Случайная одержимость командора

Но нет. Я само спокойствие. Холодное такое. Ледяное.

Держу лицо и продолжаю говорить с командором.

Ещё бы. Я же профессионал.

— Ты говорил про медблок, — напоминаю я.

— Да, нам туда нужно. Вдвоём. Чтобы понять, насколько всё запущено, — отвечает он, — и есть ли альтернатива сексу, таблетки там какие-нибудь. У нас толковый доктор, — усмехается, впервые показывая что-то кроме маски спокойствия на своём лице, — но ты же сначала делом хочешь заняться. Терминал вон там. Допуски я тебе дал. У тебя примерно час.

Стоит, изучающе рассматривает меня, а я… Разрываюсь между необходимостью вести расследование и яростным желанием потребовать немедленно отвести меня в медблок и подобрать «какие-нибудь таблетки» взамен секса с ним.

Логранд молча ждёт. Смотрит на меня.

И я молчу, отчётливо понимаю: сесть за терминал означает ещё один сеанс спасения наших жизней с Лограндом.

Вдруг у доктора в самом деле есть таблетки? Но перед этим же будет куча диагностик, то есть расследование отложится.

Командор рассматривает меня уже с нескрываемым интересом.

— Терминал, — решаюсь я, ведь профессионал во мне побеждает, — сейчас.

Лицо Логранда снова выглядит непроницаемой маской.

Он разворачивается и идёт к выходу, бросив через плечо:

— Я зайду за тобой через час.

Глава 12. Кира. Час

Ого, какая щедрость! Целый час!

Командор вышел, а я осталась. Поначалу разглядывала его каюту и учащённо дышала, выполняя быстрое дыхательное упражнение, которое всегда помогало мне вернуть себе уравновешенность и спокойствие.

За час я успею очень многое.

На негнущихся ногах прошла за перегородку в отделённую от кабинета часть каюты, покосившись на кровать, пожалуй, избыточно просторную.

Помедлив, прошла к терминалу — к специальному столу, за которым я смогу с помощью пси подключиться к удалённому информационному центру.

Удобно подвинула стул и села.

Прикоснулась к матово-белой поверхности терминала. Перешла в особый пси-режим, переводя фоновый след от электрических импульсов в моей нервной системе в спец-диапазон.

Ответная серия, воспринимаемая мною как пси-покалывание, подтвердила допуски.

Передо мной на столе выстроился приветственный набор текстовых фраз, картинок и символов — да, я в системе. Чтобы увидеть то, что вижу на столе я — нужен уже особый допуск и моё разрешение.

Ведь все эти картинки вижу лишь я, это лишь активация нейронов в моём мозгу, вызывающее электрические импульсы на сетчатке глаза. Тот же механизм, когда человек видит сны и галлюцинации, но здесь это осознанная галлюцинация, которой я могу управлять.

Минут пятнадцать я работала, выстраивая схемы на поверхности терминала, раздражённо дёргая щекой из-за того, что мне всё время приходилось работать с рябью, съезжающими на бок символами и прыгающим текстом.

Нет, это никуда не годится.

Я выпрямилась и положила ладони на колени, прерывая работу.

Не с того я начала. Я слишком разболтана сейчас.

Первое, что нужно было сделать, это вернуть себе — себя.

Мне необходимо окончательно принять ситуацию.

Да, мне угрожает смертельная опасность.

Да, я в новом месте, среди незнакомых людей, со сложной задачей имперского масштаба, в процессе выполнения которой с крайне высокой вероятностью спалю себе мозги.

Да, способ спасти свою жизнь выбран… специфичный.

Так, Кира, Стоп. Наедине с собой ты всегда старалась быть максимально честной.

Давай называть вещи своими именами. Ты спасаешь свою жизнь, позволяя мужчине, с которым едва знакома, раздевать тебя и трахать в своём рабочем кабинете прямо на столе.

Что тебя больше всего в этом не устраивает? Сам факт того, что это приходится терпеть? Или то, что на самом деле это тебе охренеть как нравится? Или то, что в этом ты не можешь самой себе признаться?

Ты же можешь относиться к этому, как… как к лечению! Можешь же?

В конце-концов, после случая со взрывом, когда меня, едва живую, вытащили из спасательного модуля… я долгое время провела в лечебной капсуле.

В ней инструментально что только не творили, чтобы починить мой организм. Отрезали не подлежащие восстановлению внутренние органы, типа с чего-то вдруг воспалившегося аппендикса, и наращивали то, что можно было спасти. В частности, новым пальцем я очень довольна, от настоящего не отличишь.

А что? Я знала, какую профессию выбирала. Нормально.

Вот и с необходимостью принимать «лечение» от командора я тоже вполне способна смириться.

Ну и что, что лечащий инструментарий не в руках у врача, а ниже пояса командора.

Если себя правильно настроить…

Дойдя до этой точки своих размышлений я уже открыто и в голос рассмеялась над собой.

Обводя взглядом светящиеся символы на матовой поверхности терминала, за которым сидела, а затем и каюту командора, я задержалась взглядом на кровати. А затем уставилась на командорский рабочий стол, где я принимала лечение.

Помотала головой и прижала ладони к лицу, упираясь локтями на стол — в этот момент мне было всё равно, что я порчу выстроенные схемы на чувствительной поверхности терминала.

Мои губы дрожали в кривой усмешке, то ли продолжу смеяться, то ли расплачусь.

Кира, всё, хватит. Это ты тоже в состоянии пережить.

Я потратила на то, чтобы договориться с собой, целых пять минут, но оно того стоило: уговорить себя и вернуть работоспособное состояние я смогла.

Отлично. Вот теперь можно работать.

Через пси-терминал я присоединилась к единому информационному пси-центру, подтвердила допуски и подключилась к закрытому объёму, который был выделен мне и командору для расследования.

Оставаясь полностью спокойной, я тем не менее почувствовала усмешку на своих губах.

Сейчас, глядя на значки имперских печатей, мне придётся смириться с новым фактом.

Логранд, если судить по допускам, больше не был моей охраной и сопровождением.

Теперь командор был моим полноправным напарником в расследовании.