Случай на станции Кречетовка

Сотрудники отделов и оперативники переводились из других ДТО страны, трудней было с агентурой, которая или привозилась под прикрытием итээровцев, или кадры приходилось вербовать из местных железнодорожных служащих. В последнем случае, в обязательном порядке учитывалась лояльность местных жителей к советской власти. Если белорусы встретили воссоединение с открытым сердцем и с радостью помогали новой власти, то на Западной Украине положение сложилось непростое. Что объяснялось дореволюционной принадлежностью этих территорий другим государствам.

На бывших Российских землях народ давно русифицирован и ментально не отличался от остальных соотечественников. «Западенцы» же столетиями жили под Польшей и австрияками. Год-два в период первой мировой войны, когда эти земли отвоевала Россия, в расчет не шли. Имелся серьезный языковый барьер, конфессиональные различия, а главное среди людей получил распространение дутый национализм, заложенный австрийцами и поощряемый панской Польшей. По правде сказать, поляков там ненавидели, новой власти не раз приходилось упреждать провокационную резню, но и советских, а в особенности русских людей там не любили. Хотели жить обособленно, сами по себе, — да только вовек у них этого не получалось. Начиная еще с Даниила Галицкого — рвались в просвещенную Европу, а получали взамен холопство, а то и обыкновенное рабство.

В обязанности Воронова также вменялось курировать ряд закордонных агентур Транспортного управления. Ни для кого не было секретом, что войны с фашисткой Германией не избежать. С этой целью Сергею пришлось нелегально выезжать в Кенигсберг, Данциг, Мемель, Тильзит… Случались и дальние командировки в Штеттин, Гамбург и Любек.

А летом сорокового года, после советского ультиматума прибалтийским республикам, нарушившим союзнический договор и ставшим налаживать тесные связи с Германией, Сергея нагрузили уже сверх меры. Начался процесс советизации этих стран… Уполномоченным по Литве стал Владимир Деканозов, комиссар и вытребовал себе в помощь Воронова, зная прошлую работу Сергея в Вильно.

Тем временем потихоньку убрали Алексея Буйнова (чтобы под ногами не мешался), перевели заместителем начальника Главка лагерей железнодорожного строительства. На место Леохима заступил капитан Артем Варенсон.

И тут кучно стали поступать спецсообщения агентуры ГТУ, которые с визами Варенсона и Мильштейна направляли Берии, Меркулову, Кабулову (Экономическое управление), Фитину (Управлении внешней разведки), ну и разумеется, в разведуправление Красной Армии.

Майские и июньские сообщения настораживали, но тревоги еще не вызывали. В них говорилось об увеличении немецкого паровозного и вагонного парка в Польше и о росте перевозок строительных материалов, цемента и железа, предназначенных для строительства укреплений на границе с СССР.

Но с середины лета пошла уже волнующая информация — о сосредоточении германских воинских частей (бронетанковых, артиллерийских и механизированных) по зарубежному периметру Белостокской, Брестской и Львовской железных дорог.

К примеру, — о прибытии на станцию Тересполь бронепоезда, составов артиллерии и танков, кавалерии и пехоты. В Седльце и Лукув прибывает много танковых частей, в целях экономии горючего, один танк тащит за собой два танка в холодном состоянии. И еще любопытный факт — у города Остроленка ожидается размещение немецких войск числом до восемнадцати дивизий.

По сообщениям агентов получалось, что избыточное количество германских войск прибывает с Западного фронта, а бывшие польские казармы отремонтированы для размещения немецких воинских частей. Взрываются старые австрийские и польские укрепления, и вместо них вдоль советской границы строятся новые. Для сооружения укреплений мобилизованы местные крестьяне, включая детей-подростков. В районах с преобладанием украинского населения (тот же Перемышль) происходит вербовка немцами украинских националистов, ведется усиленная пропаганда на Советскую Украину.

И это только малая часть агентурных сводок, прошедших через руки Воронова. Причем, наращивание немецких войск, техники и строительных материалов увеличивается с каждым месяцем. Львовяне сообщают, что, как минимум тридцать воинских составов в день проходит через Варшаву на восток.

Сергей передал лично в руки Соломону Мильштейну сообщение об организации еврейского гетто в Варшаве, для которого выделен специальный район, огражденный кирпичным забором. В неволе собрали четыреста десять тысяч евреев, согнанных со всех концов города. Обитатели гетто получают сто двадцать пять грамм хлеба в день, живут в нечеловеческих условиях, что стало причиной резко возросшей смертности среди евреев.

Соломон развел руками: «Фашисты — есть фашисты…». И эта информация ушла тоже наверх…

В начале ноября сорокового года, произошла замена начальника Первого отдела капитана Артема Варенсона майором госбезопасности Николаем Синегубовым, как следствие ценности агентурной работы Транспортного управления.

Уже везде понимали, что война с немцами неукротимо надвигается, вопрос только, — когда начнутся военные действия…

В январе сорок первого Наркомат (за подписью Берии и Мильштейна) доложил руководству страны о мобилизационной готовности железнодорожного транспорта. Информация, изложенная в рапорте за ? 245, явилась объективным показателем состояния дел по дорогам страны. Документ получился шокирующим…

Сергей, участвовавший в составлении этого меморандума и запомнил отдельные куски горьких формулировок: «…в текущее время НКПС не располагает четким мобилизационным планом перевозок…», «…воинские графики, разработанные в 1938 году устарели, и уже в 1939 году себя не оправдали…», «…нет централизованного плана народнохозяйственных перевозок на первый месяц войны…», «…в июле 1940 г. штаб РККА предоставил в НКПС грубо ориентированные размеры воинских перевозок, на основе чего НКПС разработал временный вариант мобплана…».

Детальный список десятков проблем, итожит печальный вывод, — «…этот временный план воинских перевозок является нереальным…»

Далее следует перечисление финансовых и технических показателей и еще одно горькое заключение: «По причине этого в ряде стратегических пунктов страны в первые дни мобилизации воинские перевозки будут находиться под угрозой срыва».

Так и произошло… и даже плачевней, — железные дороги подверглись серьезнейшим испытаниям и в сорок первом, да и в сорок втором году. Трудности оказались чрезвычайные, требовались сверхчеловеческие усилия для их преодоления. Главное транспортное управление обезлюдело, повсюду требовались зоркие глаза и твердая воля чекистов. Да и Сергея Воронова помотало — хлеще некуда… Но, слава Богу, советские железные дороги с натугой, но справлялись с задачами фронта и тыла, порукой тому стала самоотверженность наших людей, уверенных в Победе над фашистами.

* * *

Вдруг раздались отрывисто глухие, словно из погреба, птичьи звуки:

— Ту-туту-тут-тут-тут-ту-ту… — после короткой паузы продолжись протяжным, — у-у-у-у…

— Филин сигнал подает, — весело заявил сержант Алтабаев. — Это Толик Ряшенцев приметил нашего беглеца, — вот там, — боец повернулся направо и указал на излучину речушки, рядом с пологим спуском прибрежного бугра. — Стенюха, — обращаясь уже к солдатику, сидевшему на вершине тополя, — ну-ка на полвторого смотри… Чего видишь?