Случайная невеста

— Нам обязательно повезет, — хлопнув ладонью об стол так, что звякнули ложки на блюдцах, решительно сказала Лайза. — Говорят, новички — это как талисман на удачу. Моей лошадке так нужна удача! К сожалению, моя Пенелопа никогда не приходила первой. Пришлось поменять трех жокеев, а все без толку. Мне говорят, мол, лошадку пора на мыло. Но я не настолько транжира, чтобы миллионами разбрасываться! Вы бы знали, сколько стоила мне моя чистокровка!

— И сколько? — Его голос сорвался на фальцет.

— Любопытный мальчишка! — Она погрозила ему пальцем. — Ну, что вы решили, Генри? Составите мне компанию?

— Да-да, конечно, — поспешно, даже слишком поспешно, ответил он. — Очень буду рад. Так к какому часу мне быть готовым?

Изящным движением отодвинув край пиджака, Лайза взглянула на циферблат своих швейцарских часов.

— К трем часам освободитесь? Надеюсь, к этому времени вы успеете сделать все свои столь важные дела? «Проктер энд Гембел»? «Джонсон энд Джонсон».

— Гембел?.. Джонсон?.. При чем тут?.. Ах да… мои контракты! — Он заметил, как ее губы дрогнули в скептической усмешке. — На самом деле у меня сегодня выходной, — сказал он, изображая смущение. — Все дела худо-бедно завершены, контракты подписаны. Можно и расслабиться. Погуляю по улицам, дойду до своего отеля.

— Где вы остановились? — полюбопытствовала Лайза. — Может, мне заехать за вами?

Генри замялся, не желая, чтобы она узнала, что он снял номер в дешевом отеле.

— Если вам удобно, я буду ждать вас здесь, — ответил он, комкая в ладони салфетку.

Лайза немного помолчала, пристально глядя на него через темные стекла своих очков.

— Подъезжайте прямо к отелю «Мандарин Ориентал», — сказала она неожиданно мягко. — Неподалеку есть отличное местечко. Свежая рыба на углях, прекрасное вино. Вы не против морепродуктов?

— Даже не знаю… Просто у меня сейчас некоторые финансовые проблемы. — Генри бросил в пепельницу смятую до тугого комка бумажную салфетку и снова сжал пальцы в кулак. Он не хотел, чтобы Лайза заметила, как они дрожат. После вчерашнего проигрыша он никак не мог справиться с собственными руками, которые предательски дрожали.

— Да не переживайте вы так. — Она дотронулась до его руки. Он снова почувствовал твердость ее пальцев. — Я верю, что сегодня вы принесете мне удачу. Мне и Пенелопе. — Она сжала его руку до боли. — Так что, договорились?

— Да-да, конечно, — кивнул Генри, так и не подняв глаза.

В маленьком ресторанчике под названием «Смайл» Лайзу и Генри принимал сам хозяин, который провел их в зал, где было всего с десяток столиков. Едва Генри сел на мягкое сиденье стула, как Лайза заявила:

— Я взяла на себя смелость заранее заказать еду. Хочу, чтобы вы попробовали камбалу под специальным соусом — фирменное блюдо здешнего заведения. Конечно, устрицы, икра на тарталетках.

Генри только кивал, как болванчик, переводя взгляд от одного красиво украшенного блюда на другое. Его щеки полыхали багрянцем. Лайза улыбалась. Ей доставляло громадное удовольствие смотреть, как этот симпатичный блондинчик краснеет от ее напора. Пусть строит из себя пай-мальчика, она-то знает, чем закончится сегодняшний вечер. И следующий, и еще, и еще. Она не раз имела дело с мужчинами подобного типа: красивое, но лишенное живости лицо, сильное, мускулистое тело.

Как бы Генри ни смущался и ни краснел, она раскусила его — излишне самоуверенного самца, жаждущего, чтобы его ублажали.

Нет, дорогой. Я заставлю тебя плясать под мою дудку, думала она, поигрывая столовым ножиком.

— Я много путешествую, — наконец прервала Лайза затянувшуюся паузу. — Мне бы очень хотелось, чтобы и вы, милый Генри, увидели Москву, Вену, Амстердам. Вы много путешествовали по Европе?

— К сожалению, нет, — потупившись, ответил он.

— А Париж вам нравится? Уж в этой туристической Мекке вы точно были?

Генри кивнул. В Париже он бывал не раз. В мечтах…

— Вам понравился этот разрекламированный город?

— Да… Естественно…

— Увы, мне нет. — Лайза развернула белоснежную, накрахмаленную до хруста льняную салфетку и откинулась на высокую спинку стула. — Париж изменился. — Она положила салфетку на колени. Ей не хотелось, чтобы хоть капля упала на подол ее последнего приобретения от Живанши. — Нет того изящества в людях, что было прежде, — продолжила она и, подняв руку, указательным пальцем дотронулась до мочки уха, где подрагивала серьга: в обрамлении платины переливался гранями бриллиант не менее чем в карат. — Парижане превратились в толпу. Дешевая, безликая одежда из супермаркетов, на ногах — кроссовки. — Она состроила брезгливую гримаску. — Где та изысканность, о которой писал Мопассан? Да и кто нынче читает этого классика-эстета! В лучшем случае Бегбедера, тусовщика и эгоиста. Вы читали Бегбедера?

К ним бесшумно приблизился официант, вмиг наполненные бокалы избавили Генри от необходимости отвечать. Книг он не читал. Разве что листал глянцевые журналы да просматривал газеты с результатами лотерей и скачек.

Выпив вина, Генри несколько расслабился.

— Мисс Вольф, как я понял, вы любите лошадей? — перевел он разговор на ту сферу, которая ему была ближе.

— Раз мы уже выпили, может, нам стоит перейти на «ты»?

— О, я не против! — воскликнул он, протягивая руку к тарелке с тарталетками, начиненными икрой. — Какая чудная икра, Лайза. Давно такой не пробовал. Можно еще?

— Конечно, Генри, конечно. Я рада, что угодила тебе, — снисходительно произнесла Лайза, откидываясь на спинку стула. Она уже не сомневалась, что эту ночь проведет не одна.

Генри взял третью тарталетку, наполненную глянцевыми икринками. Они так чудно лопались во рту, оставляя солоноватый привкус.

— Все же хочу спросить, Лайза… — Он дотронулся до ее руки, чтобы придать разговору большую интимность. — Расскажи мне о своей лошадке. Ее зовут Пенелопа, так?

Лайза улыбнулась, давая понять, что чувствует себя польщенной его заинтересованностью.

— Правильно, Пенелопа. Как тебе такая кличка для лошади? Не претенциозно?

— Нормально. Если купишь себе жеребца, назови Одиссей, — сказал он, давая понять, что знаком с древнегреческой мифологией.

— Купить нового жеребца? Я подумаю. — Лайза кивнула, всем своим видом показывая, что удовлетворена ответом. — Я очень люблю лошадей. Моя Пенелопа — настоящая красавица чистых кровей.

Лайза продолжала говорить, но Генри едва слушал ее, поглощая изысканные блюда и запивая их холодным, чуть терпким калифорнийским вином.