Случайная одержимость командора

Он дёрнул щекой, плотно прикрыл веки. Снова посмотрел на меня… и снова я не смогла распознать выражения в самой глубине его глаз.

— Я думал, наоборот, так проще будет обоим, — ответил он хмуро. — Не вовлекаясь.

— Я вовлекаюсь, — скривила губы я. — И…

Меня снова разобрала злость. С чего это я вдруг начала распинаться перед ним?

— Ладно, забудь, — бросила я, начиная расстёгивать форму. — Давай как-нибудь, и к делам. Ты прав. Лучше не вовлекаться.

Я успела расстегнуть китель до пояса, когда он сжал мои руки в своих ручищах.

— Я не буду притворяться, Кира.

Он произнёс это с такой странной интонацией, что я вскинула на него взгляд.

— Ты права. Не надо притворяться, что мне всё равно, — с усмешкой сказал он.

Пока я соображала, что бы это значило, он положил ладонь на мою талию, властным жестом привлекая меня к себе. У меня дыхание перехватило от его медленного жеста: коснулся тыльной стороной пальцев моей щеки, погладил. Ловко, одной рукой, вытащил застёжку из пучка, распуская мои волосы.

Потянул за волосы, запрокидывая мою голову, приблизил губы к моим губам.

— Мне не всё равно, Кира, — выдохнул он, — не всё равно.

Глава 17. Кира. Браслеты

Зачем, зачем, зачем я его попросила?! Мне точно все мозги где-то выжгло.

Он ведь прав был. Прав. Тотально был прав, что легче было бы… не вовлекаясь.

Потому что этот поцелуй Логранда…

Командор овладел моим ртом властно и жёстко, раздвигая мои губы, заставляя подчиниться умелым ласкам его языка.

Ответила, раскрылась. Обмякла в его ручищах.

— Кира, — внезапно оторвавшись, выдохнул он.

Поднял меня на руки, в несколько широких шагов поднёс к кровати.

Снова поцеловал. Требовательно и… осторожно. Сдерживался. Целовал, быстро и ловко снимая с меня и себя форму, бросая её прямо на пол.

Прикоснулась к нему. Погладила спину. Едва дышала от ощущения его голой кожи под ладонями. Рельефный, сильный, огромный… Красивый до невозможности. И… На эти минуты — мой.

Командор подхватил меня под ягодицы, поднял и уложил на кровать, впился губами в шею, лизнул ключицу, прикусил грудь, надавил языком на сосок. Тут же втянул ртом вторую грудь.

Я обхватила его голову, зарылась пальцами в волосы, а он уже целовал ниже — верх живота, пупок, впадину внизу живота… Что?.. Нет, только не это, нет!

— Стой, подожди! — переполошилась я, когда Логранд сдавил ладонями мои бёдра и развёл их в стороны, — ты что задумал? Не надо! Стой!

— Поздно, Кира, — сказал он с усмешкой и потёрся щекой о мой живот, — сама просила не притворяться. Я выполняю твою просьбу. Хочу целовать твои губы. Они у тебя очень красивые.

Я попыталась дёрнуться, но мои предплечья сдавило силовыми полями, разводя широко в стороны и фиксируя у простыни. Командор сжал руками мои ноги под коленями, раздвинул, уставившись, прямо… прямо туда!..

— Красивая Кира, — хрипло сказал он вдруг. — Твои нижние губы тоже очень красивые, и ты одуряюще вкусно пахнешь, когда становишься мокрой.

Я просто дара речи лишилась, краснея от стыда и… дикого удовольствия от его взгляда и слов.

Затаилась. Он почувствовал, что я замерла. Не отрывая взгляда, он собственническим жестом погладил ладонями мои колени, внутреннюю часть бёдер. Наклонился и прикоснулся языком к моим нижним губам, надавливая, раздвигая щёль, а потом полностью накрыл умелым ртом.

Мой громкий стон заметался по кабинету командора.

Браслеты телекинеза на моих руках чуть ослабли, но надёжно удерживали меня, когда Логранд выцеловывал, казалось, каждый миллиметр на сверхчувствительной коже. Втягивал в рот и ласкал языком бескомпромиссно и умело, так что я очень скоро зашлась в стонах удовольствия, выгибаясь дугой и дрожа всем телом.

Логранд освободил мои руки от энергетических полей, навис надо мной, лицо к лицу, глаза в глаза.

— Ты очень вкусная, — сообщил он, довольно облизнувшись.

Потёрся щекой о мою щёку, невесомо поцеловал уголок моего рта и впился в мои губы властным, подчиняющим поцелуем.

Я вцепилась пальцами в его мощную спину, приглашающе развела шире ноги, приподнимаясь и встречая давление его каменного члена между нижних губ. Он наполнил меня одним движением, глубоким и сильным. Мой протяжный стон утонул в глубине его рта.

От неторопливых уверенных проникновений, от моего собственного порочного запаха и вкуса на его языке и губах, меня сотряс новый оргазм, сильнее прежнего.

Заскулила, вцепилась в него ногтями, сжимая влагалищем его член, как же хорошо, так же не бывает, это же невозможно, чтобы было настолько хорошо…

— Спасибо… — почему-то прошептала я, когда он разорвал поцелуй, чтобы посмотреть на меня.

Логранд буквально окаменел. Затем протяжно выдохнул. Нашёл ладонями мои ладони, переплёл наши пальцы, придавил мои руки над моей головой к простыне. Зажмурился и прижался лбом к моему лбу. Ритмично, мощно, жёстко задвигался внутри меня.

Мне больше не нужно было его слов. Чувствовала в каждом толчке, каждом выдохе: ему точно не всё равно. И он… стал для меня…

Командор стиснул мои руки в кулаках, до боли сжимая наши переплетённые пальцы, зарылся лицом в мои волосы, с глухим рыком излился в меня, и этот момент мне показался самым прекрасным, что только я могла бы когда-то испытать. Чувствовать его тяжесть, ощущать, как горячее семя наполняет меня внутри, слушать его тяжёлое дыхание, вдыхать его пьянящий запах. Принадлежать. Ему.

Логранд сдвинулся вбок, обхватил ладонью моё лицо, прижался губами к губам. Целуя, коснулся пальцами моей промежности, надавливая между мокрых губ, не прекращая целовать, довёл меня до черты и обрушил меня в новый оргазм.

Пока я выгибалась и стонала от острейшего удовольствия, рассматривал меня внимательно, не отводил взгляда. Дал мне и себе отдохнуть совсем чуть-чуть, и потом… оказался снова в боевой готовности.

От его умелых требовательных ласк и обжигающей спрессованной страсти, я совершенно забыла себя. Стонала и кричала. Азартно насаживалась на него, когда он усадил меня на себя сверху. Снова и снова взрывалась удовольствием и сама тянулась за поцелуями к его жёстким властным губам.

А потом, во время новой паузы, я нежилась в его объятиях, стараясь не думать ни о чём. Чувствовала, как он поглаживает меня по волосам, а его член, прижимающийся к моему бедру, снова твердеет.