Случайная девочка
Шрифт:
– Хорошо, разберемся, – вздыхаю устало. – Сейчас главное – на убийцу Лаймы выйти. И узнать, кто грохнул Ксению. Если эти два дела связаны, то картина вырисовывается неприятная.
– Кто-то под тебя копает, бро, – глубокомысленно заявляет Ефим.
– Ага. Истина, не требующая доказательств. Аксиома, бл.ть,– язвлю я и добавляю грубовато. – Нет, Фима. Ошибся ты, суслик сраный. Это Лайме мстили. Это ее разборки, – поднимаюсь из-за стола. Сжимаю кулаки и молюсь только об одном. Лишь бы удержаться и не вдарить.
– Отморозка этого ищи. Слышишь? – тычу пальцем в экран ноутбука. И
На тяжелых ногах плетусь к себе. Стягиваю с плеч совершенно неуместную шелковую рубашку и прямо в джинсах падаю на постель.
Завтра похороны. Трудный день. Надо держать ухо востро. Расставить охрану и наблюдателей. Кого-то со стороны, чтобы враг не просек сразу.
– Рустам, – подорвавшись с места, звоню зятю. – Завтра с Лаймой прощаемся. Дай мне надежных людей, пожалуйста. Своих не хочу для наружки использовать. Враг, оказывается, все про нас знает.
– Без проблем, – тут же откликается он. – Хоть кто, ты понял?
– Фотка есть. Сейчас пришлю. А вот мотивы неясны.
– Разберемся, – роняет Рус сипло. – Теперь мы одна семья. Правда, это кое-кому не понравилось. Но нам же положить на это с прибором?
– Кому?
– Лене Шустрому, – усмехается зять и добавляет строго. – Но я Марго увезу на время. Непонятно, с чем мы имеем дело. И если удавка затягивается вокруг твоего горла, то для всех будет лучше, если Маргарита уедет из страны.
– Согласен, – цежу через силу. Злюсь, конечно. Сестра мне тут нужна. Но, похоже, выбора у меня нет. Теперь за нее Рустам решает. Она его жена и мать его будущего ребенка. Все логично.
А мне о своих позаботиться надо. О сыне и Оливии.
Глава 27
Глава 27
– Сделай мне кофе, – прошу Валентину после разговора с Рустамом. – И покрепче.
Вернувшись в кабинет, кошусь на Ефима, дрыхнущего на диване. Приоткрываю створку окна, закуриваю. Затягиваюсь и, глядя в темноту сада, пытаюсь понять, во что мы влипли. Хрень какая-то получается.
Отхлебываю кофе, снова закуриваю. Звоню Тиме Морозову, Леркиному мужу. И прошу глухо.
– Я хотел бы похоронить Лайму в Шанске. Можешь помочь?
– Да хоть завтра, – хмыкает в трубку мэр Шанска.
– Во сколько надо, Федор?
– Часа в два дня.
– Хорошо.
«Ну, вот и все, милая моя, – впервые с момента убийства обращаюсь к Лайме. – Будешь лежать в хорошем месте. В тишине. По весне велю цветы и деревца посадить», – сглатываю вязкий ком, застрявший в горле. Смаргиваю непрошенные слезы. И набравшись наглости, пишу Вите Торганову. Своему компаньону, другу.
Несколько лет назад один наглый тип в больших погонах увел у него невесту и на частном борте вывез в Москву. И все бы ничего, но в той ситуации Витька оказался совершенно один. Друзья приняли сторону невесты. И в чем-то были правы. А Тор остался без помощи. Вот я и вписался. Больше было некому.
– Вить, мне помощь нужна, – устав тыкать пальцем в экран, звоню другу.
– Я ж только если роды принять или контракт заключить… Ты же
знаешь.– Мне бы по поводу вчерашнего с твоим соседом перетереть. Или хотя бы человечка одного опознать. Фотку могу хоть сейчас прислать.
– Ладно, присылай. Я зайду к Феликсу. От него тебе позвоню. Сам скажешь, что тебе там надо, - неохотно тянет мой компаньон.
Он надежный. Я знаю. Сказал, сделает. И будто наяву вижу, как Торганов с тяжким вздохом нятягивает штаны, целует в лоб свою Лизу, выходит через узкую калитку к реке и тут же входит в такую же соседскую. А там навстречу уже идет Сарычев, новый прокурор Шанска. В шлепках и шортах.
Он, сука, против меня обвинения выдвигал. В суде участвовал. Требовал наказать со всей строгостью. Наивный чувак. Все было заранее решено. И дело мое спецом резонансным сделали. От другого народ отвлекали.
Но сейчас любая помощь хороша. И Сарычев сгодиться, сучий потрох.
Выхожу на террасу. Словно раненый зверь меряю шагами клетку. И даже понять не могу, с какого бока мне подобраться. Что такого ценного могла украсть Лайма?
– Ефим, – захожу в кабинет.
– А? Что? – подскакивает тот с дивана.
– Отправь ребят в Атаманский. Пусть поищут драгоценности. Любые. И привезут мне.
– Какие именно? – трет глаза Андрюха. – Дай более точные вводные, бро. Ты же знаешь… Человеческий фактор, блин.
– Отправь самых смышленых, – роняю я и тут же хватаю вибрирующий айфон.
– Ты кого прислал, чудик? – смеется Торганов. – Сосед говорит, что этого чела знает. Вел его дело. Но тому удалось соскочить.
– Кто это? Мне нужны подробности, – рявкаю в трубку.
– Сейчас, – торопливо роняет Тор, и тут же в трубке слышится суховатый голос районного прокурора.
– Здравствуйте.
– Хмм... Здравствуйте, – оторопело блею в ответ. Нет, с Сарычевым мне общаться приходилось. Только он был в своем прокурорском кресле, а я – на скамье подсудимых.
– Человек на фотографии – Родион Яглин. Он же Падре, он же Пастор. Главный проповедник церкви «Небесное согласие». Секта такая. Был под следствием по подозрению в шантаже и похищении человека. Но выкрутился, гад.
– Секта? – переспрашиваю в ужасе. Вот только сектантов нам и не хватало.
– Да, там очень строгая дисциплина, контроль поведения, сознания и эмоций. Название берется из одной из главных заповедей секты. Мужчина и женщина могут вступить в связь по взаимному согласию без всяких венчаний и регистраций. Но обычно женщину никто не спрашивает. О насилии не заявляют. Считают привычным делом. Есть домашние наставники. Специально обученные люди, которые ходят по домам и проверяют, как живут подопечные.
– Ничего не понимаю, – вздыхаю я. – Есть информация, что этот человек встречался с Лаймой незадолго до ее гибели. Угрожал…
– Разберемся. Я передам вашу информацию по назначению. Только вы, пожалуйста, без самодеятельности. Не мешайте следствию работать, – строго выговаривает Сарычев и отключается.
– Я, кажется, знаю, что надо искать в Атаманском, – в упор смотрю на Ефима. – Какие-то предметы культа… Ну что еще можно украсть у попа? Может, Лайма была по вызову и золотую чашу сперла или кадило?