Случайные соседи

– Он еще спрашивает… - Мои глаза наполнились соленой водой, и я подняла их к потолку, во избежание Вселенского потопа.

– Конечно! А как ты хотела? Ты волнуешься, а я не должен спрашивать, почему?

– А нет повода?

– Нет.

– Это просто невозможно… Ты – невозможный! – Я вскочила на ноги. Насладилась своим превосходством, посмотрела сверху вниз, но уже через мгновение надо мной опять возвышалась огромная, высокая фигура.

– Ты думаешь, что я не смогу о тебе позаботиться? – От улыбки Давида не осталось и следа. Каштановые брови сошлись на переносице. – Если будет ребенок, значит, будет ребенок. Я с тобой. И ты же любишь меня? В чем проблема? Нужно гробить свое здоровье, экспериментируя с сомнительными «лекарствами»?

Как у него было все просто!

Он бил не в бровь, а в глаз, лишая меня малейшего шанса оправдаться. Слезы широкими реками хлынули из глаз, и я всхлипнула.

– Ну, какой ребенок, Дэви? Ты меня то видел? Нет… не видел… Я крайне неустойчивая, подверженная неврозам, и стоящая на учете в псих… - Я не смогла договорить. Вытерла рукавом одну правую щеку, и шмыгнула носом.

Меня снова взяли на руки, заставляя обхватить руками и ногами мужское тело, и понесли… понятия я не имела, куда меня понесли! От слез я не замечала ничего вокруг!

– Это все прошло. И больше так не будет. – Его самоуверенность была непрошибаемой! Можно было легко догадаться, за какие моральные качества и черты характера Леманна выбрали Главой этой еврейской общины. Я намеренно, даже мысленно не говорила об общине «Наша». Это было все равно что, пришить прекрасному скакуну пятую ногу.

Пятая нога – это я.

Свист чайника прекратился. Отпустив меня одной рукой, Дэви выключил газ, потом слова вернул ее под мою попу.

– Давай чаю попьем? И я привез клубнику?... Не плачь Мири. Не нужно. Ну? Посмотри на меня?

Вместе со мной он сел на стул.

Глава 47. Время

Мы перекусили молча.

Разговаривать у меня сил уже не было. Я и так держалась на честном слове, что больше не расплачусь!

Потом Давид провел мне экскурсию по дому, и оставил в гордом одиночестве, сославшись на дела.

Гриша, как-то странно улыбаясь, принес мне, уроненные на улице, краски, мольберт, холсты и бумагу.

– Тебе ничего больше не нужно? Могу в магазин съездить.

– Нет… наверное ничего. – Мысли продолжали возвращаться к аптеке, но я не решалась просить водителя Леманна о таком одолжении.

Я села рисовать. Потом вызвала курьера, и отправила с ним в издательство, накопившиеся за несколько дней, эскизы.

Несколько раз звонил Иосиф, но я не отвечала. Компания была бы кстати, но неловкость… Как от нее избавиться? Я обошла комнаты. Оделась потеплее, и вышла на веранду, послушать, как барабанит по земле дождь, и подышать.

Когда из полумрака выплыла высокая фигура, я даже не заметила.

– Дуешься? – Йошка подкрался, словно воришка, замотал головой, стряхнул со своих волос холодные капли. Потом завалился на садовый диванчик. – Не дуйся Мири. Я был прав. Эм… Дети, это серьезно. И если уж так… Я благородно отступаю, и … ну ты понимаешь.

Я презрительно фыркнула, не оборачиваясь, и завернулась в теплую вязаную кофту, обхватывая себя руками.

– Друзья? – Заискивающе повторил парень. Я снова фыркнула. Язык прилип к небу. Говорить сил все еще не было. – У тебя глаза заплаканные. Сильно Давид бушевал?

Да! Очень сильно! Чаем меня отпаивал, накормил, слезки вытер! Тиранище просто! Я даже злиться на него не могла по настоящему!

– Если что, я буду у Изи. Приходи на «поболтать». – Голос Иоша был виноватым, мягким, будто просящим прощения, но он так и не извинился уходя. – И… если брат будет не против, я подскажу, что нужно выпить. Есть сорок восемь часов, как минимум.

Поморщившись, я вошла в дом. Была бы у меня мама, подруга, или хорошая знакомая постарше, что бы я могла излить душу, и попросить дельного совета! Любая женщина, чтобы довериться, обняться, признать свои ошибки и получить желанное утешение! Но, увы. Такой женщины в моем окружении не было!

Изольда на эту роль не подходила, так как я знала, какая незатягивающаяся рана у нее была в груди, от невозможности самой выносить и родить ребенка. Скажи я ей о своих опасениях, она бы посмеялась, и начала вязать пинетки и детские шапочки.

Я включила в гостиной телевизор, выбрала фильм в онлайн-кинотеатре, укрылась теплым пледом. Давида все не было, и я уже была согласна на его кандидатуру, вместо всепонимающей и всепрощающей женщины!

На экране телефона замерцало сообщение от Йошки. Он наткнулся на оброненные банки с краской.

Забавно, что я выросла с папой, с мужчиной, и сейчас рядом со мной тоже были только мужчины. Начиная от Давида и заканчивая Павлом и Иосифом.

Есть ли у Изабеллы такая подруга, с которой можно обсудить всех и вся? Даже не смотря на ее ужасную попытку от меня избавиться, как от соперницы, я не могла перестать о ней думать. Возможно от того, что ничего плохого не случилось?

Меня не отпускал вопрос о том, что сделал с ней отец? Как наказал? Был ли строг, или обошлось простым выговором? Если бы меня год за годом отвергал любимый мужчина, как бы я поступила на её месте?

Я уснула на диване, под титры фильма, и проснулась уже утром, согретая большим и крепким мужским телом. Нос щекотали темные волоски, растущие на груди Давида, я улыбнулась и запрокинула голову, любуясь его лицом. Он размеренно дышал, глаза были плотно сомкнуты. В длинных ресницах запутались солнечные лучи, и, как никогда, он походил на древнегреческого бога, спустившегося с Олимпа, чтобы соблазнить неопытную и юную деву, пасущую овец у подножия.

Указательным и большим пальцем, я провела по линии бровей, кончику носа, скулам, спустилась к полным и бледным губам.

Он зажмурился и открыл глаза.

– Щекотно… - Спросонья его голос был тихим и хриплым. Таким, до боли, знакомым и …

Чего я, и правда, боюсь? Возможной беременности, или самого факта, что это будет его ребенок? С такими же, пронзительными, голубыми глазами и твердым характером? На секунду, я представила, каким он может быть… наш ребенок?

От этой мысли запекло в груди и животе.

– Сколько сейчас времени? – Спросил Давид, потягиваясь, а потом пройдясь руками по моему боку, и закинутому на его торс бедру.