Случай в аэропорту

– Вика, у тебя есть ключ от наручников?!!!

Несколько секунд девушка молча смотрела на меня.

– Проверь еще раз, - голос ее дрогнул.
– Там должна быть кнопка, слышишь?
– в ее глазах, как в колодцах при землетрясении, заплескались слезы.

В который раз я осмотрел наручники. Кнопки не было.

– Сережка, мне нужно в туалет, - с жуткой интонацией сказала Вика.

Если б я мог испугаться больше, я бы это сделал. Как... каким образом вывести ее в туалет?... мысли у меня путались.

– Дай сообразить...
– залепетал я.
– Может, принести что-нибудь... э...

какую-нибудь емкость...

– Емкость?!...
– голос Вики был страшен.
– Как я, по-твоему... в емкость?

Я не нашелся, что ответить.

– Сереж, - неожиданно спокойно сказала девушка, - надо сломать спинку кровати. Выломать вот эту штуку, - она указала глазами на массивный деревянный прут, позади которого были застегнуты наручники.

– А как я объясню это жене?

– А как ты объяснишь голую женщину, прикованную к кровати?

Действительно - как? Нужно что-то придумать... Подумать... постараться как следует - и приду...

– Сереж, ты русский язык понимаешь? Мне нужно в туалет!
– в викином голосе зазвенела истерическая нотка.

Мной овладела паника; мысли разбежались, прыгая, как блохи. Я вдруг заметил, что шторы на окнах распахнуты, и нас, в принципе, могут увидеть соседи...

Хрусть!...

Вика изо всех сил дернула руками, пытаясь выломать державший ее прут но тот не поддался. (На запястьях девушки появились красные отметины. С одного раза... надо же, какая нежная у нее кожа!)

Хрусть!...

Еще один рывок - опять безуспешно. На кровати, наверное, останутся царапины... что я скажу жене? Я было дернулся, чтобы осмотреть спинку супружеского ложа, но устыдился и остался на месте.

Хрусть!...

Злополучный прут стоял, как влитой.

На мгновение мы с Викой застыли, глядя друг на дружку - лицо девушки было снежно-белое, глаза - бешеные... Вдруг она изогнулась, будто в припадке эпилепсии. Одеяло отлетело в сторону, полог заколыхался, я в ужасе вскочил на ноги. А Вику скрутила еще одна судорога... еще одна... еще одна...

Длинное тело ее перекручивалось винтом, свивалось в кольца...

– Стой!...
– завопил я.

Вика замерла, глядя на меня безо всякого выражения. Грудь ее вздымалась и опадала, колени и локти тряслись.

– Я попытаюсь открыть замок отверткой.

Шлепая босыми ногами, я слетал в гараж, притащил ящик с инструментами. (Вика лежала в той же позе и с таким же отсутствующим выражением лица. Будильник на тумбочке показывал 3:18.) Я выбрал отвертку потоньше и погрузил в замочную скважину... что теперь?... Мешала спинка кровати... было неудобно... Мне вспомнился герой фильма "Молчание ягнят" Ганнибал Лектер, открывший наручники при помощи обломка авторучки... Может, и мне попробовать авторучку?...

Прошло минуты две. В какую бы сторону я ни крутил отверткой, проклятые наручники не открывались!... Что делать?... Вика не издала ни звука...

интересно, ей нужно по-маленькому или по-большому?... Если по-маленькому, то это еще ничего: я принесу... э... кастрюлю. А если по-большому?!... Что делать?... А если наручники перепилить?... Но у меня нет ножовки!... Может, попросить у соседей?... ЧТО ДЕЛАТЬ?!...

– Я открыть не могу. Надо вызывать слесаря.

Вика молчала.

– Здесь есть слесаря, которых можно вызвать ночью в случае аварии.

Вика молчала.

– Я пойду, позвоню... а ты потерпи пока, малышка, ладно?...

Я сбежал вниз, отыскал телефонный справочник, стал судорожно листать:

locksmiths... emergencies... Наконец нашел какой-то номер - отстучал на телефоне - стал считать гудки: один... два... три... четыре... на семнадцатом бросил трубку. Чертовы разгильдяи!... Написано: "Звоните 24 часа в сутки", - а к телефону не подходят!!!... Я опять бросился листать справочник...

Дозвонился я лишь с третьего раза. Объяснить, что произошло, не решился - пришлось врать, что ребенок заперся в гараже и не может открыть дверь. И что у него истерика. Что отчасти было правдой.

Продиктовав адрес, я поплелся наверх. Перед дверью спальни помедлил, собираясь с духом. Затем вошел.

– Слесарь сейчас приедет.

Вика лежала в той же позе и все так же дрожала... Какой же я идиот! ведь она сбросила одеяло.

– Подожди, малышка, я тебя укрою.

Она ничего не ответила. Я накрыл ее одеялом, но трястись она не перестала.

– К-когд-да п-приед-дет с-слес-сарь?
– у девушки громко стучали зубы.

– Через двадцать минут.

– Од-день м-меня, - она всхлипнула, - п-пожал-луйст-та...

Я заметался по комнате, собирая викину одежду: трусы... гольфы...

кофточка... комбинезон... где бюстгальтер?... она его, кажется, не носит.

Кофточку, естественно, одеть не удалось. Я попытался прикрыть грудь девушки нагрудником комбинезона, но тот был слишком узок - соски торчали наружу.

(Вика безучастно смотрела в потолок и тряслась.) Что делать?... Я разрезал одну из своих футболок на плечах, нацепил на Вику и заколол разрез английскими булавками...

Дин-дон, дин-дон, - пропел звонок.

– Скоро все будет хорошо, малышка, - прошептал я, судорожно застегивая бретельки комбинезона.

Перед тем, как выйти из комнаты, я огляделся: ничего не забыл?... И лишь тогда понял: я - голый!... Идиот!!!... Я метнулся в ванную, сорвал с крючка купальный халат и огромными скачками помчался вниз.

Дин-дон, дин-дон...

Запахивая халат, я открыл дверь. На крыльце стоял пожилой, основательного вида мужчина с чемоданчиком в руке. Лицо его источало беспокойство о запертом в гараже ребенке.

– Where's the child?... Don't worry, young man, I'll fix it in a blink!

– Actually...
– я отступил в сторону.
– It's not actually a child...

– Not a child?...
– недоуменно повторил слесарь, входя.
– Who is it, then?

– It's... er... a girl.

– A girl?... How old is she?

– I think she's about... er... twenty four, - я немножко подумал и добавил:

– Or twenty seven.

– Then how come she's locked herself in the garage? * Это был трудный вопрос. Я держал паузу, сколько мог...