Случайная девочка

Сколько раз на фотках мелькал этот дурацкий козырек подъезда, эти мраморные ступеньки, ведущие в помпезный холл с фонтаном. И честно говоря, не собирался я тут появляться лет так десять-пятнадцать.

Такой у нас с Лаймой был уговор. Ради безопасности сына.

– Кто? – слышится в домофон нянькин встревоженный голос. И меня неожиданно до костей пробирает от мелодичных ноток.

– Оля, это Ефимов. Открывай, – резко командует в домофон мой помощник.

Пиликает, открываясь, замок. Рву на себя кованую ручку.

– Лихо она тебе дверь открыла, – рычу по дороге к лифту.

– Так я бабки ей привожу. С Лаймой давно уже не пересекаемся. А Оля хорошая девочка. Ты на нее сильно не напирай, – неожиданно просит Ефим.

Да ладно!

Морщусь, мысленно пытаясь отыскать в башке тот самый файлик, где собрана вся информация о няньке.

Оля? Оля?

Нет у меня такой. Обычно я держу под контролем абсолютно все. А тут… Может, из-за стресса повело?

Устало тру лицо, пытаясь взять себя в руки.

Лайма, сука, что ж ты наделала? Как дала себя пристрелить? Кого подпустила слишком близко? Почему мне ничего не сказала?

– Эта девушка, Оля. Оливия то есть, – бухтит мне на ухо Ефим. – Младшая сестра Лаймы. Живет вместе с ней. Учится в универе на медицинском и присматривает за пацаном. В садик отводит. Ну и ночует с ним. Это самое важное.

– Лайма – хорошая мать, – киваю я, вспоминая фотки из отчета. И тут же осекаюсь. Была! Мать вашу. Была! И что теперь делать?

– Оля, я на месте, – выйдя на площадку, шепчет в трубку Ефим, и крепкая металлическая дверь тут же открывается.

Выхватываю беглым взглядом встревоженное личико, огромные голубые глазища и пухлую грудь. Девчонка совсем. Сколько ей? От силы двадцать, а то и меньше.

– Что случилось? Где Лайма? – выдыхает она в панике. – Вам лучше прийти, когда она вернется… – тараторит неуверенно. Смотрит на меня как на врага.

– Помолчи, – бросаю, проходя в квартиру. И девчонка осекается на полуслове.

Пересекаю просторный холл. Сразу сворачиваю направо. Если я правильно помню, спальня там.

Распахиваю дверь и лишь на секунду замираю на пороге. На кровати, похожей на корабль, спит мой сын, раскинув ручки и ножки. На спокойном личике блуждает улыбка. Мой мальчик. На меня похож и на Лайму.

А я вот так вживую вижу его впервые. Вот же угораздило! Шагнув к кроватке, решительно беру ребенка на руки. Прижимаю к себе маленькое теплое тельце. Вдыхаю нежный запах молока и еще чего-то наивного. А внутри уже сердце колпашит по полной. Топит. Захлебывается неизвестным чувством.

Да я за этого пацана любого урою!

Но дальше додумать не успеваю.

Малыш недовольно трепыхается у меня в руках. Распахивает глаза и смотрит сонно. Изучает несколько секунд и начинает орать. Как сирена, мать вашу.

Понравилась глава? Жду ваших реакций. Комменты, лайки! Дайти огня! Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять. Подписывайтесь на автора!

Глава 2

Глава 2

Оля

– Вы не имеете права! – вскрикиваю в ужасе. – Вы кто такой? Куда несете ребенка? Не отдам! Не позволю! – подскакиваю к высокому надменному мужику. Кричу, задирая голову. Пытаюсь отобрать племянника, но большой хмурый хищник просто не обращает на меня внимания.

Здесь я его вижу впервые. Но судя по тому, как на него преданно смотрит Ефимов, это и есть тот самый великий и ужасный Федор Анквист. Бывший любовник моей сестры и отец Дамира.

Странно, что он здесь появился. Лайма не предупреждала. Значит, случилось что-то непредвиденное.

Что? Не знаю, и знать не хочу. Систер потом разберется.

– Отойди. Ты его пугаешь, – заявляет мне Анквист, не обращая внимания на плач ребенка. Просто несет к выходу. Как вещь.

– Стойте! Перестаньте! – закрываю собой дверной проем. – Дамир вас не знает и боится.

И сама не понимаю, откуда взялась сумасшедшая отвага противостоять уголовнику.

– Да ну? – усмехается он. Чурбан бесчувственный. – Андрюха, убери, – морщится, глядя на меня как на букашку.

Тормозит лишь на секунду. Но Дамирке и этого достаточно. В отчаянии всем своим маленьким тельцем он резко кренится в сторону. Анквист с непривычки не удерживает. А я ловлю.

– Тихо, тихо, мой любимый, – схватив племянника, прижимаю обеими руками к груди и отступаю обратно в комнату. Целую в макушку. Напеваю, укачивая. И шиплю змеей на взрослого всесильного мужчину. – Уходите немедленно. Утром Лайма будет дома, и вы все решите…

И сама фигею от собственной решимости и злости.

Спал ребенок, никого не трогал. Так нет же – приперся этот кабан. Что б ему пусто было!

– Времени нет, надо ехать, – выдыхает он раздраженно. Но даже не пытается забрать у меня Дамира. – Ефим, объясни девочке, – велит солидному и важному Андрею Петровичу. А сам что-то читает в телефоне и хмурится.

– Он только успокоился, – шиплю, прикрывая Дамирку руками. – Лайма категорически против…

– Нет Лаймы. И времени нет, – морщится незнакомец и неожиданно заявляет. – Тебя никто не спрашивает, девочка. Это мой сын, – кивает на Дамира. – Я его забираю. Имею право.

– Ант, че творишь? Че творишь? – в приблатненной манере тянет Ефимов. – Пацанчик девчонку знает. Давай ее с собой возьмем. А то малому туго придется. Пока няньку найдем. Изведет нас и сам изведется.

– Лады, – кивает Ант и давит меня взглядом. – Одевайся. У тебя пять минут. Больше ждать не могу.

– Хорошо, – вместе с Дамиркой бегу к себе в комнату. Меня дважды просить не надо. Быстро натягиваю джинсы и толстовку с капюшоном. Успеваю еще отправить сообщение Лайме.

«Систер, у нас проблемы. Позвони!»

Прячу телефон в карман и выхожу к отцу ребенка. Лайма рассказывала мне. Говорила, большой человек. Врала, наверное. Этот пьян. В расхристанной рубашке. Бандит с большой дороги.

– Гоним, должны успеть, – цедит он мрачно. И первым идет в прихожую.

«Без десяти двенадцать», – кошусь на часы, стоящие на комоде.

«А потом что? Пробьет полночь, и карета превратиться в тыкву?» – огрызаюсь мысленно. Одеваю на Дамирку комбинезончик и легкую шапочку. Растерянно оглядываюсь по сторонам.