрудированный человек в пальто.

– Вот и стоило бегать, а, Харитон Юрьевич?

– тихонько говорил он мне, пока мы шли по дорожке, ведущей от здания УВД к воротам - Себе лишние проблемы создали, нам тоже. А так - поехали бы с нами еще тогда, ночью, и время бы сберегли, и жизнь того парня, что мы у машины пристрелили. Финал был бы тот же - но куда быстрее. И для вас куда более оптимистичный.

Нет, это не 'Консорциум' - понял я. Им финал мой не нужен, им мое согласие необходимо. А это... Это смертушка моя, без возрождения у надгробия.

– Киф?
– выходя из ворот я нос к носу столкнулся с Викой - Господи!

– Ммммммм!
– отчаянно замычал я, понимая, что сейчас на моей совести появится еще и смерть Вики, которую прикончат только для того, чтобы она крик не подняла.

Короткий удар - и Вика оседает на снег у ворот, ее глаза закатываются, и она напоминает бумажную куклу, которую скомкали и бросили.

В следующее мгновение, я обнаруживаю, что могу двигаться, мой конвоир тоже летит на снег.

Серега Жилин наносит ему ногой еще один удар, просто-таки вышибающий из негодяя дух, и в этот момент рукав его светло-желтого пуховика набухает красным.

Эрудированный похититель держит в руках короткий нож с матовым лезвием, но у Жилина в руках появляется приблизительно такой же, они стоят друг напротив друга, ловя малейшие движения противника.

– Эй, ребята, вы чего?
– к воротам подъехала полицейская машина и усатый сержант удивленно уставился на происходящее у самого УВД - Мишаня, народ совсем уже офигел, ты глянь, поножовщину прямо у отдела устраивают.

Не знаю, кем был мой похититель, но точно не дураком. Он подхватил своего напарника, начавшего подавать признаки жизни, сообщил, улыбаясь сержанту -

– Да вот, с корешком бабу не поделили. Бывает.

После же с невероятной скоростью они перебежали дорогу и нырнули в переулок.

– Стой! Стой, говорю - рявкнул сержант, выскакивая из машины, но куда там - их и след простыл.

– А ну, в отдел - цапнул усач кобуру, глядя на Сергея, который вместе со мной склонился над Викой.

Слава богу, она была жива. Я облегченно выдохнул - ее просто вырубили и все.

– Очень умелый удар - заметил Жилин, потрогав ее шею - Мастер бил. Чуть сильнее - и все.

– У тебя кровь - просипел я.

С рукава Сереги на белоснежный покров земли падали алые капли.

– А ну, в отдел все - лязгнул затвор автомата - И руки держим так, чтобы я их видел.

К сержанту присоединился еще один полицейский, видимо Мишаня. В руках у него был автомат.

– С радостью - я был абсолютно серьезен. Не сомневаюсь, что два этих гаврика сейчас наблюдают за нами и ждут, чтобы мы от полиции ушли.

Взвизгнули тормоза, к отделу подкатили две черных машины, заставив окончательно очумевших полицейских наставить на них оружие, а меня закрыть тело Вики собой. Серега же, как-то ловко сместившись влево, в свою очередь прикрыл меня.

Двери автомобилей открылись, и я облегченно вздохнул - как горох из стручка, из них выскочили наружу несколько крепких ребят, немедленно наставивших пистолеты на стражей закона, Азов и Валяев. Кажется, моя одиссея подошла к концу, если только нас не перестреляют окончательно очумевшие от удивления полицейские.