Случайный свидетель

— А как же твой отец? — спрашиваю я, играя соломинкой.

— Больной ублюдок. Если фамилия Морелли и у них есть пенис, просто считай, что они больные ублюдки.

Я выдавливаю улыбку. — Ты не больной ублюдок.

— Посмотрим, — говорит он, как будто это не имеет значения. Подняв пиццу, он говорит: — В любом случае, нам не стоит об этом говорить.

— Мне нравится узнавать что-то новое о твоей жизни, — говорю я ему.

Слегка кивнув, он говорит: — Я понимаю это, но не хочу вовлекать тебя в это. Хочу держать тебя отдельно.

— Я никому ничего не скажу, — говорю я ему, отщипывая очередной кусочек колбасы от пиццы. — Это, должно быть, утомительно — беспокоиться о том, чтобы сохранить всю свою жизнь в тайне и сегментировать ее таким образом. Ты не должен делать этого со мной.

Поднимаю глаза и ловлю его взгляд, он смотрит на меня, нежный блеск в его глазах мгновенно выпускает рой бабочек в моем животе. Я застенчиво улыбаюсь в ответ, а затем порчу улыбку, засовывая в рот еще одну сосиску.

Глава восьмая

— Твой парень общался с какой-то другой девчонкой перед школой — они выглядели мило.

Я поднимаю глаза, когда поднос Лены ударяется о стол в кафетерии, и замечаю, что она выглядит одновременно самодовольной и стервозной. — Прости?

— Просто подумала, что стоит тебе рассказать, — заявляет она.

— Какая девушка? — спрашиваю я, слегка нахмурившись.

— Очень симпатичная. Думаю, Минка Келли. Я не хожу с ней на занятия, так что не знаю. Сделав вид, что удивлена, она говорит: — Наверное, мне все-таки не придется с ним целоваться!

Я закатываю глаза, желая, чтобы она просто отпустила это. Мы снова разговариваем, но она все еще отпускает странные ехидные комментарии. Я не сказала ничего, что было бы неправдой, и не собираюсь извиняться на этот раз просто для того, чтобы сохранить мир.

Я игнорирую ее комментарий, оглядывая кафетерий. — Она здесь? Покажи мне ее.

Она закатывает глаза, поднимая половину рулета с индейкой. — Не знаю, я не смотрела.

Я морщу нос, ковыряя корочку арахисового масла и желе. — Отлично. Ну, спасибо и на этом.

Тяжело вздохнув, она говорит: — Господи. Я узнаю.

— Он даже не мой парень, — бормочу я. Отсутствие ярлыков больше не всплывало за те несколько раз, что мы тусовались в последнее время, но я не думаю, что он изменил свое мнение.

— Ты, очевидно, хочешь, чтобы он был, — говорит она, не впечатленная. — У тебя такой дерьмовый вкус на мужчин, Миа.

— Ты его даже не знаешь, — замечаю я.

— И не хочу, — отвечает она, открывая крышку зеленого чая. — Блейн влюблен в тебя; тебе следует встречаться с Блейном.

Сморщив нос, я говорю: — Блейн также из команды по поло.

— Он не в команде по поло. У нас нет команды по поло. Я имею в виду водное поло, но…

— Он в команде по плаванию . Он слишком… типичный американец, носит поло, собирается в Гарвард…

Кивнув в знак согласия, она говорит: — Да, парни с реальным будущим — самые худшие. Ты права. Хороший выбор. Не знаю, о чем я думала.

— Он просто не в моем вкусе.

Она закатывает глаза, явно не впечатленная моим типом. — Тебе стоит завести друга по переписке в тюрьме, тогда ты сможешь встретить кого-то более подходящего тебе типа.

— Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь другом, — предлагаю я, устав от ее критики.

— Слушай, я просто не хочу видеть, как ты страдаешь — в прямом или переносном смысле. Если они набросятся на твою задницу, Лиам Нисон тебя не выручит.

— Эй, Лиам Нисон мог бы быть моим отцом, мы не знаем, — шучу я.

Покачав головой, словно я — новинка в ее жизни, она спросила: — Как я вообще тебя нашла?

– -

В ту единственную ночь, когда у меня не было проблем со сном, меня разбудил вес тела, свернувшегося рядом со мной.

Я не просыпаюсь сразу — по крайней мере, не без борьбы. Темно, я в сонном состоянии, и взгляд на будильник показывает, что сейчас только 3 часа ночи.

Я вздыхаю, переворачиваясь. Аллану, должно быть, приснился плохой сон, а мамы, видимо, нет дома.

Только это не Аллан. Это Винс. В моей постели, в 3 часа ночи.

Мои глаза расширяются, все еще горя от сна, но… ну, я не понимаю, что, черт возьми, происходит.

— Винс? — бормочу я.

— Извини. Не хотел тебе разбудить.

Я моргаю, переворачиваюсь и дважды проверяю часы. Да, 3 утра. Я поворачиваюсь к Винсу, хмурясь в замешательстве. — Эм… что ты здесь делаешь?

— Просто хотел тебя увидеть, — тихо говорит он.

Я хочу сказать, что мог позвонить, но он до сих пор не дал мне свой номер телефона. Я просила. Он сказал нет. Все еще не уверена, как он пришел к «Знаю, я снова вломлюсь к ней в дом и заберусь к ней в кровать, пока она спит».

— Ты такой подонок, — говорю я небрежно, протягивая руку и провожу рукой по его щеке.

Он улыбается, но мое настроение портится, когда я понимаю, что он выглядит грустным.

Прижавшись к нему поближе, я спрашиваю: — Что случилось?

Он не отвечает, просто придвигается ближе, обхватывает меня руками и притягивает к себе. Мы долго не разговариваем, он просто держит меня, а я изо всех сил стараюсь его удержать. Мой разум работает сильнее, чем нужно, пытаясь угадать, что может быть не так. Ночь пожара всплывает в моем сознании, и я задаюсь вопросом, мог ли он сделать что-то подобное снова. Я не хочу знать, сделал ли он это, но послушаю, если он захочет мне рассказать.

Меня охватывает волна яростного желания защитить, и я обнимаю его крепче.

После того, как я сжимаю его, это, кажется, возвращает его к жизни. Его хватка ослабевает достаточно, чтобы он мог откинуться назад и посмотреть на меня сверху вниз, но вместо того, чтобы заговорить, он наклоняется и целует меня. Неподготовленная, я задыхаюсь у его рта, и он, не теряя времени, углубляет поцелуй. Возбуждение снова шевелится во мне, и я остро осознаю, что мы в моей постели. Я не могу позволить себе превратиться в монстра похоти в 3 часа ночи в своей собственной постели. На этот раз его рука скользит по моей рубашке, и поскольку я в постели и не ожидала компании, я без бюстгальтера. Его рука поднимается, чтобы погладить мою грудь, пугая меня, затем его губы покидают мои и начинают дорожку вниз по чувствительной коже моей шеи.